Навоз как средство от простуды (хроники пандемии) - Алекс Кожин Страница 17

Погалдев какое-то время и не чувствуя присутствия Учителя, участники пришли к согласию, что пора по домам. Ощупывая темноту и друг друга, кое-как добрались до стенки и, водя по ней руками, вышли к двери. В коридоре у раздевалок горела слабая лампа. Женька, помня школьные годы, вывел «всемогущих» наружу.

Расходились молча.

Акт двадцатый

Течение жизни богаче любой писанины. Даже самый отпетый сочинитель порою не в силах придумать сюжет, который с легкостью можно увидеть в обычной деревне. Происходящее в Новых Оглоблях не выглядит столь уж абсурдным на фоне общего беспорядка, царящего в мире в пору эпидемии. Там, в деревне, живут обычные герои: доярки, трактористы, конюх и агроном. Они не строят храмы и кислородные аппараты, а живут своей посредственной жизнью, о которой не сообщают по телевизору.

Одним обычным вечером Женька с Авдеичем метаболизировали, сидя на кухне. Они переваривали самогон и закуски в воду и углекислый газ, поддерживая гомеостаз. Авдеич нарезал хлеб, лук и сало крупными ломтями, зачерпнул огурцов из банки и наполнил тарелку квашеной капустой. На плите в это время что-то шкварчало, брызгая по сторонам.

Женька достал свой складной ножик и стал делить ломти сала, грубо нарезанные Авдеичем, на мелкие полоски. Председатель со скепсисом глянул на друга.

– Ты вот иудей, – начал Авдеич, – а просто откусить не можешь. Обязательно нужно сделать обрезание. Вот от этого евреев и нету в деревне. Здесь все нарублено абы как и прибито наискосок, через пень-колоду.

– Так кошернее, – объяснил Женя, – быстрее растворяется в спирте.

Друзья набегались за день, готовя Оздоровительный центр к открытию после карантина. Студенты вовремя не слили зелье из ванн. За время простоя лекарство высохло и покрыло слоем сухого навоза стенки джакузи. Теперь приходилось все отмывать и дезинфицировать.

В самый разгар метаболизма в дверь застучали. Авдеич выглянул в окно, но было темно, и пришлось идти открывать. К его немалому удивлению на крыльце обнаружился Степан Новоявленный.

Бывший участковый походил на бомжа. Немытые руки, изношенная одежда и грязный шарф вокруг головы свидетельствовали, что Степан где-то шатался по грязным углам. Новоявленный уже не светился. Он погас, как вывернутая в подъезде лампочка.

Быстро войдя в дом, Степан без приглашения уселся за стол, налил полстакана, выпил и стал быстро закусывать. Женька с Авдеичем молча наблюдали за действиями участкового.

– Ну, что застыли столбами, – сквозь набитый рот произнес Степан. – Садитесь, выпьем. Есть разговор.

Утолив жажду и закусив, участковый стал рассказывать о том, что случилось. Оказалось, что в ходе сеанса синхронизации святой дух покинул коуча социального инжиниринга. Но это была не единственная потеря. Самым неприятным было то, что Новоявленный перестал сиять огнем всемогущества. Это была трагедия.

– Понимаете, – объяснял Степан, – я ведь собираюсь на выборы президента*. Иду кандидатом сил света и тьмы. Единство борьбы и противоположности, как говорится. Меня уже поддержало общество слепых, союз экстрасенсов, ассоциация граждан СССР и черные футболисты из Слуцка. Мое сияние, ниспосланное свыше, – это мой пропуск. Без него какой из меня президент!

– Постой, постой, – всполошился Авдеич, – ты участвуешь в выборах?

– А что тут такого, – не понял Степан, – все участвуют: фермеры, блогеры, доярки. Каждая доярка должна управлять государством! А старый президент уже потерял энергию аффирмации и силу либидо. Ему теперь только коровам хвосты крутить, вот и пусть возвращается в свой колхоз бульбу собирать. Я – единственный освященный!

