Генри Фильдинг - Опера Граб-стрита, или у жены под башмаком Страница 3

Свитисса. Моя - как честность адвокатов.

Робин. Моя - как благочестие священников.

Свитисса. Моя... не знаю как что.

Робин. Моя... моя... ей-богу, не знаю как что! (Поет.)

Чтоб описать мою, любовь,

Слова для чувства обрести,

Я полагаю, нужно вновь

Людской язык изобрести.

С чем же, скажи, сравнить мне любовь свою?

Итак, дорогая, итак, дорогая, итак, дорогая, - адью!

ЯВЛЕНИЕ 7

Свитисса, Марджери.

Свитисса. Ах, милая Марджери, если мы всегда будем так любить друг друга, какое счастье ждет меня!

Марджери. Вы будете любить друг друга, сколько положено, - медовый месяц.

Свитисса. Скажи лучше - медовый год, медовый век! Еще ни одна женщина не любила, как я. Мы должны пожениться сегодня утром, а мне все хочется поторопить время. Влюбленной девушке час перед свадьбой кажется месяцем.

Марджери. Что и говорить, дорогая! Зато после свадьбы час нередко кажется годом. Вот единственный случай, когда человек получил, что хотел, и тотчас назад отдать готов: пока мы не замужем, мечтаем о браке, а после жалеем о девичестве.

Свитисса. А потом мечтаем о новом муже. Недаром один поэт сказал, что любовь напоминает ветер.

Марджери. Другой - что она напоминает море.

Свитисса. Третий сравнивает ее с флюгером.

Марджери. Четвертый - с блуждающим огоньком.

Свитисса. Словом, она подобна всему на свете.

Марджери. И ни на что не походит.

Свитисса

(поет).

Да, любовь такой предмет,

Про нее любой поэт

Пишет то и то

И бог знает что,

С ней готов сравнить весь свет.

Спросите у девы,

Точнее нигде вы

Секрета любви не узнаете:

Летит эта штука

Стрелою из лука,

Но боль или муку

Вы все ей без звука

За краткое счастье прощаете.

Марджери. Посмотри, милая, что я нашла, пока ты пела.

Свитисса. Женская рука, и не моя. (Читает.) Ах, Марджери, я пропала! Робин не верен мне: он соблазнил Сусанну и бросил ее.

Марджери. Что ты говоришь?!

Свитисса. В этом письме она корит его за измену.

Марджери. Тогда благодари судьбу, что во-время все узнала. Какая была бы польза, если б ты нашла письмо после свадьбы, уже ставши женою Робина? Что толку было б от этого открытия?

Свитисса. Твоя правда, Марджери: замужней женщине что знать, что не знать об изменах мужа - все едино! (Поет.)

Когда решит девица

К замужеству склониться,

Чтоб ей не ошибиться,

Не сделать ложный шаг,

Пусть жениха помучит,

Со всех сторон изучит,

Все сведенья получит,

Чтоб не попасть впросак.

Мужчина тих,

Пока жених,

Но мужем став,

Меняет нрав.

Пусть он сердит,

Ты делай вид,

Что твой супруг добряк.

Да, Марджери, я решила никогда больше не встречаться с Робином!

Марджери. Держись своего решения, и ты будешь счастлива.

ЯВЛЕНИЕ 8

Робин (один).

Робин. До чего верно в этой книжке сказано: часы для влюбленного уподобляются годам. О, если б хлынул ливень и пастору пришлось вернуться с обхода! Но что это за бумага? Почерк Вильяма. (Читает.) "Свитиссе. Сударыня, надеюсь, что вы не окончательно воз-на-ме-ри-лись - вознамерились выйти за Робина, а потому..." Дальше я не читаю! Мыслимое ли дело, чтоб в человеке было столько вероломства! Неужто слуги не уступают в подлости господам?! Я буду теперь знать, что под ливреей может таиться такое же низкое сердце, как и под расшитым кафтаном. Но взгляну еще: "...а потому сообщаю вам, что готов исполнить свое обещание". Как! И она виновна?! Значит, горничные такие же дряни, как их хозяйки, и весь мир - одна шайка негодяев! (Поет.)

К проделкам склонен род людской,

У всех обычай воровской,

В Уэльсе - как повсюду.

И чтоб обмана избежать,

Пришлось бы в горы убежать

Или устроить чудо.

Крадут хозяин со слугой,

И лгут кухарка с госпожой,

Бедняк, лакей

И богатей.

И, может быть, из ста людей

Один найдется не злодей.

ЯВЛЕНИЕ 9

Робин, Джон.

Робин. Джон, мой лучший друг, дай мне обнять тебя! Глядя на тебя, я снова готов поверить, что не перевелись еще честные люди на свете.

Джон. О чем ты, Робин?

Робин. Ах, друг, Свитисса мне не верна! Я погиб! Это письмо все тебе объяснит.

Джон. Как? Подпись Вильяма! Того самого Вильяма, который всегда был таким врагом брака и женщин! Да, прав наш пастор, - нельзя верить людям!

Робин. Особенно женщинам! Джон, ты друг мне?

Джон. Разве я когда отказал тебе в чем? Разве не оставлял я своих лошадей неприбранными, чтобы наточить твои ножи, конюшню невычищенной, чтоб начистить ложки, и даже гнедого коренника немытым, чтоб перемыть твои стаканы?

Робин. Так отнеси от меня вызов Вильяму.

