Сабир Рустамханлы - Книга жизни Страница 38

Может быть, и эта птица - искорка Аджеми, и инстинкт творчества, созидания передается через нее из XII века в век XX. Может быть, эта птица непревзойденный зодчий своего птичьего мира, и сейчас, сидя на ветке и разглядывая нас, она обдумывает свое будущее птичье творение.

* * *

В историко-краеведческом музее Нахичевани немало уникальных экспонатов. Но более всего запомнилось, что здесь "экспонировался" древне-тюркский язык. Я и сейчас помню приведенные там образцы из "Дивана" Махмуда Кашкарлы:

"Беш еренек тус эрмэс" (Пять пальцев не могут быть прямыми).

"Йылан кенди егрисин билмез.

Тиви бойнун егри тир" (Змея не знает о своей кривизне, а верблюжью шею называет кривой).

"Ит ысырмаз, ат тепмез теме" (Не говори: собака не укусит, лошадь не взбрыкнется).

"Тай ататса ат тынур.

Огул арадзса ата тынур" (жеребенок взрослеет - лошади полегчает, сын мужает - отцу легче).

Любопытно, что эти пословицы, которые были в употреблении тысячу лет назад и записаны Махмудом Кашкарлы, и сегодня бытуют в народе, можно сказать, в том же виде. В этом смысле азербайджанский язык - феномен, переживший с удивительной стойкостью все исторические катаклизмы, гибельные испытания. Когда задумываешься над всем этим, невольно вспоминаешь творцов азербайджанской культуры и азербайджанского слова, которые выросли на земле Нахичевани.

* * *

Одной из жемчужин Нахичевани и всего Азербайджана является Ордубад.

Ордубадские фрукты, ордубадские пряности, ордубадские блюда... Нет такой сферы нашего быта, в которой Ордубад не выделялся бы своей особенностью, своей неповторимостью.

Это красота, сотворенная руками человека на каменистой земле, оцепленной горами. Пожалуй, никто лучше ордубадцев не знает, какие чудеса можно сотворить из камня, как вырастить на такой земле редчайшие плоды. Ограниченность пахотной земли заставила человека понять ее, быть бережливым, терпеливым, денно и нощно ухаживать за ней. Непревзойденными считаются различные соленья, варенья, соки, которые приготавливаются из плодов и растений, произрастающих в Ордубаде.

В Ордубаде тесно переплетаются традиции культуры и быта Южного и Северного Азербайджана.

Дома Ордубада, дворы Ордубада - будто райские уголки: здесь все ухожено и чисто, разбиты роскошные цветники, почти во всех дворах родники и кяризы (подземный водопровод).

Только после того, как увидишь эту красоту, когда подышишь воздухом Ордубада, напьешься ее воды, когда лицо твое приятно освежит прохладный ветер с Аракса - тогда только поймешь, что не случайно земля эта дала Азербайджану столько вдохновенных талантов.

За каждым камнем Ордубада - целая история. Именно поэтому Ордубад наряду с Шеки объявлен городом-заповедником и охраняется государством.

Мы пьем чай на подвесном мосту над рекой. Внизу, на глубине пяти-шести метров бурлят воды реки Ордубад. Наверно, и наш выдающийся писатель Мамед Сеид Ордубади вслушивался здесь в журчание реки... В тридцати-сорока шагах отсюда расположен дом, в котором, родился один из первых президентов АН Азербайджанской ССР Юсиф Мамедалиев. Трудно без волнения смотреть на дом-музей Мамедалиева, на двор, в котором он вырос, на уютные, узенькие улочки, по которым проходил. Сколько великих судеб начинались с подобных маленьких домов? Какая мощь таится в этих домиках, величиной с папаху?

Вспомним саклю в Шеки, в которой родился М.Ф.Ахундов или крошечный домишко в Шемахе - колыбель Сабира: остается преклонить голову перед их твердостью и несгибаемостью.

Ордубад - город-патриарх. Возраст исторических памятников на его земле измеряется тысячелетиями, мечеть Джаме в центре Ордубада древнейшая среди известных нам на территории Азербайджана. Сейчас в этом здании расположен городской музей, столь же неповторимый, как и сам город. Знаменитые музеи мира могут позавидовать экспонатам этого скромного собрата: древние подсвечники, светильники, часы, образцы прекрасной чеканки, крайне редкостная хоругвь и древние каменные надгробья... Эти камни в полутемной комнате, кажется, излучают свет...

... Ритуальные камни. По-видимому, поклонение духу умерших, духу предков - наиболее древний ритуал на Востоке.

К слову: Чтобы представить себе историю Ордубада и в целом Нахичевани, достаточно хотя бы бегло посмотреть на руины древнего города - Хараба Гилана. Я говорю "бегло", ведь для того, чтобы просто обойти Хараба Гилан, нужна не одна неделя. Нигде в мире не встречалось мне столь огромное и в то же время таинственное поселение.

