Александр Золототрубов - Опальный адмирал Страница 117

Николай Герасимович, поздоровавшись, спросил, как дела у подводников, есть ли победы.

— Есть победы, и весьма ощутимые. — Виноградов сел в кресло рядом с наркомом. — Вчера с моря вернулась лодка «К-52» капитана 3-го ранга Травкина. Он провел четыре торпедных атаки, потопив четыре транспорта и сторожевой корабль.

— У меня, Николай Игнатьевич, есть к вам предложение… — Кузнецов посмотрел на Трибуца, потом перевел взгляд на Виноградова. — Здесь, на Балтике, создается новое оперативно-тактическое формирование — Юго-Западный морской оборонительный район — ЮЗМОР. Я решил назначить вас командующим этим районом. Командование флота не возражает…

— Я готов принять эту должность, товарищ народный комиссар, — заметно разволновался Виноградов. — И все, что надо будет сделать, я сделаю на совесть…

То, чего так долго ждал главком Кузнецов и его соратники, случилось: 2 мая капитулировал Берлин! Победа была не за горами.

— Иван Степанович, я, кажется, помолодел! — весело произнес Николай Герасимович, сидя за широким столом, на котором лежала кипа папок. В них — боевые донесения с флотов, документы по вооружению и кораблестроению, рапорты начальников управлений по различным вопросам, акты об испытаниях новых кораблей и судов. — Сколько всяких невзгод перенес наш флот вместе с армией и страной, чтобы выстоять в такой жестокой и кровавой войне! Люди, казалось, делали невозможное. Те же моряки Днепровской военной флотилии. К началу Берлинской операции корабли совершили более чем пятисоткилометровый путь по рекам и каналам и прибыли на Одер. С ходу форсировали этот водный рубеж и своим огнем стали прикрывать переправы. Нет, такое не забывается. Это как зарубка на сердце…

— Даже не верится, что войне приходит конец! — воскликнул адмирал Исаков. — Война, война… Сколько людей погибло! Мне еще повезло: потерял лишь ногу на фронте.

Весь день 8 мая Кузнецов допоздна находился в Ставке — вместе с начальником Генштаба обсуждал готовность Тихоокеанского флота к боевым действиям с Японией. Вернулся к себе усталый, и вдруг звонок от Поскребышева.

— Николай Герасимович, поздравляю!

— С чем? — не понял Кузнецов.

— Капитуляция Германии подписана! Победа, Николай Герасимович! Можете давать поздравительные телеграммы Военным советам флотов и флотилий… Так распорядился товарищ Сталин.

— Я немедленно это сделаю, — засуетился главком. — Поздравляю и вас, Александр Николаевич, с победой!..

Радоваться было чему, но для Кузнецова война не кончилась: он готовил Тихоокеанский флот к решительным действиям. Работы было много, и работы самой разной и весьма нелегкой. Следовало часть боевых кораблей перегнать на Дальний Восток. Там очень были нужны и эсминцы, и подводные лодки, и торпедные катера. «Кажется, я сделал все, что мог, — сказал нарком себе после того как в Главморштабе прошло очередное обсуждение этого вопроса. — Но все ли?..»

В середине мая Кузнецова вызвали в Кремль, где решался вопрос о переброске войск Красной Армии на Дальний Восток. Докладывал начальник Генштаба генерал армии Антонов. Николаю Герасимовичу пришлось по душе, что Алексей Иннокентьевич коротко, но емко изложил суть дела. Даже Сталин не задал ему вопросов, по воодушевленному лицу Верховного было видно, что он остался доволен.

— Теперь послушаем товарища Кузнецова. — Сталин сделал ударение на последнем слове.

Кузнецов дернул плечами, словно стряхивал с себя усталость, но говорить стал бодро и твердо, называл цифры, сколько и откуда взять кораблей на Тихоокеанский флот, подчеркнув ту очевидную истину, что Наркоматом ВМФ уже немало сделано для усиления флота. И все же Сталин счел нужным заметить:

— Надо вам максимально учесть опыт войны. — Он прошелся вдоль стола и остановился рядом с наркомом. — Я имею в виду прежде всего высадку десантов. Передайте адмиралу Юмашеву, что пришло время и ему проявить себя.

— Я с ним об этом уже говорил, Иосиф Виссарионович. — Кузнецов поднялся с места. И, сам того не желая, вдруг сказал: — Разрешите мне туда слетать? Хочу своими глазами все увидеть, пощупать руками.

По лицу вождя скользнула улыбка.

— Понимаю вас, но вы поедете в другое место, — сухо произнес он.

«Куда же я поеду и зачем?» — недоумевал Николай Герасимович несколько дней кряду.

Наконец его пригласил к себе Антонов и сообщил, что он включен в состав советской делегации, которая поедет на Потсдамскую конференцию в Германию.

