Лиса Си - Снежный Цветок и заветный веер Страница 7

«Это будет сделано. У тебя нет выбора», — сказала Мама.

Глаза Третьей Сестры безумно метались по комнате, выискивая место, где бы спрятаться. Ее схватили, и ничто не могло остановить неизбежного. Мама и Тетя приблизились к ней. Она сделала последнее усилие увернуться из-под их протянутых к ней рук, но Старшая Сестра удержала ее. Третьей Сестре было только шесть лет, но она боролась, как только могла. Старшая Сестра, Тетя и Бабушка держали ее, пока Мама поспешно накладывала бинты. Все это время Третья Сестра кричала. Несколько раз ей удавалось высвободить руки, но их снова скручивали. На одну секунду Мама ослабила хватку, и тут же Третья Сестра начала молотить ногой по воздуху, а ее бинты мотались вверх и вниз, как лента акробата.

Мы с Прекрасной Луной были в ужасе. Так в нашей семье себя никто не вел. Но мы могли только сидеть и смотреть, потому что теперь наши ноги кололо, словно кинжалом, от самых ступней до бедер. Наконец Мама выполнила свою задачу. Она опустила ногу Третьей Сестры на пол, встала, посмотрела на свою младшую дочь с отвращением и выплюнула единственное слово: «Никчемная!»

Сейчас я расскажу о следующих нескольких минутах и о неделях, продолжительность которых в такой длинной жизни, как моя, должна быть незначительной. Но мне они показались вечностью.

Вначале Мама посмотрела на меня, потому что я была самая старшая.

«Вставай!»

Это было выше моего понимания. Кровь в ступнях пульсировала. Еще несколько минут назад я была так уверена в своем мужестве. Сейчас же я изо всех сил старалась удержать слезы, но мне это не удалось.

Тетя потрепала Прекрасную Луну по плечу.

«Встань и иди».

Третья Сестра все еще хныкала, лежа на полу.

Мама сдернула меня со стула. Слово боль не может описать те ощущения, которые я испытала. Мои пальцы были подвернуты под ступни, так что весь мой вес приходился на них. Я попыталась устоять на пятках. Когда Мама увидела это, она ударила меня.

«Иди!»

Я старалась изо всех сил. Как только я дотащилась до окна, Мама нагнулась и поставила Третью Сестру на ноги, подтолкнула ее к Старшей Сестре и сказала: «Проведи ее по комнате десять раз взад и вперед».

Услышав эти слова, я поняла, что меня ожидает, и это было непостижимо. Видя, что происходит, Тетя, занимавшая самое низкое положение в нашей семье, грубо схватила свою дочь за руку и тоже стащила ее со стула. Слезы текли у меня по лицу, пока Мама водила меня по комнате. Я слышала свое хныканье. Третья Сестра продолжала вопить и пыталась освободиться от Старшей Сестры. Бабушка, чьей обязанностью в качестве самой важной персоны в семье было просто сидеть и надзирать за происходящим, взяла Третью Сестру за другую руку. Сдерживаемая двумя людьми, которые намного сильнее ее физически, Третья Сестра была вынуждена подчиниться, но это не означало, что ее громкие жалобы хоть немного стихли. Только Прекрасная Луна скрывала свои чувства, показывая, что она хорошая дочь, хотя тоже занимает низкое положение в семье.

После десяти кругов по комнате Мама, Тетя и Бабушка оставили нас одних. Мы все трое были почти парализованы болью, но наши испытания только-только начались. Мы не могли есть. Даже при пустых желудках нас рвало от сильной боли. Наконец все в доме улеглись спать. Каким облегчением было лечь и вытянуться, просто держать ноги на одном уровне с остальным телом. Но через несколько часов начались новые страдания. Наши ступни горели, будто лежали в жаровне среди горячих углей. Странные мяукающие звуки вылетали из наших гортаней. Бедняжка Старшая Сестра была вынуждена делить с нами ночлег. Она изо всех сил старалась развлечь нас волшебными сказками и самым осторожным образом напоминала нам о том, что каждая девочка из приличной семьи, имеющей положение, во всем великом Китае проходит через бинтование, и лишь тогда может стать достойной женщиной, женой и матерью.

Ни одна из нас не заснула в эту ночь, но что бы мы ни испытали в первый день, на второй день было вдвое хуже. Мы все пытались распороть наши бинты, но только Третьей Сестре удалось освободить ступню. Мама била ее по рукам и ногам, потом перебинтовала ей ступню заново и в наказание заставила ее сделать десять лишних кругов по комнате. Снова и снова Мама грубо трясла ее и спрашивала: «Ты хочешь стать маленькой невесткой? Еще не поздно. Ты этого добьешься».

Всю нашу жизнь мы слышали эту угрозу, но никто из нас никогда не видел маленькую невестку. Пувэй была слишком бедной деревней, чтобы люди могли позволить себе взять в семью ненужную, упрямую большеногую девочку; мы не видели и духа лисицы и все же верили в него. Поэтому Мама грозила, и Третья Сестра постепенно сдалась.

