Сергѣй Штернъ - Въ огнѣ гражданской войны Страница 27

Однимъ изъ проявленій и послѣдствій склонности россійской къ максимализму духа и идеи, а также къ монолитности своей политической системы, является невозможность для русскихъ политическихъ дѣятелей заключить между собою хотя бы временное соглашеніе. Единство дѣйствій, координація усилій, установленіе сообща опредѣленнаго плана ближайшей практической работы, все это тормозится склонностью къ преждевременному заглядыванію въ болѣе отдаленное будущее, нежеланіемъ позабыть программу-максимумъ, неумѣніемъ уступить въ мелочахъ ради соглашенія въ существенномъ. Въ русскихъ политическихъ кругахъ предпочитаютъ начать взаимную борьбу, порою превращающуюся въ взаимную грызню, чѣмъ пойти на взаимныя уступки и компромиссы. Къ компромиссу, даже тактическаго и, слѣдовательно, временнаго характера, у насъ принято относиться не безъ брезгливости. За всѣ годы борьбы съ большевиками не удалось создать единаго и общаго антибольшевистскаго фронта хоть сколько нибудь широкаго размаха. Все время въ антибольшевистскомъ лагерѣ отдѣльныя партіи и группы ведутъ борьбу между собою, не соглашаясь ничѣмъ поступиться. Въ послѣднее время сталъ даже замѣчаться процессъ нѣкотораго разложенія даже внутри опредѣленныхъ политическихъ группировокъ, дотолѣ славившихся своей спаянностью и дисциплиной. Съ исчезновеніемъ со сцены единой Россіи стали исчезать и единыя по духу организаціи обще-россійскаго характера, на каковой фактъ, впрочемъ, не малое вліяніе окзываетъ раздробленіе интеллигентныхъ силъ между Россіей и эмиграціей, съ ихъ разными психологіями и освѣдомленностью. Люди, вчера понимавшіе другъ-друга съ полу-слова, сегодня чувствуютъ себя чужими, не понимая настроенія «съ того берега».

Если у насъ и создавались междупартійныя объединенія, то не было момента, когда существовало бы только одпо между-партійное объединеніе, всегда ихъ было 2-3, причемъ и они умудрялись вести между собою борьбу и конкуренцію. Вспомнимъ длительные, въ теченіе ряда мѣсяцевъ, переговоры. имѣвшіе мѣсто въ Одессѣ въ 1918 г. между такъ называемыми 4 бюро — представителями союза возрожденія Россіи, національнаго центра, совѣта государственнаго объединенія и совѣта южно-русскихъ земско-городскихъ съѣздовъ.

Такъ представители этихъ «объединеній» и не договорились до объединенія между собою, ибо ни у кого не было желанія уступить другому, все, въ лучшемъ случаѣ сводилось къ внѣшне-механическимъ компромиссамъ при отсутствіи внутренняго желанія понять мотивы сосѣда и найти способъ органическаго сліянія мнѣній. Уходъ многихъ партійныхъ дѣятелей въ междупартійныя «объединенія» имѣлъ даже послѣдствіемъ нѣкоторое ослабленіе дисциплины и активности въ иныхъ партійныхъ организаціяхъ. Въ итогѣ получилось не достиженіе сплоченія и единства, а демонстрированіе разброда и безсилія. Въ Россіи зачатки священнаго единенія показались только въ началѣ войны, затѣмъ же — почти все время имѣло мѣсто священное разъединеніе. Даже оставляя въ сторонѣ оба крайнихъ крыла и отмѣтая, какъ крайнихъ лѣвыхъ, такъ и крайнихъ правыхъ, русскимъ политическимъ дѣятелямъ не удается достигнуть между собою соглашенія. Въ русскихъ условіяхъ является утопіей созданіе дѣйствительно единаго національнаго фронта, ибо слишкомъ на разныхъ языкахъ говорятъ и обладаютъ слишкомъ разной психикой иные правые и иные лѣвые. Взывать къ единенію въ столь широкихъ предѣлахъ — означаетъ быть внѣ реальности, ибо, какъ это ни печально, но подобное объединеніе при создавшихся условіяхъ неосуществимо. Но приходится съ грустью констатировать и фактъ неумѣнія создать истинную и дѣйственную коалицію и въ болѣе узкихъ предѣлахъ. Случилось, до сихъ поръ, по крайней мѣрѣ, такъ, что коалиція между буржуазно-демократическими и умѣренно-соціалистическими группами принимали только характеръ внѣшняго единенія, безъ подлиннаго внутренняго желанія договаривающихся сторонъ идти другъ другу на уступки, — или же соглашеніе заключалось фактически между партійными вождями, за которыми, съ обѣихъ сторонъ, ихъ единомышленники въ данномъ случаѣ не слѣдовали или же оказывали имъ только внѣшне формальную поддержку. Таковымъ, въ значительной степени является, напримѣръ, отношеніе къ парижскому частному совѣщанію членовъ Учр. Собранія и его исполнительной комиссіи — со стороны политическихъ группъ, главари которыхъ возглавляютъ это учрежденіе. Вообще же, совѣщаніе членовъ Учр. Собранія врядъ ли призвано сыграть особую ролъ въ ходѣ событій, хотя въ основѣ его лежитъ правильная мысль о необходимости объединенія въ чисто демократическомъ и абсолютно чуждомъ реставраціонности стилѣ. Другія, парижскія же, попытки объединенія вызываютъ опасенія благодаря подбору и группировкѣ очень ужъ часто тоскующихъ по старинкѣ элементовъ. Повидимому, за-границей не удается создать дѣйственнаго объединенія, реализацію котораго на чисто дѣловой почвѣ придется отложить до освобожденія Россіи, гдѣ радость соприкосновенія съ родной землей, можетъ быть, заглушитъ стремленія къ мелочному разъединенію.

