Николай Александров - Севастопольский бронепоезд Страница 15

Вот и последняя выемка — наша позиция. Всего несколько минут занял наш путь: так близко подошел враг к Севастополю! В последний раз лязгнули сцепления, и бронепоезд остановился, готовый открыть огонь.

— Цель номер один… Прицел… целик… фугасным, — раздались короткие, отрывистые артиллерийские команды. — По фашистским захватчикам — залп!

Первый залп бронепоезда «Железняков»!

Выстрелы разорвали утреннюю тишину, и не успело успокоиться эхо, как последовали третий, четвертый, пятый… Казалось, между ними нет никаких интервалов — на противника обрушилась сокрушительная лавина огня.

С каждым залпом содрогаются и грохочут наши бронеплощадки, а полуоглохшие артиллеристы не замечают ни этого всеоглушающего грохота, ни усталости… Расчеты работают слаженно, словно один механизм. Вот когда пригодилась выучка, которой так настойчиво добивался Головин!

Фашисты были застигнуты врасплох. Они никак не ожидали мощного огневого налета с этого направления и потому не оказывали никакого противодействия. А бронепоезд продолжал извергать ливень огня и металла.

После десятого залпа командир перенес огонь на [69] другие цели. Орудия стреляют без пропусков, материальная часть действует безотказно.

На северо-восточном склоне высоты 165,4, поднимающейся над берегом Бельбека, командир засек несколько вспышек.

— Немцы ведут огонь по нашей пехоте, — безошибочно определил капитан Саакян. — Удобный случай испытать артиллеристов в стрельбе прямой наводкой!

Снова перенос огня. Первым стреляет расчет Захара Лутченко. Снаряд рвется недалеко от вражеской огневой точки. Второй снаряд накрывает цель.

— Молодец, Лутченко! — хвалит командир. Вслед за первым вступают в действие и остальные.

Залп! В шестикратный бинокль вижу, как кучно поднялись четыре взрыва на огневой позиции противника.

Еще два залпа — и вражеской батарее пришел конец. Для верности наши артиллеристы сделали еще несколько выстрелов, а затем снова обрушили огонь на намеченные ранее цели.

Первый экзамен был выдержан. Лучше всех показал себя в этом бою расчет братьев Лутченко. Не посрамили чести черноморских комендоров и другие артиллеристы. Вдвойне именинниками чувствовали себя командиры расчетов Дроздов, Данилич и Бойко: только накануне их приняли в партию, и этот бой показал, что они достойны носить высокое звание коммунистов-фронтовиков.

К командиру бронепоезда подошел лейтенант Кочетов:

— Товарищ капитан, разрешите произвести отстрел минометов. Видите лощину? Там укрытия для пехоты…

Командир еще раз посмотрел в бинокль, прикинул расстояние.

— Добро! — согласился он. — Эту лощину только из минометов и достанешь.

Лейтенанты Кочетов и Буценко мгновенно рассчитывают исходные данные. Деловито и спокойно, словно на учениях, командуют они каждый на своей бронеплощадке. Мои пулеметчики с нескрываемой завистью смотрят, как изготавливаются к стрельбе минометчики, следят за разрывами мин. Короткая пристрелка — и вот уже обе площадки ведут огонь на поражение. [70]

Ответного удара со стороны противника не было. Может быть, поэтому наш первый бой мало чем отличался от учебного. На какое-то время мелькнуло даже чувство разочарования. Но стоило об этом подумать, как позади бронепоезда один за другим грохнули два взрыва. Над гребнем выемки выросли столбы щебня и пыли.

От неожиданности я вздрогнул. И понял: артиллеристы противника нащупали нас и начали пристрелку. Наши минометчики, не обращая внимания на разрывы вражеских снарядов, выпустили беглым огнем еще с десяток мин, после чего бронепоезд дал задний ход. И вовремя: мы еще не успели уйти в спасительную выемку, а на том месте, где только что стоял паровоз, начали рваться снаряды. Минута промедления, и серия прямых попаданий неминуемо обрушилась бы на бронепоезд.

На этот раз «Железнякову» удалось целым и невредимым выйти из-под огня. Как-то будет в дальнейшем?

Окрыленные удачей, гордые от сознания первой победы над врагом, возвращались железняковцы с боевого задания.

Быстро миновали Камышловский мост. Здесь у нас про запас вторая выемка. Останавливаемся. Командир созывает личный состав на вторую бронеплощадку. Когда все собрались, он сказал:

— Бронепоезд вступил в строй, вошел в состав действующих частей обороны Севастополя и начал громить врага. Экипаж бронепоезда успешно сдал экзамены, материальная часть работает отлично. Все мы сегодня потрудились хорошо, по-боевому, и за это спасибо вам. Но впереди еще много больших и трудных боев. Пусть этот первый бой будет началом больших побед над врагом!

