Южный ожог - Александр Александрович Тамоников Страница 44

– Скупляться пошли, – хмыкнул Зиганшин.

Дыхание перехватило. В такие мгновения Шубин чувствовал себя машиной, нетерпеливо газующей перед светофором. Магазин большой, крупных разрушений там нет, а господин оберст, по-видимому, существо любопытное… Шубин лежал на левой стороне дороги. В двух шагах начинался проулок, доползти до него – пустячное дело. Рядом лежал Зиганшин, позади еще двое. Пара разведчиков в этот момент переползала через дорогу, успешно используя завалы. Сообразили, что пахнет жареным… Идея еще рождалась, а Глеб уже полз, лавируя между кучками мусора. Попытка не пытка, не повезет – дело житейское… Зиганшин, словно хвостик, следовал за ним, дышал в пятки. Шубин добрался до проулка, метнулся к стене, припустил со всех ног. Боец не отставал. А кто его, собственно, приглашал на эту вечеринку? Шубин вылетел за угол, завертелся. Внутренний двор, покалеченные липы, снова детская площадка… Дверь черного хода присутствовала, он так и знал! Высшие силы помогали – не заперта. Шубин с колотящимся сердцем сунулся внутрь. Темнота хоть глаз выколи. Узкий проход, локти за что-то цеплялись.

– Товарищ капитан, какой у вас план? – прошипел в спину боец.

Да какой, к черту, план! Времени нет колдовать над планами!

– За мной иди, – бросил Глеб. – Молча, чутко и на цыпочках. Здесь коридор и служебные помещения. Сквозняк не чувствуется, значит дверь в торговый зал закрыта. Но попробуем не включать фонарь.

Он двинулся первым, за что-то цепляясь. Что это было, черт возьми? Словно мертвецы ожили и встали в проходе. Он натыкался на какие-то конечности, задевал странные предметы. Ахнул красноармеец за спиной: он что-то уронил! Но звука от падения не последовало. Шубин резко повернулся, жар ударил в голову. Тише нельзя?! Помедлив, все же включил фонарик. Смешинка попала в рот, он чуть не рассмеялся, но овладел собой. Вдоль стен выстроились манекены! Их было много – мужские, женские, в полный рост, обрезанные по пояс и приделанные к штангам. Видно, в коридор стаскивали все ненужное из торгового зала; манекенов наплодили, а легкая промышленность для гражданских нужд, мягко говоря, не процветала. Многие манекены были сломаны. Один из таковых и уронил разведчик, успев в полете его перехватить. Мизансцена на миг заставила забыть о войне. Зиганшин замер в какой-то театральной позе, выкатил глаза – они не реагировали даже на свет фонаря. Он вцепился в женский манекен и не дышал. Изделие напоминало живую женщину, со всеми выпуклостями и впадинами, только лицо ни черта не выражало.

– Бабу нашел? – прошептал Глеб. – Живые уже не в фаворе?

– Хорошо вам глумиться, товарищ капитан, – сдавленно отозвался Зиганшин. – А у меня чуть сердце не выскочило… Заберите ее у меня, на кой черт она мне сдалась?

– Стой неподвижно, не дыши… – Шубин забрал у бойца манекен, осторожно пристроил его к стене.

– Вот чертовка, напала на меня… – жаловался разведчик. – Как живая, аж оторопь берет… Товарищ капитан, вы уж не рассказывайте об этом парням…

Дальше было проще. Коридор изгибался, посторонних предметов в нем уже не было. Дверь в торговый зал была закрыта, но не заперта. Открывали ее в глухой темноте. Сердце колотилось. Где эти черти в офицерских фуражках? Вполне могли уйти, ведь в магазине не осталось ничего ценного. Дверь, по счастью, не скрипела. Здесь тоже возвышались манекены, громоздились стеллажи, какие-то тумбы. Товар, естественно, отсутствовал, хотя под ногами поскрипывали какие-то заледеневшие тряпки. Пространство изгибалось, сквозь широкие витрины в магазин просачивался тусклый свет. В соседнем зале звучали голоса – Шубин выдохнул, от сердца отлегло. Немцы разговаривали в полный голос, чего им бояться?

– Что делать будем, товарищ капитан? – нудно бормотал Зиганшин. – Манекенами прикинемся?

Инструктаж был скорый и доходчивый: что ты за разведчик, если не знаешь, что делать?! К проему подкрадывались на цыпочках, вытащив ножи. Главное, ничего не перепутать.

– Здесь, во всяком случае, теплее, Ритке, – доносился голос оберста. – Но ты прав, брать в здешних магазинах нечего, это тебе не Бавария. Но мне интересна архитектура и некоторые детали интерьера. Большей частью у них все убого, но попадаются жемчужины, за которые цепляется глаз. Над интерьером этого заведения трудился талантливый дизайнер, посмотри, какая убедительная лепнина. Русские вообще странные люди, а украинцы от них не отстают – в магазинах купить нечего, зато приятно пройтись.

– Вы правы, герр Декслер. Думаю, когда закончится война, мне будет позволено купить парочку строений в этом квартале, я их уже присмотрел; в одном сделаю отель для немецких туристов, в другом – ресторан, игорное заведение, открою бассейн…

– И про бордель не забудь, – хмыкнул оберст. – Для самых важных персон, разумеется. Среди украинок встречаются весьма привлекательные особи, да простит меня моя благочестивая Гертруда… Все, Ритке, хватит мечтать, пойдем.

Нападения немцы не ожидали. Разведчики бежали молча, на цыпочках. Ритке ахнул лишь в тот момент, когда Зиганшин на него набросился и повалил. Он бил свою жертву ножом, не давая возможности закричать. Оберст оказался рослым, в меру упитанным. Он не ожидал атаки, выпучил глаза, а когда Глеб провел серию ударов под дых, они едва не выскочили из орбит. Полковник согнулся, он даже дышать не мог, не то что кричать. Немец задыхался, издавал невразумительные звуки. Он упал на колени, оперся руками об пол. Глеб пихнул его ногой, и гордый ариец повалился на спину. Зиганшин уже закончил – его соперник мелко подрагивал, царапая ногтями пол. Боец приставил нож к горлу оберста.

– Доходчиво, герр Декслер? – Шубин перешел на немецкий. – Стоит вам пикнуть – и вы на том свете. Это же не входит в ваши ближайшие планы?

Немец не мог кричать. Он пытался продохнуть, изгибался коромыслом, и Шубин с Зиганшиным даже стали опасаться за его жизнь. Затыкать рот было то же самое, что убить его. Пришлось ждать, пока немец восстановит дыхание. Разведчики нервничали. На улице разговаривали люди, видимо, подошли автоматчики, оставшиеся на перекрестке. Внезапно немец задергался, распахнул рот. Попытка закричать была отличная, но не состоялась, Шубин хлестнул его по щеке. Дернулась голова, полковник подавился.

– Давайте быстрее, товарищ капитан, – стал торопить Зиганшин. – Может кричать, значит и кляп стерпит…

Время действительно поджимало. В горло добычи затолкали несколько скомканных носовых платков – во внутреннем кармане их нашли целую стопку. Потом извлекли из-под ворота шинели шелковый шарфик – очевидно, подарок достопочтенной Гертруды, – обмотали вокруг головы немца, чтобы не выплюнул кляп, завязали на затылке. Товарный вид после этих манипуляций оберст утратил, но не страшно. Его глаза блуждали. Дыхание частично восстановилось, он шумно сопел носом. И вдруг взвился, замычал! Зиганшин не дремал, ударил