Южный ожог - Александр Александрович Тамоников Страница 42

Генерал не договорил. Очередной взрыв прогремел неподалеку, в соседнем квартале. Тучи сгущались, противник мог простреливать уже половину города. Генерал с досадой поморщился. Шубин и ухом не повел.

– Не понимаю, на хрена мы обживаем это здание, если все равно придется работать в подвале, – пожал плечами генерал. – Еще пара часов, и они пристреляются, ровное место от квартала оставят. Олег Викторович, намекните связистам, чтобы тянули свои провода в подвал. Останемся без управления – произойдет катастрофа. А вам, Шубин, быть здесь со своими людьми и ждать указаний. Изучайте карту города, если не местный, оперативные сводки и донесения от командиров частей и подразделений. Посмотрим, как будут развиваться события…

Такое ощущение, что немцы действовали на кураже. Добившись успеха на определенном участке, они не делали паузу, чтобы осмотреться, дать солдатам передохнуть, а сразу продолжали движение, используя всю имеющуюся у них огневую мощь. Сохранность городских стен их мало беспокоила. Они вгрызались в город, как хищник вгрызается в горло своей добыче. Отборные части СС шли впереди. Танковые корпуса использовали всю свою пробивную силу. Но и советских «Т-34» в Харькове хватало – в распоряжении Белова имелось несколько десятков боевых машин. Танковые дуэли шли полным ходом, рушились стены зданий, а плотный огонь из стрелкового оружия не позволял расчистить проезды. На узких клочках земли пылали немецкие «Т-3» и «Т-4», оттащить их не было возможности, и немцы искали обходные пути. На перекрестках широких улиц тоже поджидали вражеские колонны. Артиллерии не хватало, использовались ПТР. Бойцы с противотанковыми ружьями прятались в развалинах и в упор поражали вражеские машины. Из окон зданий вели огонь снайперы и автоматчики, отсекая пехоту и поражая в первую очередь офицеров. Нанеся урон вражеской колонне, красноармейцы переходили в контратаку: уничтожали живую силу, захватывали оружие. Но силы были неравны, противник давил, подтягивал подкрепления. Немцы выставляли на проезжую часть легкие полевые орудия, били прямой наводкой, поджигая советские бронеавтомобили и делая пробоины в баррикадах. Потери в рядах обороняющихся частей были серьезные. Выносить тела не успевали, приходилось откатываться.

Прорыв неприятеля к железнодорожному вокзалу сдержать не смогли. Немцы били из всех стволов, в бой бросались лучшие части дивизий «Рейх» и «Тоттенкопф». Солдаты шли по улицам Коммунаровской, Руставели, Первой конной. Генерал Белов бросил в прорыв несколько танковых рот, пулеметные расчеты, спешно сформированную ударно-штурмовую группу. Противника задержали на несколько часов, обе стороны несли потери. В итоге воцарилось недолгое затишье, противоборствующие стороны разошлись. А вскоре противник опять начал артиллерийскую подготовку, а за ней последовала атака свежими резервами. Защитники города героически гибли. Когда ситуация складывалась совсем безнадежная, командиры давали приказ к отходу. Выжившие перебирались на соседние улицы. Но сил ударять во фланг уже не было. Захваченные гитлеровцами кварталы сразу же проверялись. Для этой цели использовались полицейские подразделения. Не всех полицаев уничтожили во время освобождения города. Часть отступила вместе с оккупантами, а сейчас полицаи возвращались – злые, не щадящие никого, расстреливали даже стариков и детей…

Через сутки город оказался рассечен на две части, северную и южную. Образовавшуюся брешь немцы заполняли войсками, брали под контроль ключевые объекты. Попытки обороны рассечь этот коридор успеха не имели. Враг оказался в центре Харькова, занял несколько ключевых улиц. Но и продвинуться на север и юг он пока не мог. Советские части держали оборону, не отдавая врагу дома и переулки. Ситуация складывалась странная: линия соприкосновения представляла собой ломаную полосу, местами неестественно ломаную, и порой солдаты понятия не имели, кто находится в соседнем квартале. К вечеру боевые действия фактически прекратились, обе стороны выдохлись, требовался отдых. Лишь кое-где протекали вялые перестрелки. Орудия огонь не открывали – каждая сторона опасалась попасть в своих. В городе пылали здания, по улицам стелился зловонный дым. Отдохнуть в эту ночь удалось не больше трех часов. Тьма окутала город и еще не думала рассасываться, когда капитана Шубина вызвали к подполковнику Гаврилову…

Предрассветный час был необычайно тихим. Только ветерок завывал в еще не оборванных проводах, гнал по дороге мусор. Стрелять прекратили час назад, угомонились даже самые активные. Улица Текстильщиков была не последней в городе, она тянулась с юга на север, была застроена добротными пятиэтажными домами. Разрушения носили спорадический характер – артиллерия этот район не утюжила. Здесь пролегал небольшой бульвар, впрочем, в зимнее время насладиться его красотами было невозможно. По тротуару, мощенному плиткой, струилась поземка. Тянулись крупные и мелкие магазины – продуктовые, промышленные, но сейчас в окнах зияли провалы, витрины и вывески были сорваны или покосились. Многие двери просто отсутствовали. Шубин, скорчившись под батареей парового отопления, не дышал. Окно в квартире первого этажа было разбито. Судя по кавардаку в гостиной, сюда угодила граната. Мебель расшвыряло, ее обломки громоздились в комнате. Сидеть в скрюченной позе было неудобно, затекла нога. Но тревогу никто не отменял. На улице глухо кашлянули, чиркнула подошва о брусчатку. Донесся приглушенный голос. Глеб на цыпочках сместился к стене, начал приподниматься. От шторы остались жалкие обрывки, но за ними можно было спрятаться. Он, затаив дыхание, высунул нос. В сумраке скользили размытые силуэты. Солдаты с маскхалатах, в касках, обтянутых белой материей, осваивали улицу. Они прижимались к стенам домов, двигались тихо, не спеша. Выучка позволяла действовать бесшумно. Силуэты возникали в оконном проеме, пропадали, появлялись новые. При желании до них можно было дотянуться. Солдаты сипло дышали. Амуниция не гремела, она была грамотно подогнана. Эта улица пять минут назад считалась «серой» зоной, сюда не заходила ни одна из враждующих сторон. Немцы решили исправить этот пробел, взять улицу Текстильщиков под свой контроль. Делать это ночью значительно удобнее. Крупными неприятностями это пока не грозило – выдвигались только пехотинцы со стрелковым оружием. «Странно, – подумал Глеб. – Немцы сменили тактику. Теперь они воюют не по расписанию, ночью могут и не спать. Видимо, подсмотрели распорядок у советских солдат». Их едва не проглядели. Гагарин, обладающий потрясающим чутьем, стал выказывать признаки беспокойства, заразил остальных. И когда возникли люди в маскировочном облачении, все члены группы уже рассыпались. Кто-то скатился в полуподвал, другие перевалились через подоконники, благо на фундаменте имелись удобные выступы. Трое, находившиеся на другой стороне дороги, спрятались там. В соседней комнате обосновался Меркулов, невысокий боец с завидной гибкостью (его так и прозвали – «гуттаперчевый мальчик»); с обратной стороны