Фаина Гримберг - Примула. Виктория Страница 51

Это Лондон, здесь хорошо понимают, что такое преступление и наказание! Здесь не станут доказывать, что преступник — человек, в сущности, хороший. Здесь уже знают, что преступник — это преступник, а жертва — это жертва. И жалости, и сочувствия достойна именно жертва, а отнюдь не преступник! Здесь, в Лондоне, младенец-детектив, рождённый в далёкой Америке под пером сумрачного любителя нимфеток Эдгара По[86], растёт и мужает, и вырастает в энергического и деятельного мужчину в расцвете сил!..

Здесь, в Лондоне, на Рождество, в четыре часа утра, посыльный Питерсон, субъект благородный и честный, возвращается с пирушки домой по улице Тоттенхем-Корт-роуд. При свете газового фонаря он замечает, что перед ним, слегка пошатываясь, идёт кто-то невысокий и несёт на плече белоснежного гуся! На углу Гудж-стрит к незнакомцу вдруг пристают хулиганы. Один из них сбивает с него шляпу, а незнакомец, отбиваясь, размахивается палкой и попадает в витрину магазина, оказавшуюся у него за спиной. Питерсон кидается вперёд, чтобы защитить его, но тот, испугавшийся при виде разбитого стекла и бегущего к нему человека, бросает гуся и мчится со всех ног. И... исчезает в лабиринте небольших переулков, вьющихся позади Тоттенхем-Корт-роуд. Хулиганы тоже разбежались, и Питерсон остался один на поле битвы, оказавшись обладателем помятой шляпы и превосходного рождественского гуся...

Но будьте покойны, всё кончится хорошо и прекрасно, всё завершится торжеством здоровой викторианской гуманности!

— В конце концов, Ватсон, — сказал Холмс, протягивая руку к своей глиняной трубке, — я работаю отнюдь не затем, чтобы исправлять промахи нашей полиции. Если бы Хорнеру грозила опасность, тогда другое дело. Но Райдер не станет показывать против него, и обвинение рухнет. Возможно, я укрываю мошенника, но зато спасаю его душу. С этим молодцем ничего подобного не повторится — он слишком напуган. Упеките его сейчас в тюрьму, и он не развяжется с ней всю жизнь. Кроме того, нынче праздники, надо прощать грехи. Случай столкнул нас со странной и забавной загадкой, и решить её — само по себе награда...

Лондон, викторианский Лондон крепко привязывает к себе и не хочет отпускать...

И шатаясь по Парку или Пикадилли, ты с жадным любопытством всматриваешься в каждого встречного и пытаешься угадать, какую жизнь он ведёт. К некоторым тебя тянет. Другие внушают страх. И словно какая-то сладкая отрава разлита в воздухе. И жажда новых впечатлений сотрясает сердце... И в этом сером огромном городе с мириадами жителей, мерзкими грешниками и пленительными пороками припасено кое-что и для тебя. Ты ищешь красоты и жаждешь опасностей ночного города...

Ты идёшь, едва сознавая, куда несут тебя твои ноги. Ты бродишь по каким-то плохо освещённым улицам, мимо домов зловещего вида, под высокими арками, где царит пугающая тьма. Женщины с резким смехом зазывают тебя хриплыми голосами, шатаясь, бредут пьяные, похожие на больших обезьян, бормоча что-то себе под нос или грубо бранясь...

На рассвете ты оказываешься вблизи Ковент-Гардена. Мрак рассеялся, и пронизанное бледными огнями небо сияет над землёй, как чудесная жемчужина. Улицы ещё безлюдны. Мостовые кажутся отполированными. Громыхают большие телеги, полные лилий, покачивающихся на длинных стеблях. Воздух напоен этим цветочным ароматом. И прелесть цветов утоляет твою душевную муку. Шагая за возами, ты забредаешь на рынок. Ты стоишь и смотришь, как разгружают возы. Возчик в белом балахоне предлагает тебе горсть вишен и не спрашивает с тебя денег. Вишни, должно быть, сорваны в полночь, от них, кажется, исходит прохлада лунного света. Длинной вереницей проходят мальчишки с корзинами полосатых тюльпанов и жёлтых и красных роз, прокладывая себе дорогу между высокими грудами нежно-зелёных овощей. Под портиком, между серыми, залитыми солнцем колоннами, слоняются простоволосые потрёпанные девицы. Другая их группа теснится у дверей кафе. Неповоротливые ломовые лошади спотыкаются на неровной мостовой, дребезжат сбруей и колокольцами. Некоторые возчики спят на мешках. Розовоногие голуби с радужными шейками суетятся вокруг, клюя рассыпанное зерно...

Ты снова возвращаешься, или, напротив, направляешься куда-то... Боковые стёкла кэба укрыты снаружи плотной фланелью тумана...