... Несколько лет тому назад пришло известие, которое не могло не взволновать всех нас: в одном из разрушившихся мавзолеев Хараба Гилана, в подземелье, обнаружили мумизированное захоронение, до наших дней сохранилась даже материя, а которую был обернут покойник. Потрясло нас не только само известие: пока раскачались научные учреждения, могила была вскрыта и исчезли рукописи, которые здесь хранились: исчезла еще одна страница истории Азербайджана. Любительские поиски, которые велись в городе, признанном заповедной зоной, привели, к еще одному трагическому финалу.

...И вот сейчас, вместе с моими нахичеванскими друзьями, мимо молодых персиковых и абрикосовых деревьев, мимо скалистых гор, напоминающих огромные древние крепости, мы направляемся к Хараба Гилану Мой спутник Али Гейдаглы работает участковым уполномоченным в одном из ордубадских горных сел - о таких говорят: "поэтическая натура", К нам присоединилась группа любителей литературы, которые пядь за пядью обошли эти края и изучили памятники Ордубада. Среди них мои молодые товарищи по перу Рустам Бехруди и Ислам Туркай. Мы с Али идем по бездорожью; напрямик, чтобы выйти прямо к городу, остальные пошли кружным путем.

Прежде всего, поражает масштаб этих руин. У подножия голых круч, на их склонах, даже на вершинах - всюду руины. Городские стены протянулись по склонам горы и уходят вдаль, насколько хватает глаз. Внутри стены - новая стена, внутри города - город, внутри крепости - крепость... Такова эта Хараба Гилан! Рассматриваешь одну крепость, и она кажется центром города, но в другой крепости понимаешь, что ошибся, - масштабы обманывают.

Все здания, все жилища построены из аккуратно вытесанных каменных плит. Если надземная часть разрушилась, то монументальная кладка оснований сохранилась в прежнем виде. Веками этот город разрушался, грабился, уничтожался, но все равно не потерял своего величия и своего таинства. Я собираю куски глазированной облицовки стен. Но потом мне встречаются еще более красивые, и я не могу их всех удержать в руке. Кто-то из наших спутников находит древнюю чеканную монету с письменами, кто-то кусок стекла необыкновенной красоты.

У нас есть возможность посмотреть несколько кварталов древнего города, но я чувствую, что мои спутники устали. А мне трудно расстаться с этими руинами, они, притягивают мой взор, мне хочется смотреть и смотреть на них, точно так же, как невозможно оторвать глаз от зрелища горящего костра или текущей воды.

Впереди, на откосе горы, видна еще одна крепостная стена: одна из золотых страниц Хараба Гилана. Это или ограждение города или сохранившаяся часть огромного памятника. Сооружение это можно сравнить разве что с египетскими пирамидами. Даже развалины позволяют судить о том, сколь высокой была строительная культура, того времени. Стена сложена из мрамора или из породы, близкой к мрамору. Не могу не повториться: нигде, никогда я не видел строений таких размеров. Каменные плиты, из которых сложена стена, в ширину и высоту более полуметра, в длину же некоторые достигают трех четырех метров. В кварталах, которые раскопали археологи, можно увидеть гладко обработанные каменные колонны, своды и арки. Сейчас, при воспоминании Хараба Гилана, мне кажется, что сравнить его можно с античным городом, который я увидел в Турции, на берегу Средиземного моря, с руинами знаменитого Эфеса.

Со стен Хараба Гилана открывается широкая панорама. Справа возвышается гора, окаймленная скалами. Как рассказывали мне местные товарищи, гора эта также усыпана подобными разрушенными строениями: наверно, это было крайнее убежище от врага или неприступная обитель правителей. К сожалению, у нас нет времени, чтобы подняться туда. Стены крепости, раздваиваясь, проходят через ущелье, и уходят вдаль. В ущелье возвышается круглый цилиндрический памятник, напоминающий апшеронские башни. Опуститься и рассмотреть их из-за недостатка времени также не удается.

Мы медленно подходим к кварталу мавзолеев Хараба Гилана. Полуразрушенные фундаменты позволяют судить о том, что множество гробниц высились здесь в ряд. Конструкция фундаментов и архитектура подземелий аналогична мавзолеям в других местах Азербайджана.

В склепе - одиночная колонна, на ней - "каменное блюдце", а уже на нем возвышается сам мавзолей. Мы спускаемся в одно из подземелий. На скальном основании из обожженного красного кирпича выложены сводчатые арки. Сохранившаяся часть мавзолея позволяет судить о несомненной близости мавзолею Момине-хатун. а может быть, это прямое подобие знаменитого предшественника. Или этот полуразрушенный мавзолей еще один продукт творческого гения Аджеми.