На четвертый день мы отмачивали перебинтованные ступни в ведре с горячей водой. Потом бинты сняли, Мама и Тетя проверили ногти у нас на ногах, срезали мозоли, счистили омертвевшую кожу, приложили еще квасцов и ароматов, чтобы перебить запах гниющей плоти и снова забинтовали нам ступни чистыми бинтами, на этот раз даже плотнее. Каждый день — то же самое! Каждый четвертый день — та же процедура. Каждую неделю — новая пара туфель, меньше предыдущей. К нам приходили соседки и приносили клецки с красными бобами в надежде, что наши кости будут размягчаться скорее, или же они приносили сухие красные перцы, надеясь, что наши ступни будут такими же узкими и заостренными, как эти перцы. Названые сестры Старшей Сестры принесли маленькие подарки, которые помогли им во время бинтования. «Покусай кончик моей кисточки для каллиграфии. Кончик тонкий и изящный. Он поможет твоим ступням тоже стать тонкими и изящными». Или: «Поешь вот этих водяных каштанов. Они прикажут твоей плоти поменьше думать».

Женская комната превратилась в комнату для муштры. Вместо того чтобы заниматься нашей повседневной работой, мы ходили взад-вперед по комнате. Каждый день Мама и Тетя заставляли нас делать больше кругов. Каждый день Бабушка приходила, чтобы помогать. Когда она уставала, то садилась отдыхать на одну из постелей и руководила нами оттуда. Когда становилось холодно, она закутывалась еще в одно одеяло.

По мере того, как дни становились короче и темнее, ее слова тоже становились короче и темнее по смыслу, пока она почти совсем не перестала говорить и только смотрела на Третью Сестру, взглядом желая поддержать ее.

Наша боль не уменьшалась. Да и как она могла уменьшиться? Но мы выучили самый важный урок для всех женщин: мы должны повиноваться для нашего же блага.

Даже в эти первые недели начала вырисовываться картина того, какими мы станем женщинами. Прекрасная Луна будет стоической и прекрасной в любых обстоятельствах. Третья Сестра будет жалующейся женой, обиженной на свою судьбу, недовольной подарками, которые ей будут дарить. Что же касается меня — так называемой особенной девочки, — то я принимала свой жребий безропотно.

Однажды днем я совершала свою прогулку по комнате и услышала, как что-то хрустнуло. Один из моих пальцев сломался. Мне показалось, что звук раздался где-то в глубине моего тела, но он был настолько громким, что все, кто находился в женской комнате, услышали его. Мать впилась в меня взглядом. «Двигайся! Наконец-то появились успехи!» Я ходила, и все мое тело дрожало. К ночи восемь пальцев, которые должны были сломаться, сломались, но меня все равно заставляли ходить. Я ощущала свои сломанные пальцы под тяжестью каждого шага, так как они болтались у меня в туфлях. Пустые места, где прежде были суставы, превратились в студенистые источники бесконечной муки.

Холодная погода не вызывала онемения, и мучительная боль терзала все мое тело. И все же Мама не была довольна моим послушанием. Вечером она велела Старшему Брагу принести тростника с берега реки. В течение следующих двух дней она хлестала меня этим тростником сзади по ногам, чтобы заставить ходить. В тот день, когда меня заново перебинтовали, я, как обычно, отмачивала ступни в воде, но на этот раз массаж, который мне делали для того, чтобы придать костям иную форму, превзошел все, что было раньше. Мама пальцами загнула мои болтающиеся кости под ступню. И никогда я так сильно не ощущала мамину любовь ко мне.

«Достойная женщина никогда не потерпит никакого безобразия в своей жизни, — повторяла она снова и снова. — Только через боль ты сможешь обрести красоту. Только через страдания ты обретешь покой. Я оборачиваю, я бинтую, но ты будешь вознаграждена».

У Прекрасной Луны пальцы сломались на три дня позже, но косточки у Третьей Сестры отказывались ломаться. Мама послала Старшего Брата с еще одним поручением. На этот раз ей понадобились маленькие камешки, которые она могла бы привязать к пальцам ног Третьей Сестры, чтобы увеличить давление. Я уже рассказывала, как Третья Сестра сопротивлялась, но на этот раз ее крики были еще громче, если это вообще было возможно. Мы с Прекрасной Луной думали, что она делает это, потому что хочет обратить на себя больше внимания, ведь до сих пор почти все свои силы Мама тратила на меня. Но в те дни, когда нам меняли бинты, мы могли увидеть разницу между нашими ногами и ногами Третьей Сестры. Да, сквозь наши бинты просачивались кровь и гной, это было нормально, но у Третьей Сестры выделения приобрели новый и иной запах. И в то время, как кожа у Прекрасной Луны и у меня увяла и стала мертвенно-бледной, кожа у Третьей Сестры была розовой, как цветок.