Олег Рясков - Записки экспедитора Тайной канцелярии Страница 32

Да уж, этого Иван никогда не забудет. Немудрено, что Николка тогда так испугался. Хорошо, что не видел пацаненок, как тащил нехристь по кустам его сестрицу, как трепыхалось горячее молодое тело, пытаясь избежать печальной участи, но так и не смогло вырваться из цепких рук убийцы. Хорошо, что не видел, как потом вернулся «охотник» к жертве и, откусив ногу, приволок добычу к сараю. Вот уж действительно, прав Ушаков: поверить в то, что сия кровавая трагедия разыгралась в русской усадьбе, просто невозможно. Если бы не видел своими глазами, тоже не поверил бы.

Мысли Ивана были прерваны, за дверью раздался чеканный шаг, и в библиотеку вошел Туманов.

– Ваша светлость! Дело кончено, – отрапортовал офицер.

– Вот и славно, – ухмыльнулся Ушаков.

Туманов так докладывает, словно он один покончил с этим делом. Немудрено справиться с одним отроком, пусть даже и весьма буйным, коли у тебя целая рота солдат, вооруженных до зубов. Ты вот попробуй-ка один на один, как Самойлов. А сей истинный герой не кичится своими подвигами, сидит себе на диване в одной рубахе, раны залечивает, не бряцая попусту шпажонкой и не чеканя шаг так, что в соседней деревне слышно. Нет, все-таки не ошибся в нем Андрей Иванович. Выйдет из молодчика толк.

– Одевайся, Самойлов, поедем посмотрим, что там, – почти по-отечески улыбнулся Ушаков.

По дороге Андрей Иванович поведал о том, как приехал к нему Егор с донесением, да на словах стал рассказывать, мол, усадьба эта проклятая и люди в ней живут весьма странные. В одиночку им людоеда, что продолжает учинять кровавые зверства и держит всю округу в страхе, не одолеть. Обдумав все хорошенько, Ушаков принял решение отрядить солдат для поимки злодея. Но – развел руками Андрей Иванович – поспели они лишь к развязке: Александра и горилла были мертвы, а отроку удалось бежать. Его же, Самойлова, нашли они в беспамятстве под присмотром старика-камердинера.

Ушаков отдал приказ Туманову устроить облаву на беглеца. Было понятно, что скрывается он где-то неподалеку – хищник всегда возвращается в свою берлогу, выждав, когда ее покинет чужак. Да и ранен он. Куда же ему еще идти, где найдет он кров и пищу?

Туманов взял солдат и начал прочесывать рощу неподалеку от усадьбы. Не хватало им, конечно, такого следопыта, как Иван, чтобы понять, где прячется злодей. Помог в сем нелегком деле Хвостов, он тоже вызвался участвовать в поимке. Именно земский комендант обнаружил кровавый след. Он-то и послужил подсказкой. Солдаты взяли рощу в кольцо. Казалось, у отрока не было ни малейшего шанса уйти. Но.

Тут уж наш Иван сам дорисовал картину, потому как лицо юноши, более, правда, похожее на звериную морду, до сих пор стояло у него перед глазами. Уж в каких только переделках он не бывал, на какого зверя не хаживал – а такого ловкого не встречал. Самойлов ясно представил, как ощерился дикарь, когда увидел солдат с ружьями, как бросился бежать да наткнулся на новую цепь преследователей. И когда «ловушка» захлопнулась, начал рычать, пытаясь взять противника на испуг.

Все почти так и было. Солдаты действительно взяли жертву в кольцо. Один из них двинулся на босоногое чумазое чудовище, держа ружье наготове. Несколько десятков его товарищей стояло рядом плотным кольцом, и несколько десятков стволов метило в ту же цель. Но вдруг звереныш на глазах у замерших не то от страха, не то от восторга зрителей взбежал ногами по стволу и, перевернувшись в воздухе, перепрыгнул через солдата, оказавшись у него за спиной, – сильный удар повалил того на траву. Другой солдат бросился на подмогу, но последовал не менее замысловатый кульбит – и вот уже сабля выбита. Еще прыжок – и кольцо, считай, прорвано. Ушел бы лихоимец, если бы один из прогремевших выстрелов не сразил его. Дикий вой огласил округу, и рухнул убийца на землю. Хоть и жил он почти осьмнадцать лет за библиотечным шкафом, так и не впитал плодов просвещения, сохранил нрав звериный и погиб, как зверь, загнанный охотниками.

Самойлову путь до рощи показался вечностью. Боль снова начала приливать к затылку, мысли путались. Наконец, сквозь деревья показались солдатские мундиры. Карета остановилась. Ушаков с Иваном в сопровождении Егорки подошли к месту, где свершилось правосудие, как раз в тот момент, когда солдаты покидали лес. Около поверженного злодея сидел на корточках только земский комендант, словно все еще не веря, что лихоимец, который извел в его уезде не одну православную душу, наконец затих навсегда.

