Иван Винаров - Бойцы тихого фронта Страница 44

Как показало будущее, кроме Роберта Годена, в центре заговора стоял «посольский квартал» в Пекине, т. е. блок западных империалистических сил, объединенных общей ненавистью к Сунь Ятсену и революционному правительству.

Кантонские текстильные фабриканты, а также торговцы-компрадоры, энергично подстрекаемые английскими финансовыми магнатами, еще в 1912—1913 гг. создали в Кантоне наемную армию. Свою собственную вооруженную армию! Они исходили на первый взгляд из вполне благовидных побуждений: воинские части якобы должны были охранять промышленные предприятия, склады и магазины от воров и разбойников. Но истинное предназначение армии состояло в том, чтобы служить буржуазии бронированным кулаком в случае неизбежного столкновения с революцией и рабочим классом. Для будущего Армия насчитывала десяток тысяч человек: бродяг, солдат-дезертиров, уголовных преступников, беглецов из других провинций страны, всевозможных авантюристов и профессиональных убийц, способных по первому приказу пролить кровь рабочих. Кантон привлекал это отребье, находился в непосредственной близости с царством преступности и проституции — Гонконга и колониального города-вертепа Макао. Наемное войско, прозванное народом «шантуан» («бумажный тигр»), подчинялось непосредственно Чень Лиенбо.

Согласно планам заговорщиков, Чень Лиенбо должен был увеличить численный состав армии, снабдить ее новым оружием и достаточным количеством боеприпасов и сосредоточить главные силы в торговом квартале Кантона — Сигуане. Заговорщики предусматривали, что им удастся установить оперативное взаимодействие с армией контрреволюционного генерала Чжень Цзюнмина, а также с реакционными группами в самом гоминьдане. С помощью координированных ударов извне и изнутри враги революции намеревались захватить Кантон и свергнуть революционное правительство Сунь Ятсена. Параллельно с ударом, направленным на Кантон, войска контрреволюционного генерала У Пэйфу должны были передвигаться с Севера из провинции Цзянси и оккупировать провинцию Гуандун — базу революционного правительства.

В коварный заговор был вовлечен и командир второй Гуандунской армии — самой значительной вооруженной силы революционного правительства. Обещали свою помощь также генералы из провинции Юньнань и Гуанси, не признававшие конституционного режима Сунь Ятсена и властвовавшие в оккупированных ими районах как абсолютные самодержцы.

Весной 1924 года армия «бумажных тигров» насчитывала уже двадцать тысяч головорезов. В это же самое время Чень Лиенбо закупил в Гонконге современное оружие и на норвежском судне «Хааф» привез его на остров Уампу, расположенный в двадцати километрах от Кантона.

Наряду с этим в боевую готовность были приведены силы контрреволюционного генерала Чжень Цзюнмина, примерно 70 тысяч солдат, а также сформированные в самом Кантоне «тайные» вооруженные группы, составленные из торговцев и торговых служащих, непосредственно связанных с компрадорской буржуазией. Не осталась в стороне и «суперсекретная» группа бывшего офицера авиации, английского агента Чжу Чжовэя. Состоявшая из профессиональных убийц и террористов, эта группа имела задачей физическую ликвидацию ответственных лиц в государственном аппарате и революционной армии, которые не поддавались ни подкупам, ни шантажу. Поскольку о «сверхсекретной» группе убийц Чжу Чжовэя в дальнейшем не будет речи, мне хочется сказать, что она оправдала ожидания своих хозяев: в 1925 году был убит друг и соратник Сунь Ятсена, председатель национального правительства в Кантоне, Ляо Чжункай, а за последующие несколько месяцев зверски истреблено более двухсот видных деятелей Коммунистической партии Китая и левых гоминьдановцев, верных идеалам революции.

Силы заговорщиков оказались значительными и тщательно организованными, причем они пользовались могучей поддержкой империалистических государств. Эта поддержка тогда была глубоко законспирирована, но империалистические силы были готовы хоть завтра выступить открыто на стороне контрреволюции, если той удастся завоевать хотя бы пядь «свободной территории». Какими же силами располагала революция в этот решающий для ее судеб момент?

Опорой законного правительства являлись три гуандунские армии, из которых вторая, самая крупная, оказалась связанной с заговорщиками. На стороне властей находились, по крайней мере официально, и силы охраны порядка — местные полицейские. Но их начальники, выпускники западных и японских военно-полицейских школ, не скрывали своего «нейтралитета» и в любой момент могли превратиться в «троянского коня». Самой надежной опорой законного правительства являлась военно-политическая школа на острове Уампу.

Наверно, читатель проявит интерес к моим заметкам об этой школе, которая сыграла значительную роль в ходе развития Китайской национальной революции.

Как уже говорилось, эта школа была открыта после посещения Советской России китайской делегацией в 1923 году. Она начала функционировать 1 мая 1924 года, но официально Сунь Ятсен открыл ее немного позже. В своей речи, произнесенной на торжестве, он подчеркнул, что правительство придает особое значение этому первому в истории Китая военному учреждению такого типа. До начала октября 1924 года в школу поступило примерно две тысячи курсантов. Основной профиль школы — подготовка пехотинцев с шестимесячным сроком обучения. В специальном отделе готовили артиллеристов, саперов, связистов. Срок обучения равнялся 9—12 месяцам. В политическом отделе срок обучения составлял 6—9 месяцев.

За свое четырехлетнее существование военно-политическая школа в Уампу подготовила тысячи офицеров и политработников, впоследствии ставших основным костяком народно-революционной армии, которую Сунь Ятсен мечтал организовать по советскому образцу.

Это осуществлялось под непосредственным наблюдением и при прямом руководстве советских военных специалистов, фактических создателей школы.

Военно-политическая школа не могла не привлечь внимание врага. Действовать в открытую было рискованно, и потому контрреволюция пыталась заминировать изнутри эту исключительно важную опору революционной власти. Какими средствами? Известными: с помощью своей агентуры в гоминьдане, своих платных агентов-милитаристов, признававших в тот момент, хотели ли они этого или нет, законное правительство Кантона, но готовых при малейшем ослаблении его позиции стрелять ему в спину. Одним из этих милитаристов был японский воспитанник генерал Чан Кайши.

Эта поистине роковая для революционного Китая личность, стоившая столько крови своему народу и принесшая столько бед революции, в те годы с помощью демагогических приемов завоевала расположение Сунь Ятсена. Чан Кайши был назначен начальником военно-политической школы. Это являлось фактом высокого доверия: незадолго до этого Сунь Ятсен намеревался лично возглавить руководство школой, но ему пришлось отказаться от своего намерения: он тяжело заболел.