Въ анти-большевистскомъ лагерѣ, скоро послѣ начала активной борьбы съ большевиками, стало вырисовываться теченіе, не выдвигавшее своей положительной программы, но характеризовавшее само себя отрицательными признаками: враждебнымъ отношеніямъ одновременно къ большевикамъ и къ ихъ противникамъ, ведущимъ вооруженную съ ними борьбу. Постепенно выбрасываются формулы: «Ни Ленинъ, ни Колчакъ», «ни Ленинъ, ни Деникинъ», «ни Ленинъ, ни Врангель». Къ сожалѣнію, очень немногіе сторонники «нинизма» удерживались на почвѣ фактическаго нейтралитета къ Колчаку, Деникину и Врангелю, многіе «нинисты» опредѣленно проявляли свое враждебное къ нимъ отношеніе и, тѣмъ самымъ, лили воду на мельницу Ленина. Въ Сибири, на Кубани и въ друг. мѣстахъ иные с.-р. анти-большевистскаго толка сознательно или безсознательно, вольно или невольно, но работали ad majorem gloriam Ленина, содѣйствуя разрушенію военной мощи колчаковской или деникинской арміи. Послѣ крушенія фронта ген. Врангеля къ формулѣ «ни Ленинъ, ни Врангель» стали примыкать и нѣкоторые ярые противники въ недавнемъ прошломъ основъ «нинизма». Правда, при наличіи крымскаго фронта, эта группа дѣятелей не выявляла своего оппозиціоннаго отношенія къ политикѣ и личности ген. Врангеля, перейдя въ открытую оппозицію лишь послѣ крушенія крымскаго фронта, когда не можетъ даже подниматься вопросъ о косвенной помощи большевикамъ. Съ исчезновеніемъ послѣдняго клочка государственной территоріи, не подвластной большевистской власти, исчезла свыше трехъ лѣтъ существовавшая опасность косвеннаго содѣйствія своему же врагу. Соціалистическія группы до конца остались вѣрны себѣ и до конца подкапывались подъ «генераловъ». Группа парижскихъ к.-д., хотя бы сумѣла не выдвигать во внѣ своего отношенія къ ген. Врангелю, считая даже возможнымъ оказывать посильное содѣйствіе крымскому правительству, противъ главы котораго начата была кампанія лишь тогда, когда армія ген. Врангеля оказалась на Лемносѣ и въ Галиполи.

Во всемъ этомъ ясно сказалось, между прочимъ, и отсутствіе чувства мѣры, столь присущее русскому человѣку. Все у насъ сводится къ крайностямъ, отъ радости къ отчаянію у на съ почти всегда одинъ только шагъ, отъ энтузіазма до маразма — дистанція отнюдь не громаднаго размѣра. Безмѣрная полярность настроеній сказывалась при частыхъ на Югѣ смѣнахъ власти: при большевикахъ кляли большевиковъ и ждали добровольцевъ, скоро послѣ прихода добровольцевъ начинали ругать послѣднихъ и наивно вѣрить въ «эволюцію» большевиковъ. Въ этихъ шатаніяхъ выдержка и устойчивость, что называется, и не ночевали. Обобщеніе отдѣльныхъ фактовъ, постоянное прислушиваніе къ слухамъ и сплетнямъ, вѣра въ возможность чудесно-быстрыхъ перемѣнъ — давали о себѣ постоянно знать.

Естественная и понятная отмѣна всѣхъ основныхъ большевистскихъ декретовъ при очередныхъ изгнаніяхъ изъ южныхъ губерній большевиковъ сопровождалась аннулированіемъ и того безконечно-малаго, что сдѣлали положительнаго большевики. Новый стиль, введенный еще Вр. Правительствомъ, былъ сохраненъ и совѣтской властью, этого оказывалось достаточнымъ чтобы добровольцы сейчасъ же по своемъ приходѣ вводили стиль старый. Населеніе успѣвало уже привыкнуть къ новому стилю, возвращеніе къ старому влекло за собой рядъ неудобствъ практическаго характера, но все это не останавливало рвенія «реставраторовъ», формально ссылавшихся на отсутствіе рѣшенія церкви по вопросу о перемѣнѣ стиля. Не соблюдалось на Югѣ чувство мѣры и при разслѣдованіяхъ «аттестаціонной кампаніей» обстоятельствъ службы опредѣленныхъ лицъ въ красной арміи или же гражданскихъ совѣтскихъ учрежденіяхъ въ моменты занятія данной губерніи большевиками. Отъ новой, антибольшевистской власти зря отталкивались элементы, которые могли бы быть ей полезными, въ среду ихъ вносилось ненужное озлобленіе, ибо не принималось упорно во вниманіе то обстоятельство, что весьма многіе служатъ въ большевистскихъ учрежденіяхъ по неволѣ, за страхъ, а не за совѣсть.