Шон О'Фаолейн - Я помню ! Помню ! Страница 4

- А что, в газете возраст не упоминали?

- Нет, конечно, но и так можно высчитать. Она окончила университет в сорок первом. В день выпуска ей было двадцать, ну, двадцать один, - кстати, ведь тогда она и познакомилась с Генри Бирном. Он предложение ей сделал в тот же день, прямо на лужайке перед университетом. А вечером ты еще танцевала с ним в отеле "Ритц". На тебе было золотистое платье с кремовой отделкой. Сколько, ты говорила, у них детей?

Расплывчатое белесое облачко вдруг приняло очертания знакомого лица, и Мэри чуть не вскрикнула: "Боже! Я не видела ее девять лет, эту стерву Люси Бербэнк".

- Детей? Четверо, - ответила Мэри уныло и тут же пожалела: говорить Саре что-нибудь определенное - значит давать повод для новых расспросов в следующем году, а то и через пять лет, когда все уже совершенно забудется. Они еще немного посплетничали о Люси Бербэнк-Бирн, но Мэри так и не выяснила, что же там такое с ней случилось.

- Пора зажечь лампу, - сказала Сара.

Стемнело. Дождь кончился и пошел снова. Шаги возвращавшихся со службы отстучали в обратную сторону. Пройдет лишь час, и с длинной змеящейся улицы будет доноситься лишь шум дождя. Ни огонька на первых этажах. Даже полицейский не выйдет патрулировать в такую ночь. Мэри собрала кофейные чашки и на сильно стершемся посеребренном подносе, который отец сорок лет назад получил за победы в гольфе, отнесла их в кухню. Потом вернулась и, стоя спиной к Саре, сняла с керосиновой лампы розовый абажур, стекло, поднесла к фитилям спичку и стала смотреть, как по неровным, обугленным краям расползается пламя. Вставив стекло на место и все еще не поворачиваясь к сестре, она сказала:

- У меня плохие новости, Сара.

- Ты меня пугаешь.

- Я как приехала, все не решусь тебе сказать.

- Что случилось, родная?

Мэри осторожно надела абажур, чувствуя, как тепло поднимается к лицу.

- Ричард бросил работу. Я приехала в Европу одна, только чтобы сказать тебе об этом. Утром мне нужно возвращаться.

Она медленно подкрутила вверх один фитиль, потом другой - комната озарилась светом. Раздался звук, схожий с шелестом дождя, или тающего снега, или капающей крови:

- Мэри, не надо, не уезжай от меня.

Она повернулась. Впервые Сара о чем-то молила ее. В темных собачьих глазах стояли слезы, смуглое личико под облаком волос казалось еще меньше.

- Я должна ехать! - судорожно сжав дрожащие руки, закричала Мэри. Должна!

- Я больше тебя не увижу!

Мэри опустилась на колени и ласково обняла сестру за талию.

- Увидишь, глупенькая, - засмеялась она, - увидишь много-много раз.

Сестры с нежностью долго смотрели друг другу в глаза. Потом Мэри встала, подошла к темному окну и с шуршанием задернула занавеси. Расправляя их складки, она приговаривала, как мать успокаивает ребенка:

- Увидишь много-много раз. Очень много раз.

За ее спиной Сара с покорностью выдохнула:

- Правда, Мэри?