Джон. Ах, Робин, вспомни, что говорит пастор: мстить грешно, надо забывать обиды и прощать врагам.

Робин. Болтать-то он горазд! Сам-то он простил кого-нибудь? Простил он старика Джобсона, когда тот вместо пяти стогов сена подсунул ему три? Простил тетку Саугрант, когда она, отдавая церковную десятину *, ужулила у него свинью? Простил Сусанну Фаулмауф, когда она сказала, что его больше тянет в погребок, чем на церковную кафедру? О всепрощении он горазд болтать, а сам еще никого не простил. И я последую его примеру, а не поучениям. Я стерпел бы от Вильяма пощечину, простил бы даже, если б он украл серебряную ложку и свалил бы на меня, за что я лишился бы места. Но он задумал украсть у меня возлюбленную, и этого, Джон, я никогда ему не прощу. (Поет.)

Пес бросит еду,

Почуяв беду,

Умчится от греха.

Клевать петух

Не станет вдруг,

Другого узрев петуха.

И тот не трус,

Кто лучший кус

Врагу готов отдать.

Не лезть же в бой,

Чтобы собой

И шкурой рисковать!

Но стоит чуть

Кому-нибудь

С соперником сойтись

Трясется весь,

Без драки здесь

Уже не обойтись!

Почуяв страсть,

Дерутся всласть

Мужчина, пес и кочет.

И в том бою

Никто свою

Любовь отдать не хочет.

Джон. Что ж, как подумаешь, правда за тобой. Желаю удачи. Я передам твой вызов и, вот увидишь, поведу себя, как истинный валлиец и преданный друг.

ЯВЛЕНИЕ 10

Робин (один).

Робин. Не будь самоубийство грехом, я повесился бы на первом попавшемся дереве. Да, Свитисса, повесился бы и являлся к тебе с того света. О женщина, женщина, так-то ценишь ты верную любовь! Пока женщина не обзавелась от тебя ребенком, не верь ей. Мужчине следовало бы поступать по примеру школьников, которые плюют в свою кашу, чтоб никто не отнял. А что, если Вильям уже плюнул?

ЯВЛЕНИЕ 11

Робин, Свитисса.

Свитисса. Как вероломны мужчины! Неверно, значит, говорят, будто что привиделось во сне, наяву не случится. Нет, недаром мне снилось, что Робин женился на другой.

Продолжительное молчание. Оба ходят, делая вид, будто не замечают друг

друга. Наконец, Свитисса достает платок и разражается слезами.

Робин. Слезы не помогут, сударыня, уж вы мне поверьте! Довольно вам меня дурачить. Больше слезами меня не разжалобишь! Хватит!

Свитисса. Ах, варвар, обманщик, жестокосердый!.. у меня сердце готово разорваться!..

Робин. Ну, сердечко у вас что хороший камень - сколько ни бей, не прошибешь. Да только всякий, кому нагнуться не лень, может его в карман сунуть.

Свитисса. Изверг, сущий изверг!

Робин. Сразу видно, что вы грубого воспитания. (Поет.)

Не верю сам

Чужим слезам.

Скажу вам напоследок:

Я предпочту

Сквозняк во рту,

Чем чей-нибудь объедок.

Свитисса.

Да ты юлишь!

Да ты хитришь!

И шашни прячешь просто.

А я жила

Себя блюла

Для этого прохвоста!

Я сбить с пути

Лишь захоти

Давно могла бы Вилла.

Робин.

Что ж, твой живот

Ревмя ревет,

Что ты беднягу сбила.

Свитисса.

Как мой живот?

Робин.

Так, твой живот.

Свитисса.

Что ж там, исчадье ада?

Робин.

Ребенок там

Сидит, мадам,

Бедняги Вилли чадо.

Мне дела нет, с кем вы крутите. Не все ли равно, кто тебе рога наставит свой брат слуга или хозяин? Нет, уж лучше хозяин: с него хоть содрать за это можно...

Свитисса. Жестокосердый! И не боишься ты, что за такую бессовестную ложь небеса обрушатся на твою голову? Да веришь ли ты в священное писанье? Слыхал ли про дьявола и преисподнюю?

Робин. Слыхал, сударыня, и вы про это тоже скоро услышите. Чтоб женщина под венец шла, когда уже имела дело с другим!

Свитисса. Я - с другим?

Робин. Вы, сударыня, вы!

Свитисса. Я... с Вильямом?

Робин. Да, да, вы с Вильямом!..

Свитисса (поет).

Ах, женщины, сколько мы терпим обид!

Невинных и то негодяй оскорбит.

Когда бы любила

Я этого Вилла,

Стерпела бы все, что мне ставят на вид.

Но, его не любя,

Берегла для тебя,

Для тебя одного, свою честь.

Как ты вымолвить смог

Свой неправый упрек?

Ту, которая в рот

И глотка не берет,

Как посмел ты в пьянчуги зачесть?!

Робин. Ах, Свитисса, Свитисса! Сама ведь знаешь, что, будь ты мне верна, я не отдал бы тебя и за пятьсот фунтов. Но что говорить с женщиной, которая проявила черную неблагодарность, изменила мне, такому верному, и даже не испытывает раскаянья. Но если уж ты столь низко пала, я скажу то, о чем бы иначе промолчал! Когда я жил в Лондоне, я мог завести интрижку с одной знатной дамой, но отказался от нее ради тебя,