Игорь Никулин - Добро Пожаловать В Ад Страница 7

— Не думайте, что только Кошкин и Турбин сумели отличиться. За каждым из вас свой грешок. Вот вы, Быков и ваш приятель. Встаньте!

Земляки поднялись, уводя глаза от встречи с полковником.

— Прокуратура потирает руки, жаждет на вашем примере устроить показательный суд. Или вы думали, силенка есть, ума уже не надо? Ошибочка вышла! И она выльется вам года на два дисбата… А где Максимов?

Сидевший в уголке старшина в узком кителе с блестящими значками на выпуклой груди, и брюках, обтянувших ноги не хуже девичьих лосин, порывисто встал:

— Я.

— Вот вам другой архаровец, — не меняя тона, усмехнулся полковник Васнецов. — За что на гауптвахте?

Максимов выдержал его пристальный взгляд, но не издал и звука.

— Молчишь?! Тогда скажу я — за отказ от выполнения приказа командира. Ты, верно, забыл, где находишься? Здесь армия, а не детский сад. Здесь не существует слов «не буду» и «не хочу»! Выполнил приказ, а потом изволь обжаловать, если считаешь его несправедливым. Тебе, кстати, тоже светит дисциплинарный батальон.

Юрию подумалось, что Васнецов не зря собрал полковых залетчиков в одну компанию. Сформирует штрафную бригаду, которой придется ишачить на самых черных работах, и никуда не денешься.

— … итак можно продолжать до бесконечности. Перспективы у вас не радужные. В отношении некоторых могут быть возбуждены уголовные дела. Другим — в особенности кому скоро демобилизоваться — последняя партия и волчья характеристика, с которой не в каждую шарашкину контору примут. Но и они уйдут не просто последними. Все наряды, вся чернуха — ваша. Об увольнительных забудьте раз и навсегда… Тем, кому служить еще и служить — отошлю из нашей благополучной части по гнилым точкам. Где комарье величиной с воробья, кругом болота и двести верст тайги до ближайшего жилья.

Васнецов снова замолчал, всматриваясь в унылые лица солдат. Он верно рассчитывал, слова его не пролетели мимо ушей.

— Хотя возможность исправить положение еще существует.

Они зашевелились, оживая. Эффект кнута и пряника будет незаменим и еще лет двести…

— Мы формируем взвод, который в ближайшие дни отправится в командировку на Северный Кавказ. Я думаю, ненадолго. Месяца на два, а может и того меньше. По выполнению поставленной задачи каждому предоставится отпуск тридцать суток. В запас — в числе первых. Плюс ко всему предусмотренные законом льготы. Хочу напомнить, что в зоне, куда убудет взвод, уже два года сохранятся статус Чрезвычайного положения, а срок службы зачитывается из расчета сутки за трое. Грубо говоря, месяц командировки — дембель на три месяца раньше… Обдумайте мое предложение. Мне нужны десять добровольцев.

И их как раз десять, снова подумал про себя Юра, а значит, все решено давно и заранее, и их согласие — не более чем формальность.

— Разрешите, — прерывая его мысли, поднялся Кошкин, одергивая складки кителя. — Я готов.

Взгляд полковника потеплел.

— Хорошо, — произнес он. — Еще найдутся желающие?

Против никого не оказалось.

— Тогда берите ручки, — Васнецов вытащил пачку чистой бумаги. — «Шапку» пишите на мое имя. Ниже — рапорт. И далее… Прошу в добровольном порядке откомандировать меня в зону ЧП… Фамилия, число. Подпись…

Глава пятая

Домой Антон Черемушкин попал уже затемно.

Калитку замело валившим весь день снегом. Сдвинув ее, он втиснулся во двор, протаптывая тропинку к утонувшей по окна в сугробах бревенчатой избе с прогнувшейся крышей.

Пригнув голову, вошел в сени, придерживаясь за стену. Хозяева когда-то застелили пол линолеумом, делая домишко хоть отдаленно похожим на благоустроенное жилье. В морозы линолеум становился скользким, как лед, и уже бывало, что Антон опрокидывался на нем…

Кухня встретила влажным теплом. Возле прокопченной печи подсыхали на бельевых веревках ползунки и распашонки. Ирина, замотавшись в махровый халатик, стирала в цинковой ванне, установленной на табуретках.

Смахнув с кистей пену, она потянулась на цыпочках, чмокнула мужа в щеку.

— Как у тебя дела?

— Нормально, — вздохнув, ответил Антон.

Посвящать жену в свои неприятности пока он не торопился, да и впереди, вместо

отдыха после заполошного дня, его ожидала хозяйственная рутина.