Дело идёт к зиме. Гайд-парк с его длинным змеевидным прудом — Серпентиной — полон народа. Взгромоздившись на столы и стулья, доморощенные и недоморощенные ораторы говорят речи. Уличные мальчишки могут быть опасны своей навязчивостью; чтобы спастись от агрессивных приставаний, приходится громко кликать полицию!.. Деревья и лужайки...

Лондон...

Это гулянья и теннисные корты Харлингэма. Это вид на Темзу из Ричмонда. Это прогулка в Хэмстед-Хисе. Это ресторан «Замок Джека Соломинки», где и сегодня возможно встретить призрак Чарльза Диккенса. Это не очень богатый Сент-Джонс-Вуд и очень богатые Пэл-Мэл и Сент-Джемс-стрит. Это эмигранты, населившие Сохо. Это классицистический собор святого Павла, над которым витает тень Кита[87] Рэна. Это оживлённая торговая улица Чипсайд в Сити. Это Роу, по которой едешь верхом неспешно в Гайд-парке. Это скачки в Эпсоме. Это огромный Сомерсет-хаус, где хранятся завещания и прочие архивные документы. Это фигуры львов, сторожащие недвижного Нельсона на Трафальгарской площади. Это артистический квартал Челси — обиталище художников, музыкантов и литераторов. А южнее Гайд-парка раскидывает свою сеть дорогой квартал Бэлгрэвиа с его удобными особняками, спроектированными молодыми архитекторами, выходцами из Сохо, где пошумливает маленькое подобие Греко-Италии...

А старый храм Олд-Чэрч в Челси напоминает о далёком средневековье. А Темпл — сердце английской юриспруденции...

Но самое сердце Англии, Лондона — конечно же, Вестминстер! Благоустроенный Вестминстер на левом берегу Темзы, где в полукольце городских парков, по соседству прекрасному с Вестминстерским аббатством, тянутся вверх королевские дворцы, строения министерств, здание парламента. Когда произносят «Вестминстер», и подразумевают часто парламент.

Мы перелетаем в рабочие кварталы Кэмден-Тауна, медленно позабывающие тяжёлое детство Диккенса. Но оттуда мы летим прямиком в аристократический мир Майфэра...

И... прощальный наш облёт города Виктории!..

Тауэр-бридж — мост между двумя башнями, острящимися в лондонское небо. Город, танцующих! клумбами и разукрашенными фасадами. Колонны собора святого Павла поют античные гимны, а купол непонятным образом, но, впрочем, как всякий купол, тянет странную, очень восточную ноту. Дом парламента протяжён, а часовая башня улетает заострённо вверх; и фонарь на Вестминстерском мосту вырастает на витом стебле прозрачным сияющим плодом. А круглый циферблат на часовой башне Большого Бена всё показывает и показывает время латинских цифр.

Потому что всё это — Лондон! Потому что всё это — Англия!.. Лондон, Ливерпуль, Бирмингем, Уэлльс, Оксфорд, Плимут, Стрэтфорд-на-Эвоне, Ирландия, Шотландия...

Страна Виктории, столица Викторин, люди Виктории...

ЕЁ ЛЮБОВЬ

Королева потеряла мужа. Королева в трауре. Королева никого не хочет видеть. Королева твердит в ответ на все утешения, сожаления, робкие вопросы лишь одно:

   — Laissez moi[88]!

Камеристки в тёмных платьях и белых чепцах как возможно бесшумнее, тихими, почти бесшумными голосами спрашивают... Не угодно ли Её Величеству позавтракать? Пообедать? Поужинать? Просмотреть дипломатическую почту?..

Нет, нет, нет! Ей ничего не нужно. Она не будет ни завтракать, ни обедать, ни ужинать. Она не будет просматривать дипломатическую почту. У неё, у Её Величества, есть канцлер казначейства Уильям Юарт Гладстон, есть премьер-министр Пальмерстон, есть Бенджамин Дизраэли, лидер тори. Вот пусть они и завтракают, и обедают, и ужинают, и просматривают дипломатическую почту!

   — Оставьте меня, оставьте меня, оставьте меня!..

Альберт!.. Ему было всего лишь сорок два года. Она пишет своему извечному корреспонденту Леопольду Бельгийскому, эпистолярному свидетелю её жизни:

«Моя жизнь, ещё недавно жизнь счастливого человека, теперь кончена. Свет померк. Я живу в смерти...»

Восемь лет будут по приказу королевы воздвигать памятник принцу-консорту, гигантскую статую принца, окружённого английскими учёными, поэтами, выдающимися актёрами... Статуя принца Альберта смотрит на высящийся перед её глазами Альберт-холл — огромное здание под куполом. В зале Альберт-холла проходят конференции, выставки, концерты; семь тысяч человек могут спокойно поместиться в этом зале...

Но ещё долго ждать! Ещё когда воздвигнется памятник и встанет громада Альберт-холла! Ещё когда!..