Выступил и комиссар. Могучим матросским «ура» ответили железняковцы, когда он поздравил нас с боевым крещением.

— Нам этот праздник дорог вдвойне, — сказал он, — потому что первый наш бой произошел в день 24-й годовщины Великого Октября. С боевым крещением, дорогие товарищи!

— Ура-а-а-а! — покатилось над притихшей долиной. [71]

Глава VII. Зеленый призрак

На следующий день наши связисты с утра вышли на линию. Их задача — войти в связь с командованием береговой обороны. С заданием они справились быстро.

Выслушав доклад командира бронепоезда, генерал-майор Моргунов поблагодарил личный состав за выполнение первого боевого задания и тут же приказал связаться с 18-м батальоном морской пехоты, поддержать его огнем.

Мы снова, вернулись во вторую выемку. К полудню связь с батальоном была установлена, но команды на открытие огня пока не поступало. Зенитные расчеты непрерывно несли вахту, зорко вели наблюдение, чтобы воздушные пираты не застали бронепоезд врасплох.

Свободные от вахты краснофлотцы хлопотали у механизмов, проверяли исправность материальной части. Комендоры протирали и без того уже чистые патроны, калибровали их для ведения зенитного огня.

Для управления стрельбой по воздушным целям у нас не было специальных приборов, приходилось на ходу овладевать табличным методом. Кочетов давал командирам орудий начальные вводные, дальше они командовали самостоятельно, по таблицам. Одновременно отрабатывалась и слаженность в работе расчетов. Наводчики, заряжающие, подносчики снарядов действовали как в бою: стремительно крутились маховики горизонтальной и вертикальной наводки, один за другим досылались в казенник учебные снаряды, производились выстрелы.

В дальнейшем, ох, как пригодились нам эти тренировки!

Я подошел к заряжающим и дал краснофлотцу Мячину кусочек мела. Он даже не спросил — зачем; наклонился к снаряду и старательно вывел на нем: «Смерть фашистам!». На другом написал: «За Севастополь!».

Кто-то предложил написать в адрес гитлеровцев что-нибудь покрепче, и все с одобрением засмеялись, подбадривая Мячина. Но подошел комиссар Порозов, [72] и в его присутствии матрос не решился осуществить заманчивое предложение товарищей.

— Что, Гитлера агитируете? — заметив смущение на лицах артиллеристов, весело спросил комиссар. — Давайте, давайте, да покрепче!

Петр Агафонович сообщил нам последние новости. В Севастополь прибыла 7-я бригада морской пехоты. Противник скапливается в районе Черкез-Кермена (ныне с. Крепкое). Приморская армия сосредоточилась в Севастополе. 7-я бригада и 3-й отдельный полк с ходу ведут бои за деревню Дуванкой, противник несет большие потери.

— А мы… Почему мы отстаиваемся на рейде? — с обидой в голосе спросил кто-то из моряков.

— Всему свое время, — ответил комиссар. — Морские пехотинцы уже сообщили координаты целей. Командиры рассчитывают исходные данные, чтобы по первому сигналу пехоты открыть огонь по вражеским огневым точкам. Думаю, что недолго уже осталось стоять нам в этой выемке…

Позади бронепоезда показалась дрезина. Привезли обед: настоящий флотский борщ, макароны, компот. Первый раз обедаем на боевой позиции и благодарим наших коков Пятакова и Величко: все очень вкусно.

Краснофлотцы весело перебрасываются шутками. Настроение бодрое, аппетит отличный.

Только успели отобедать — боевая тревога! Сигнал сорвал всех с мест, и через минуту каждый стоял на своем посту. Четко, без суеты исполняется команда за командой. И вот долгожданное:

— Огонь!

Залп орудий, как гигантский бич, разрезает воздух, снаряды с гулом уносятся к переднему краю противника.

Хорошо работает расчет Ивана Данилича. Сам Данилич — живой, энергичный, смелый артиллерист. Он неказист на первый взгляд: худощав, с лысеющей головой, невысокого роста, но комендоры любят своего командира. Вот уже во втором бою вижу его и удивляюсь хладнокровию этого человека: кругом свистят осколки, а он даже не пригнется, работает как-то весело, с азартом. Глядя на него, и подчиненные стараются вовсю. [73]

Я вижу, как неотрывно следит за панорамой наводчик Яков Баклан. Спокойно, деловито выполняет наводку, обеспечивая точность стрельбы. Заряжающий Мячин тоже отлично справляется с делом. Тяжелые снаряды быстро мелькают в его натруженных руках.