— Там будет рассматриваться вопрос о разделе трофейных немецких кораблей, так что вам есть чем заняться, — добавил начальник Генштаба.

В Берлин Кузнецов и Антонов вылетели вместе 14 июля, а через два дня в числе других советских представителей они встречали в Берлине специальный поезд, на котором прибыли Сталин и Молотов. В Потсдаме к этому времени уже находились делегации союзников. Здесь Николай Герасимович увидел своих старых знакомых по Ялте — адмиралов флота Кинга и Каннингхэма, — а когда все трое 31 июля собрались на совещание по разделу трофейного немецкого флота, Кинг предложил, чтобы председательствовал Кузнецов.

— Сэр Кузнецов старше нас по чину, да еще и военно-морской министр. — Кинг добродушно улыбнулся. — К тому же мой коллега весьма справедливый человек. Я надеюсь, что работа пойдет у нас дружно.

Спорили долго, отчаянно, но все же нашли истину. Союзники разделили между собой более 500 боевых кораблей, в том числе 30 подводных лодок. Советский Союз получил 155 боевых кораблей.

— Я хотел выпить за наш дружный работа, — улыбаясь, сказал Кинг на ломаном русском языке.

Он взял со стола виски и налил в стаканы Кузнецову, Каннингхэму и себе. Все трое чокнулись и выпили.

— Слабое виски, русская водка крепче! — усмехнулся Кузнецов.

— Давай русский водка! — кивнул Кинг.

Кузнецову ничего не оставалось, как попросить своего адъютанта принести «Московскую». Николай Герасимович наполнил стаканы. Кинг глотнул один раз и сморщился, как от зубной боли.

— Жгучий водка, — едва произнес он, но все же опорожнил стакан до дна.

К ним подошел генерал армии Антонов.

— Николай Герасимович, после ужина зайдите к Верховному, — негромко сказал он.

Сталин сидел в кресле и курил трубку. Николай Герасимович вошел к нему и не знал, как ему быть. Верховный заметил его смущение, кивнул на другое кресло:

— Садитесь, пожалуйста. — Пососал трубку, выпустил дым. — Корабли поделили?

— Поделили, товарищ Сталин. Нам досталась третья часть…

— Вы собираетесь на Дальний Восток? — вдруг спросил Верховный.

— Я? — растерялся главком. — Как прикажете…

— Ставка решила возложить на вас координацию боевых действий Тихоокеанского флота и Амурской военной флотилии с действиями сухопутных войск. Это — серьезное задание, и я бы хотел, чтобы вы сразу включились в работу.

— Есть, понял. — Кузнецов помолчал. — Если не секрет, кого вы решили назначить главкомом войсками на Дальнем Востоке?

— Доложите о своем прибытии товарищу Василевскому, он познакомит вас с обстановкой и замыслом операции, — ответил Верховный.

«С Александром Михайловичем я всегда найду общий язык», — обрадовался Николай Герасимович и был очень тронут, когда, прилетев в Читу и встретившись с маршалом Василевским, услышал добрые слова:

— Рад вас видеть, Николай Герасимович! Ей-богу, рад. — На лице Василевского засветилась добродушная улыбка, его большие умные глаза блестели. — Теперь верю, что тихоокеанцы будут сражаться по примеру черноморцев, балтийцев и североморцев. — Маршал окликнул своего адъютанта: — Дай нам что-нибудь поесть. Ну, как там, в Потсдаме? — весело продолжал Василевский. — Немецкие трофейные корабли нам достались?

— Сто пятьдесят пять единиц, в том числе подводные лодки, Александр Михайлович, — ответил главком ВМФ. — Все старые субмарины решено затопить… Ну а как вы тут? Скоро начнется свинцовая карусель?

— Скоро, Николай Герасимович. — Василевский подошел к другому столу, на котором была разложена оперативная карта. — Удар нанесем в трех направлениях — из Приморья, из района Хабаровска и со стороны Забайкалья. Догадываетесь, почему?

— Хотите расчленить и по частям уничтожить Квантунскую армию?

— Сообразил, моряк! — одобрительно произнес Василевский. — Именно — расчленить! Тут придется действовать стремительно, иначе японцы могут оказать сопротивление. Но я надеюсь, что мои коллеги маршал Малиновский, генерал армии Пуркаев, маршал Мерецков меня не подведут. А вам, Николай Герасимович, сам Бог велел возглавить боевые действия моряков. Юмашев был у меня с командующим Амурской флотилией контр-адмиралом Антоновым. У нас состоялся деловой разговор, и они, как я понял, сделают все так, как надо. Но вас я прошу все-все обговорить со своими адмиралами. — Он взглянул на стол, на котором уже дымился чай. — Давай перекусим, Николай Герасимович…