Ежи Климковский - «Гнуснейшие из гнусных». Записки адъютанта генерала Андерса Страница 42

— Но каким образом?

На это Климецкий ответил:

— Вот направьте такую телеграмму в Лондон на имя Сикорского. — И подал Андерсу исписанный листок бумаги. Андерс взглянул на записку, усмехнулся и с удивлением спросил:

— Но ведь Сикорский находится здесь, как же я могу телеграфировать ему в Лондон?

— Это не препятствие, — ответил Климецкий. — Мы ее вручим Сикорскому здесь.

Тогда Андерс взял бумажку из рук Климецкого, поправил в двух-трех местах набросанный текст, посмотрел на меня, на Богуша, который, как казалось, все понимал. Богуш дал знак, чтобы Андерс подписал. Андерс, продолжая улыбаться, сказал:

— Согласен.

Я не знал содержания телеграммы, поэтому подошел ближе к столу и, стоя за спиной Андерса, прочитал следующее:

«…Вся польская общественность, армия и я считаем Соснковского и бывшего министра Августа Залесского предателями польских интересов, учитывая их нечестное и весьма негражданское поведение в вопросе об июльском договоре…»

Теперь для меня все стало ясно и понятно. Андерс встал с места весьма довольный и, прохаживаясь, удовлетворенно потирал руки.

Климецкий взял листок и направился с ним в соседнее купе, где находился Сикорский, чтобы вручить ему «телеграмму». А в это время Богуш высказывал Андерсу свое одобрение его шага.

— Ну уж теперь, Владек, со стороны Сикорского тебе ничто не грозит, — сказал он.

Через минуту вошел Сикорский вместе с Климецким. Верховный Главнокомандующий, явно обрадованный, подошел к Андерсу со словами:

— Так вы действительно такого мнения? Это замечательно, большое спасибо! Мы сейчас пошлем это в Лондон с указанием, чтобы вашу телеграмму опубликовали в прессе.

Андерс вытаращил глаза. Он думал, что содержание телеграммы не будет обнародовано и останется лишь между ним и Сикорским. Он уже открыл было рот, пытаясь что-то сказать, но в это время, привлеченные оживленной беседой, в салон вошли Кот, Воликовский и Ксаверий Прушинский. Разговор между Андерсом и Сикорским оборвался.

Телеграмма в несколько измененной редакции появилась в нашей прессе в Лондоне.

Соснковский, Залесский и Сенда протестовали против заключения польско-советского договора и в знак протеста вышли из состава правительства. Они считали подписание какого-либо соглашения с СССР не только абсолютно ненужным делом, но и вообще «предательством» польских интересов. Правда, Сенда под личным нажимом Сикорского вернулся в правительство, но остальные двое даже слышать об этом не хотели, утверждая, что, пока договор вступит в силу, Советского Союза уже не будет. Соснковский, второй после Андерса «знаток» Советского Союза, предрекал падение СССР в течение ближайших нескольких недель.

Как бы там ни было, своей «телеграммой» Андерс, абсолютно ни в чем не меняя собственных убеждений и поведения, обеспечил себе в дальнейшем полное самоуправство в Советском Союзе и возможность осуществлять личные планы, которые, вопреки замыслам и намерениям Сикорского, парализовали официальную польскую политику.

Вот как в конечном счете был ликвидирован один из первых крупных конфликтов между верховным главнокомандующим и командующим польскими вооруженными силами в СССР.

Все дальнейшее пребывание Сикорского в Советском Союзе было отмечено уже печатью полного мира и согласия с Андерсом.

…Между тем мы подъезжали к Тоцкому.

На железнодорожной станции, украшенной национальными флагами Польши и союзных государств, нас уже ожидал генерал Токаржевский с группой высших офицеров; присутствовали также представители гражданского населения и рота почетного караула, одетая в новенькое, только что полученное английское обмундирование.

С вокзала Сикорский на санях поехал в штаб дивизии, где состоялось торжественное вручение ему и президенту Речи Посполитой рынграфов[56] с изображением Божьей Матери.

Немного позже Сикорский вышел на площадь, где обратился с речью к солдатам, а затем принял парад. После парада он начал обход солдатских жилищ, уделив особое взимание палаткам, приспособленным солдатами к зимним условиям. Угощал солдат папиросами, расспрашивал, как они себя чувствуют.

