Выпитое солнце - Мария Валерьева Страница 44

– Я пока не знаю. – Октябрина набрала побольше воздуха в грудь. – Я пока работать собираюсь.

– Я тоже. – Полина улыбнулась. – Вот в этом городе, – она ткнула на название, которого Октябрина даже никогда не видела, – есть замечательный кемпинг, море, горы, а еще ферма. Вот я там обычно работаю.

– А если не возьмут? – спросила Октябрина.

– Пф, не возьмут? – хохотнула Полина и кивнула на свой рюкзак. – У меня с каждого места работы по письму, где написано, какой я замечательный и трудолюбивый работник. Ведь упахиваться на работе не нужно. Я собираю урожай, раскладываю в ящики. Иногда хозяева ферм даже дают мне фрукты и овощи домой и вуаля – мне даже деньги на еду тратить не надо. Дом у меня в рюкзаке. Еще успею посидеть у окна и повздыхать.

– Но у меня работа тут, на месте, – сказала Октябрина, а по ощущениям – взмолилась. – Я учительница.

– Круто! – удивилась Полина и улыбнулась. – Обожаю учителей, с ними всегда есть, о чем поговорить. У нас есть в компании два учителя: географии и английского. Они потом столько впечатлений привозят ученикам, они их взахлеб слушают! И дети их за эту свободу обожают. А когда у вас каникулы? Мы можем подстроиться так, чтобы ты тоже смогла приехать.

– Ой, да из-за меня…

– У нас есть товарищ Максим, он же на заводе работает, да? – Полина поглядела на Арсения. Арсений, улыбавшийся, кивнул. – Вот, так он в те две недели раз в полгода умудряется с нами по десять городов посещать! Слушай, – Полина словно встала на загрузку, глаза ее смотрели в одну точку. А потом она улыбнулась. – А поехали с нами на фестиваль! Ты же сейчас не работаешь? А он на следующей неделе! Давай, весело будет!

– Я даже не знаю… – Октябрина закусила губу изнутри. – А что там?

– Там фаер-шоу, песни, вкуснецкая еда, компания, такие рукодельницы! Тебе очень понравится! Скажи, Арсений!

– А вы собираетесь ехать? – Казалось, даже он удивился. – Октябрин, поедем? Я там был, на самом деле очень весело.

В груди разлилось тепло.

– А что мне нужно сделать для этого?

Октябрина переводила взгляд с Арсения на Полину, и улыбки их казались одинаковыми. Радостными.

– Ничего, – сказал Арсений, поднялся и подошел к Октябрине. Он положил руки ей на плечи и посмотрел сверху вниз. – Ты уже родилась, тебя позвали, а теперь осталось только сказать: да или нет. Больше ничего не нужно.

– Давай! – засмеялась Полина и взяла Октябрину за руку. – Я тебя со всеми познакомлю!

Октябрина, сама того не осознав, улыбнулась.

Руки ее все еще в фиолетовой крови «смурфиков». В саду суетился Арсений, в доме промышляла Полина, а Октябрина сидела на самодельной лавочке и ела мороженую ежевику. В душе ее ликовала радость – не зря она согласилась поехать.

Глава 14

До того как Октябрина пристроила Клюкву на несколько дней, Арсений настаивал завести ее своим родителям. Октябрина отнекивалась, думала взять ее с собой, но парень уверял – мол, родители так любят животных, что без проблем подержат кошку у себя дома. А на фестиваль с животными все равно не пускали – только с собаками-поводырями.

– Ты знаешь, сколько там народу? Клюкву затопчут, ты даже обернуться не успеешь. А у моих знаешь сколько кошек было? Самой старой было почти двадцать, когда она умерла. Они позаботятся о ней, не переживай.

Октябрина сначала даже задумалась. Отдавать кошку незнакомцам не хотелось, но эти незнакомцы – родители Арсения. Все что, его касалось, казалось сразу же положительным. Но Клюкву от общения с незнакомцами спасла Галина Георгиевна. Она услышала разговор по телефону, догадалась по ответам, интонациями Октябрины или по шкрябанью тапочки по полу, что дело касалось Клюквы – ее нахождения в другом месте. Галина Георгиевна выключила котлеты, помахала тряпкой над рассеявшимся над плитой паром и прошлепала в зал.

– Перестань! – Она замахала руками и положила кухонную тряпку на ручку двери. – Положи трубку!

Октябрина извинялась перед Арсением и дальше, но Галина Георгиевна, лохматая Галина Георгиевна с выпутавшимися из пучка волосами, пятнами на шее. Нервное топанье по ковру, пол поскрипывает. За окном кричат дети – школа кончилась, они так каждый день.

– Ты зачем Клюкву отдавать собралась? Куда? Кому? – выпалила она и поставила руки на талию.

Октябрина сглотнула вдруг появившийся горький комок. Зачесались руки, но пошевелиться девушка не могла. Ее будто поймали за чем-то неприличным.

– Я уезжаю… я.

– И что ты с Клюковкой делать собралась? – Галина Георгиевна сделала шаг к Октябрине. Девушка пододвинулась к спинке.

– Я просто уезжаю, я бы ее пристроить…

– А куда ты ее пристраивать собралась? Ей что ж, тут некуда пристроиться? Она вроде и тут пристроена.

Галина Георгиевна не двигалась. Ее небольшая фигурка застыла в дверях, тапочка нажимала на пол так, что он замер в скрипе. Дети за окном смолкли.

– Ну неужели нельзя ее оставить здесь? – вздохнула вдруг Галина Георгиевна, а с ней и весь дом. Даже пол снова заскрипел. – Я присмотрю за ней.

Октябрина почувствовала, как горячая волна стыда потекла по спине. Ладони терли обивку дивана. Октябрина и не думала, что Галина Георгиевна сама захочет посидеть с Клюквой – наоборот, полагала, что женщина воспротивится, закричит, что у нее и так много дел. А здесь такое.

Натянутая между ними тишина стала бы звенеть, если бы в комнате вдруг не появилась Клюква. Кошка прыгнула на кресло, а Галина Георгиевна с улыбкой села рядом.

– Ты даже не беспокойся, езжай, куда тебе надо, – говорила она, поглаживая питомицу по голове. – Ты смотри, она ж ко мне привыкла. К твоей комнате привыкла. Что ж ты ее в другой дома посадишь, ей же стресс.

На все вопросы о трудностях Галина Георгиевна только смеялась и махала рукой.

– Мне делать все равно нечего. Ты ж вернешься? До того как мой сын прилетит из Турции?

Октябрина отвечала уклончиво, но предполагала, что вернется даже раньше.

– Мы с ней на диванчике вот так ляжем, она мне колено больное погреет. Ты мне главное еды оставь, чтобы я знала, чем ее кормить. Если что, я докуплю. Пакетик в магазин возьму и попрошу такой же дать.

Октябрина тогда чуть не расплакалась от благодарности. Никогда не замечала, какая Галина Георгиевна на самом деле отзывчивая.

Целый день Октябрина собирала вещи. Шкаф показался ей отдельным государством, которое