– Это ты брось! – воскликнул Авдеич. – Знаем мы, как ты засветился, были свидетелями.

– Не важно как, важно зачем, – парировал Степан. – Бог видит во мне приемника и подает мне знаки вибрации.

– Вон еще один приемник валяется на кушетке, – ответил Авдеич, открывая дверь в комнату и показывая ветеринара. – Бог шельму метит!

В темной комнате светился только Христофор Венедиктович. Ветеринар так и не пришел в себя после воздействия электрического тока. Друзья оставили его в доме, надеясь, что Христофор со временем разрядится и сам собою погаснет. Тогда его можно будет вернуть на работу в коровник.

Степан быстро вскочил с табуретки и осмотрел ветеринара. Он, как зачарованный, разглядывал внутренности Христофора. Внутренние органы по-прежнему притягивали бывшего участкового.

– Что вы с ним сделали? – наконец оправился Новоявленный. – Как вам удалось? Это… это же… Как такое вообще возможно?

– Не важно как, важно зачем, – съехидничал Авдеич. – Ну, и кто теперь пойдет в президенты?

– Этот будет на замену, – быстро нашелся Степан, – дублер, так сказать, на экстренный случай. Будет представлять меня на саммитах и детских утренниках… толку от этих посиделок все равно никакого.

Все вернулись за стол, где Степан изложил свою предвыборную программу. По его словам, главным был доступ к телевизору. Несколько сеансов всеобщей вибрации на денежный поток изобилия – и избиратели будут у него в кармане. Гармония лучей божественной энергии обновит психогенетику населения, которое у избирательных урн сделает правильный выбор в его пользу.

– Земной эфир струит зефир! – к месту вспомнил Авдеич строки Пушкина.

– Зачем тебе телевизор? – поинтересовался Женя, – в интернете столько всякого бреда, что и твой пойдет «на ура». Раздача бесплатных советов и сбор наличных привлечет адептов синхронизации.

– Слушайте, – неожиданно воспрянул Степан, – а давайте ко мне, в инициативную группу… заявление в ЦИК отнести, туда-сюда съездить… Хозяйственные вопросы – не моя стезя, я больше по идеологии. Мне нужны технологи, чтобы деньги не крали.

Друзья обещали подумать, исходя из того, что утром будет виднее. С тем и разошлись. Кандидату в президенты постелили на кухне, ближе к источнику энергии и холодильнику.

Акт двадцать первый

В обед к Оздоровительному центру им. д-ра Гишгорна подъехали два новых микроавтобуса с тонированными стеклами. Из первого вышел пожилой гладкий гражданин в дорогих очках, который впоследствии оказался профессором Гинсбергом. За ним показались пять человек разного возраста в белых халатах. Позже выяснилось, что среди них были два доктора и три кандидата наук. Последними вылезли незрелые аспиранты. Из второго автобуса вывалила съемочная группа Первого канала, корреспонденты ТАСС и Интерфакса. Последним из второго автобуса вышел «человек в черном». Это был неприметный гражданин в неприметном костюме, неприметном галстуке и неприметных туфлях. Человек был неприметной профессии в звании полковника.

В это время в Центре находились только студенты-укурки, которые нехотя оттирали сухой навоз со стенок джакузи.

– Коллеги, – обратился к студентам профессор, – мы – представители Института исследований и прибыли к вам с совершенно секретной миссией. Наша цель – проверить ваше лекарство от вируса и провести клинические испытания. При положительном исходе лекарство будет запатентовано и разрешено к производству в России и мире.

НЮРА и КЛАВА в белых халатах доярок, только что чистившие сухое говно, так преисполнились высокой миссией, что даже забыли сообщить руководству. Они согласились предоставить комиссии Института лабораторные образцы за десять тысяч рублей.

Профессор принял предложение и кивнул одному из докторов. Тот быстро полез