В дивизионной часовне ксендз Тышкевич провел богослужение, затем все прошли в офицерскую столовую на общий обед. Здесь опять потоком лились речи. Начал Токаржевский приветственным словом в адрес Верховного Главнокомандующего.

В своем выступлении он выражал огромную к нему любовь и заверял в своей лояльности. Так, он, в частности, сказал:

«С чувством почитания и с солдатской привязанностью смотрим мы сегодня в твои глаза и духовным взором постоянно видим тебя в нашем кругу и во главе нас… В твоем лице, господин генерал, мы приветствуем величие Речи Посполитой, ее президента и правительство, премьером которого ты являешься, приветствуем силу польского народа, который под твоим руководством вот уже более двух лет с достоинством и честью несет на обоих плечах бремя навязанной нам войны. Мы приветствуем наших союзников, рядом с которыми ты приказал нам сражаться против общего врага, плечом к плечу, верно и преданно… Мы просим тебя, господин генерал, поверить нам так же, как мы верим тебе, и надеемся, что, когда мы дадим Польше и тебе доказательства наших дел ты полюбишь нас так же, как любим тебя мы…»

Странными кажутся эти слова в устах Токаржевского но удивляться не приходится, ибо это лишь слова. Ответное слово произнес Сикорский. Его смеши посол Кот, который в этот раз говорил о том, что происходит в Польше, о позиции польского народа и его борьбе.

В заключение с речью выступил Раковский, только что получивший генеральское звание. Свое выступление он целиком посвятил союзникам, благодарил их за помощь и, как всегда, подчеркнул нашу огромную признательность и лояльность.

После банкета мы направились в Саратов, а оттуда в Татищево, в 5-ю дивизию.

В Татищеве на вокзале все выглядело так же, как и в Тоцком. Встречали нас генерал Борута-Спехович, рота почетного караула и гражданское население. Не было лишь английских мундиров. Рота почетного караула предстала перед верховным главнокомандующим в разных, но чистых и хорошо подобранных по цвету шинелях и в больших меховых шапках.

5-я пехотная дивизия оставила наиболее яркое впечатление — ее командир умел показать свои части. Дивизия, полностью укомплектование и вооружениая, выглядела замечательно. Генерал Борута отдавал рапорт верхом на коне. После этого Сикор-ский произвел смотр дивизии Солдаты долго ожидали прибытия Верховного Главнокомандующего, а дождавшись, хотели выглядеть как можно лучше. После смотра Борута вновь обратился к верховному главнокомандующему благодаря его от имени всех воинов дивизии за то, что они снова стали солдатами и смогут сражаться за Польшу.

Речь Сикорского на этот раз была довольно длинной. Он говорил о политике и об армии, о препятствиях, какие он встретил при заключении договора, о противниках договора, об ошибках, совершенных в прошлом, и о создании Польской армии в СССР. После выступлений состоялся парад, парад действительно полноценного соединения, по-настоящему готовых к боям солдат После парада, поразившего всех присутствующих, Верховный Главнокомандующий начал обходить район расположения частей. Здесь это продолжалось несколько дольше, чем в Тоцком. Но было на что посмотреть. Сикорский входил в землянку в которых солдаты приготовили себе зимние квартиры. Он восхищался повсеместной чистотой и порядком. Посетил палатки, госпиталь, всюду беседовал с солдатами, которые его постоянно окружали.

После обхода района расположения, который произвел на Верховного Главнокомандующего исключительно благоприятное впечатление своим видом и господствовавшим духом, был дан обед в честь высокого гостя. Затем все перешли в другой зал, где состоялся торжественный вечер. В его программу входили песни, стихи, музыка.

По окончании торжеств Сикорский уехал в Саратов, куда был приглашен местными советскими властями на праздничный спектакль и званый обед. Но он был так измучен что сразу же после представления отправился на отдых.

На следующий день рано утром мы прибыли на саратовский аэродром. Верховный Главнокомандующий направлялся в Иран — в Москву он уже не возвращался. Провожали его Андерс и я.

После проведенного инспектирования воинских частей в Тоцком и Татищеве Сикорский выражал свое огромное удовлетворение увиденным. Войска действительно выглядели отлично. Сикорского всюду приветствовали с большим энтузиазмом. Особенно сильное впечатление произвела на него 5-я дивизия. Верховный Главнокомандующий был рад тому, что увидел, и, как казалось, совершенно позабыл обо всех заботах и сомнениях, которые его угнетали в первые дни пребывания в Советском Союзе.