Переодевшись в старье, он выгреб из прогоревшей печи тлеющие угли, ссыпал в зольник за домом. Головешки, угодив в снег, яростно шипели, брызгались кусочками пепла и дымились белесым дымком.

На обратном пути, чтобы лишний раз не выстужать избу, прихватил охапку дров.

… То, что печь ложил не профессионал, он уяснил в начале зимы. А может быть, к ней требовался особый подход и сноровка, чего ему, выросшему в тепличных квартирных условиях, не доставало. Первую неделю он мучился, не беря вдомек, отчего полыхающие дрова, стоило подсыпать угля, затухали и тлели, не давая тепла. Ругаясь последними словами, выгребал из топки — с дымящимися головнями, пылью и угаром…

Ртутный столбик на домашнем термометре держался на отметке в десять градусов и выше не поднимался.

Со временем он к печке приловчился. Ее ненасытная утроба требовала много дров, сухих как порох. Тогда огонь гудел, выплескивался через трещины в чугунной плите, и она раскалялась докрасна, обдавая нестерпимым жаром…

Управившись с печью, Черемушкин выволок во двор флягу, устроил на обледеневшие салазки и побрел к колонке.

Колонка расположена далеко, километрах в двух. Два километра туда и столько же обратно. И ходок нужно сделать никак не меньше трех, чтобы с экономным расходом воды хватило и на постирушки, и на приготовление еды, и на мытье посуды.

Таща громоздкие салазки с наполненной флягой, Антон в который раз переваривал сегодняшние события и не мог прийти к однозначному выводу: повезло ему или как раз наоборот…

После того, как «штрафники» вышли от Васнецова, и настала его очередь идти на ковер, он ступил в кабинет командира с повинной, памятуя русскую поговорку: покаянную голову меч не сечет.

Но избранная тактика не пригодилась. Полковник недолго распекал его за упущения и слабый контроль над личным составом, переходя к репрессиям.

— Я отдал приказ провести служебную проверку, хотя выводы и без того очевидны. Решение будет жестким — неполное служебное соответствие. А если так, придется отозвать представление на звание. Еще с полгодика походишь в лейтенантах…

Васнецов прекрасно знал, что означает для молодого офицера третья звездочка: хоть невеликая, но все же прибавка к жалованию, виды на повышение.

Черемушкину удар пришелся ниже пояса. Он побледнел, на скулах вспучились бугры.

В учебном полку он успел прослужить немногим больше года, прибыв по окончанию командного училища. В Солнечный приехал не один, с женой и двухмесячной дочкой, и первой же проблемой для Черемушкиных стало жилье. Вернее, полное его отсутствие…

Бесквартирные офицеры ютились в гостинице, иные снимали комнату, платя немалые деньги. И в общежитие очередь расписана надолго вперед. Ситуацию разряжала новостройка. К весне строители обещались сдать девятиэтажный дом на три сотни квартир.

А пока Антон довольствовался половиной частного дома, которую снимал у древней старухи…

— Впрочем, при определенных обстоятельствах мы могли бы сгладить инцидент. Я предлагаю вам возглавить подразделение, убывающее в составе сводной роты дивизии в распоряжение командующего Северо-Кавказским военным округом. Для выполнения каких задач, нужно пояснить? Я считаю, что вы, как человек военный, должны знать складывающуюся обстановку… Обычная для вас командировка дает некоторые девиденты: льготы, звание вовремя, двойной оклад за время пребывания, материальная помощь. И думается, за это время мы положительно решим ваш жилищный вопрос.

Жилищная проблема и перевесила сомнения Черемушкина. Согласившись с предложением полковника, он сразу написал рапорт о добровольной отправке.

И началась суета и беготня. Получив для бойцов новенькое обмундирование, Черемушкин заметался между штабом и финчастью, пробивал суточные, сцепился с зампотылу, который пытался всучить сухим пайком давно просроченные консервы.

Полученные продукты перенесли в штаб, строго настрого наказав часовому не спускать с них глаз…

Уже вечером, на «ночных» стрельбах, увидев воочию стрелковое мастерство своего воинства, Черемушкин взялся за голову. За исключением двоих, складывалось впечатление, что автомат держали разве что на присяге, и лупили по подсвеченным, по едва просматривающимся в снежной пелене мишеням, на удачу, в белый свет, как в копеечку.

Нормально отстрелялся Турбин, заваливший все мишени, кроме движущихся. Но внимание Черемушкина привлек не он, а рядовой Бурков — широкогрудый, жилистый, с непропорционально длинными, привыкшими к тяжестям, руками и простым рябоватым лицом, выдававшем в нем сельчанина. Пока отделение стреляло абы как, торопясь скорее растратить боекомплект и уйти греться, он, застыв пятном на снегу, подолгу целясь, ложил мишени подряд.