– Вот же жуть, прости господи! – перекрестился Ушаков, глядя на оскаленную физиономию. – Поневоле поверишь в нечистую силу да в оборотней, насмотревшись на такое.

– Свят, свят, свят… – мелко закрестился Егорка.

– А что племянница? – поинтересовался Иван.

– Чуть не покусала нашего коменданта, – взглянул Ушаков на Василия Кузьмича. – Это он тебе на помощь пришел, всю ночь во дворе в засаде сидел. Если бы вовремя не поспел – не жить тебе, Ваня. Верно, Василий Кузьмич?

– Верно. – кивнул комендант.

– Ваше сиятельство! – раздался бравый знакомый голос у них за спиной. Они обернулись и увидели Туманова на лошади. Тот отдал честь и доложил: – Прибыл гонец из столицы. Вас граф Толстой требует! Государыня плоха!

– Ну что за страна, ни на час отъехать нельзя! – тяжело вздохнул Ушаков. – Слышь, Самойлов, без нас никак! Пойдем государственными делами заниматься.

Андрей Иванович резко повернулся и направился к карете. Не интересовала его более сия история. Еще одна страница государевой службы была перевернута. Слава богу, завершилось все довольно благополучно, насколько вообще могут благополучно завершаться кровавые драмы. По крайней мере, никто из его людей серьезно не пострадал: еще две-три рюмки рябиновой – глядишь, и у Самойлова хворь пройдет. Дикие убийства в земстве Василия Кузьмича Хвостова теперь остались в прошлом. Обрастут они со временем новыми небывалыми подробностями, а через десяток-другой лет и вовсе забудутся.

Но ошибался Андрей Иванович. Его ждала еще развязка истории. По дороге в столицу они остановились перекусить на постоялом дворе. Все тот же хозяин неторопливо вытирал полотенцем прилавок. Народу в этот раз в просторной избе было совсем немного. Ушаков с Самойловым сели за стол, доверив денщику переговоры по поводу трапезы. Такие поручения Егор любил – служба службой, а и о хлебе насущном подумать надобно.

– Эй, здравствуй, мил человек! Ну-ка обслужи нас. Нам бы чая горячего, для сугреву.

Пока мужик раздумывал, Егор взял у него со стола соленый огурчик и смачно хрустнул. Хорош был огурец, не то что давешние щи. Хозяин тем временем разглядывал Ушакова. Много людей перебывало у него в постояльцах, но такая птица залетела впервые.

Парик по последней моде, трость с дорогим набалдашником.

– Чаю – так чаю! – сощурил он глаз, примеряясь. – А может, их милости что покрепче желают? – обратился он скорее к господам, нежели к их суетливому слуге. – Вино есть хишпанское! – Он поднял бутылку и продемонстрировал заморскую выпивку. – Важным-то персонам скорее это более подойдет, чем вода с травой.

– Прозорлив ты, братец! – подал голос Ушаков. – Откуда в такой дыре вино, да еще хишпанское?

Хозяин, поняв, что его товар может быть выгодно куплен, засуетился:

– Да вот, заезжий человек цельный ящик пожаловал, – он кивнул на господина за дальним столом.

– А ты сразу продать. – упрекнул торговца Самойлов.

– А нам-то что? Есть товар – есть навар!

Егорка посмотрел на господ и, решив, что сделка будет совершена и без его участия, подсел к заезжему человеку.

– Сухопутная крыса, – буркнул весьма захмелевший господин.

Денщик лишь плечами пожал. Ну да, не довелось ему в морских баталиях поучаствовать – что верно, то верно. А про нынешнюю опасную службу не каждому расскажешь. Сие есть тайна государственная, и каждому проходимцу ее знать не полагается. Егор многозначительно хрустнул огурцом, а хмельной господин утер рукавом усы и прошипел весьма недружелюбно:

– А попался бы ты мне в южном море, я б тебя на корм крабам отправил…только так.

– Я смотрю, заезжий-то человек совсем уморился! – крикнул хозяину Ушаков, наблюдавший сцену со стороны.

– Устал, – откликнулся тот, подошел к столу знатного гостя и с усердием начал вытирать видавшие виды доски старой тряпкой. Добившись, как ему казалось, идеальной чистоты, он поставил на стол бутылку вина со словами: – Почитай, двадцать лет дома не был. По морям по долам.

– И где ж он был? – заинтересовался Иван.

– Сказывал, был во флотах. и на шведа ходил, и по морю шалил!

– Это как? – спросил Ушаков

– Проболтался по пьяному делу, – зашептал хозяин, – что и купцов «пощипывал» в северных морях, а еще что сына приемного не видал много лет.

Ушаков переглянулся с Самойловым.

– Что-то мне подсказывает, что сына своего он так и не увидит.

На следующий день утром по дороге в столицу заехали они в монастырь за Лизой. Настоятельница вывела девочку за руку, а та вдруг бросилась вперед, повисла на Иване, словно век с ним не виделась, и застыла от переполнявшей ее детскую душу любви.