Нелли Шульман - Вельяминовы. Начало пути. Книга 2 Страница 55

Он разжевал галету, и, положив голову жены себе на колени, открыл ей рот, и заставил проглотить. «Ты будешь есть, — сказал Ворон жестко, и, приказал себе не трогать остальные галеты. «Есть, и пить, поняла?».

— Что? — посиневшие, шелушащиеся губы чуть разомкнулись. «Найду, что», — грубо ответил ей муж, и, вскинув лицо, вдруг почувствовал легкий, но постоянный ветерок.

— Ставьте парус, сеньор Вискайно, — приказал Ворон. «Завтра на рассвете определим нашу широту».

— Пятьдесят четвертый градус, — сказал Степан, убирая астролябию. «Ветер северо-восточный. Вас тогда отнесло бурей, сеньор Вискайно, но до этого вы были здесь».

— Да, — Себастьян разжевал маленький кусок рыбы и вложил Эстер в губы. «Пожалуйста, сеньора, — сказал он, наклонившись. «Глотайте, я вам помогу». Он помассировал худое горло женщины и сказал: «Вот так, вы молодец. И попейте, — он выдавил сок из рыбы на тряпку и велел: «Просто сосите, и все».

— Мы шли из Картахены в Гвинею, — Себастьян распрямился. «Откуда ни возьмись, налетел ураган, очень сильный, с севера. Двадцатифутовые волны. Я приказал убрать паруса и положил корабль в дрейф. А потом, — он оглянулся вокруг, — здесь, в общем, стояла неплохая погода для конца зимы. Был западный ветер, и я подумал, что мы дойдем до Африки, а там уже повернем. Если бы не этот айсберг…, - он прервался и замолчал.

Степан потрогал запавшие щеки жены. «Все равно горит, — пробормотал он. «Если мы в ближайшие два дня не увидим землю, дело плохо, сеньор Вискайно. Рыба сегодня закончится, а больше у нас ничего нет. И кровь нам надо беречь — кто-то должен довести шлюпку до места».

— Смотрите, — сказал Вискайно, вставая, — что это? Земля?

Степан вгляделся и усмехнулся: «Вы уже один раз это видели, сеньор Вискайно. Забыли, как они выглядят?».

В лучах полуденного солнца он сверкал, будто драгоценный камень — огромный, величественный, белоснежный.

— Я ведь никогда раньше их не встречал, сеньор Куэрво, — медленно проговорил испанец.

«Мы же не плаваем на севере, откуда мне было знать? Да и никто ведь не думал, что их можно увидеть тут».

Степан подумал и велел: «Возьмите-ка западнее, сеньор Вискайно, и попробуйте подойти на полмили ближе к нему».

— Почему на полмили? — недоуменно спросил испанец.

— Потому, — Степан стал раздеваться, — что совсем рядом — опасно, вы уже один корабль потеряли из-за этого, а дальше, — он помедлил и хмыкнул, — вода холодная, я боюсь, не справлюсь.

— А если это морской лед? — Вискайно посмотрел на острые углы айсберга.

— В Гренландии они состоят из пресной воды, — Степан опустил руку за борт и поежился, — посмотрим, как здесь. Было бы досадно, — он вдруг улыбнулся, — если бы это было не так. Ну, посмотрим, — зажав в зубах кинжал, он оттолкнулся от борта шлюпки и нырнул в прозрачную, зеленоватую воду.

— А если он не доплывет? — подумал Вискайно, глядя на измученное, постаревшее лицо женщины. Она прошептала: «Ворон…»

— Тише, сеньора, — наклонился над ней испанец, — все хорошо. Ваш муж отправился за водой, сейчас вам станет легче.

— Мы. на земле? — она попыталась приподняться.

— Лежите, пожалуйста, — удержал ее Себастьян. «Пока нет, но скоро будем, — твердо сказал он, отчаянно желая, чтобы это было правдой.

Куэрво уцепился за борт шлюпки, и кинул на днище кусок льда. «Надо, — сказал он, растираясь парусом, одеваясь, — проболтаться здесь как можно дольше. Вы умеете плавать, сеньор Вискайно?».

— Ну, разумеется, — Себастьян даже обиделся.

— Прекрасно, — Куэрво отколол кинжалом маленький кусок льда и вложил жене в губы. «Тогда вы следующий».

К вечеру Степан сказал: «Ну, все, он уже далеко, незачем рисковать собой. Воды у нас на несколько дней хватит, а там посмотрим».

— А зачем вы оставили одну бутылку вина, капитан? — поинтересовался Вискайно, забрасывая удилище в море.

Ворон посмотрел на разгладившееся, спокойное лицо Эстер и, вздохнув, ответил: «Я намереваюсь распить ее на берегу, сеньор Вискайно — когда мы его достигнем».

На рассвете испанец разбудил его, тряся за плечо, и сказал еле двигающимися губами:

«Земля по правому борту, капитан, на юго-западе».

Степан потер лицо, и приказал: «Возьмите галфвинд и держите его, так она быстрее будет у нас на траверзе. Главное, чтобы рифов вокруг не было, не хочется получить пробоину в днище прямо у цели».

Эстер, поморщившись, приподнялась на локте и посмотрела вокруг — шлюпка чуть качалась на тихой, спокойной воде маленькой бухты. Вокруг были горы — высокие, с еще лежащим на вершинах снегом. Она увидела маленький пляж белого, мелкого песка, и, встав на колени, прижав к себе сверточек с Мирьям, плача, раскачиваясь, проговорила: «Девочка моя, прости, прости меня, пожалуйста, прости!».

— Не надо, — она почувствовала, как Ворон гладит ее по голове, и, вцепившись в его руку, просто стояла так — держа узелок из паруса, глядя на ручей, что, переливаясь под низким солнцем, звенел на серых камнях.

— Пойдем, — Степан поднял жену на руки и почувствовал, какая она легкая, — «как птичка», — подумал он, шагая в прохладные, мелкие волны залива. «Пойдем, похороним нашу дочь».

Он устроил Эстер у большой скалы и прикрыл плащом. «Хищников тут нет, — сказал Степан, отбрасывая кинжалом куски дерна, — только птицы. Тут, — он прервался на мгновение и посмотрел на темно-синюю гладь океана, — ей будет хорошо».

Он опустил сверток в крохотную могилку и погладил его. «Прощай, Мирьям, — проговорил Ворон.

— Помоги мне, — попросила Эстер, и, с трудом встав, положила камешек на маленький холмик.

«Вот так, — сказала она, и, повернувшись к мужу, добавила: «Я потом сделаю ей хорошее надгробие, как окрепну».

— Пойдем, — ласково обнял ее Степан, — тебе сейчас надо много есть, и пить. Ты оправишься, счастье мое».

Вискайно сидел у костра, горевшего в грубом, наскоро сложенном из камней очаге. «Вот так, — он протянул Эстер матросскую шапку, до верха полную яиц. «Только не торопитесь, сеньора Эстер, не бойтесь, их тут, — он улыбнулся, — тысячи тысяч, на наш век хватит».

— И воды много, — Степан поднял голову и посмотрел на горы. «Источники хорошие, не иссякнут. Дрова тоже есть, плавника на берегу достаточно».

— Где мы? — вдруг спросила Эстер, глядя на лица мужчин, на багровый, ветреный закат, что спускался на серые пики вверху. «Что это за берег?».

— Не знаю, — вздохнул Ворон и поворошил угольки палкой. «Но узнаю».

Вискайно взвел пистолет и направил его на цель.

Степан усмехнулся, и, подняв камень, бросил его в ближайшего пингвина. Тот упал.

Остальные продолжали стоять, как ни в чем не бывало.

Испанец опустил оружие и недоуменно спросил, глядя на черно-белую массу птиц, что покрывала склон горы: «А они на нас не бросятся?».

Степан поднял бровь и, свалив еще одного пингвина, ответил: «Нет, сеньор Вискайно, не бросятся. Мясо у них, конечно, жестковатое, но лучше уж это, чем тюлени».

— Я их никогда и не видел еще, — изумленно проговорил Вискайно, подбирая тушу птицы.

«Они всегда такие…, смирные?».

— Всегда, — Ворон улыбнулся. «Впрочем, вы сами знаете — тюлени здесь тоже — хоть палкой их по голове бей. Нам надо добыть больше — их шкуры отлично отталкивают воду, а жир пригодится для освещения. Странно, что вы не встречали пингвинов, на Галапагосских островах их много».

— Я там никогда не был, — буркнул Вискайно.

— Ах да, — Ворон тонко улыбнулся, — это же мы там отдыхаем, на пути в Панаму, или обратно.

Ваши корабли те воды обходят стороной, а зря. Таких огромных черепах вы нигде больше не увидите.

— Перегружаете добычу, а не отдыхаете, — кисло поправил его испанец.

— И это тоже, — легко согласился Степан, и, взглянув вниз, сказал: «Пойдемте, я хочу сегодня, наконец, поесть мяса».

Когда они спускались по заросшему весенней, свежей травой склону, Вискайно сказал:

«Надо будет взобраться на гору, посмотреть — остров это, или континент».

— Остров, — не оборачиваясь, сказал Степан. «Во-первых, на континенте не бывает таких резких ветров, даже на побережье. Если ветер дует из глубины континента, он всегда ослабевает, а тут, видите, ему даже горы не помеха. Значит, на той стороне, — он показал себе за спину, — тоже океан. И очень близко.

— А во вторых? — Вискайно пристроил пингвина удобнее.

— Поедим, и расскажу, — хмыкнул Степан. «Тут карту не начертишь, прогуляемся с вами к морю. И надо начинать готовить провизию, кстати, к началу лета я уже хочу отплыть отсюда».

Эстер набрала в шапку ракушек, и, вздохнув, посмотрела на тюленей, что нежились под весенним, чуть теплым солнышком, — совсем, рядом, раскинувшись на блестящих, влажных камнях. Она подвернула штанины холщовых матросских брюк, и, зайдя по щиколотку в воду, чуть поежившись, сказала: «И далеко же нас забросило. Но ничего, Ворон придумает что-нибудь. Шлюпка в порядке, я сделаю одеяла из шкур, провизию заготовим впрок, и все будет хорошо».