Забвение - Дэвид Фостер Уоллес Страница 40

друг в свою очередь услышал рассказ от знакомца, мне известен не более чем по словам «заурядный» и «будничный». Все выстраивались перед помостом с подношениями в виде ямса, ампул фитотоксина для дротика, эт сетера, а взамен ребенок обеспечивал их ответом на вопрос. Как присуще экземплумам подобных мифотворческих циклов, этот порядок представляется зарождением чего-то вроде современной торговли в культуре селян. Прежде вознесения ребенка все сами мастерили себе одежду, хижины и копья и собирали еду только для своей семьи, и, хотя некоторые продукты иногда преломлялись на равноденственных религиозных праздниках и тому подобных мероприятиях, до прихода этого ребенка, способного ответить и отвечавшего на любой поставленный вопрос, в деревне, по всей видимости, не наличествовало ничего вроде настоящего бартера или торговли. И впредь маленький ребенок обретался на сей платформе и никогда ее не покидал – на помосте имелась собственная хижина с циновкой из листьев плантана и маленьким выхолощенным углублением для костра и примитивного котла, – и, судя по всему, все детство ребенка отныне проходило на центральной платформе за едой, сном, сидением без дела на протяжении долгих периодов – предположительно, для умствований и изобретений, – и ожидания в течение 29,518 синоптического дня, прежде чем селяне снова выстроятся со своими соответственными вопросами. И по мере того, как основанная на торговле экономика деревни становилась все более сложной и современной, одним из внесенных изменений оказалось то, что некоторые особенно сметливые и проницательные члены каст шаманов и повитух начали пестовать в себе интеллектуальный или, так сказать, риторический навык построения ежемесячного вопроса таким образом, чтобы добиться от экстраординарного ребенка максимально ценного ответа, и затем начали продавать или предлагать для бартера свои умения вопрошания обычным селянам, желавшим извлечь максимальную пользу из ежемесячного вопроса, что и знаменовало приход, как это, судя по всему, терминологически облек нарратив, «касты консультантов деревни». К примеру, вместо того, чтобы спрашивать ребенка что-то узко направленное в виде: «Где в регионе дождевых лесов нашей деревни следует искать некоторый тип съедобного корня?» – профессиональный консультант предложил бы клиенту справиться у ребенка о чем-то более обобщенном, в духе, например: «Как прокормить свою семью, прикладывая меньше усилий, чем расходуется ныне?» или «Как обеспечить себя запасами пропитания, которых достанет нашей семье в течение периодов, когда доступные ресурсы скудеют?». С другой стороны, по мере того, как все предприятие становилось все более мудреным и специализированным, каста консультантов также обнаружила, что максимизация ценности некоторого ответа иногда требовала более специфичного и практичного вопроса – так, например, вместо «Как повысить запасы дров?» более действенным вопросом могло бы стать: «Как одному человеку передвинуть ствол поваленного дерева ближе к дому, дабы иметь в достатке дрова?» И, по всей видимости, некоторые из новой касты консультантов в этой деревне стали поистине гениальными посредниками и умели ставить вопросы исторически-культурного значения и ценности, такие, как «Когда сосед просит взаймы мое копье, как задокументировать заем, чтобы подтвердить принадлежность копья на тот случай, если сосед неожиданно заявит, что копье принадлежит ему, и откажется возвращать?» или «Как отвести воду из ручья в дождевом лесу так, чтобы жене не приходилось преодолевать целые мили с кувшином на голове, дабы принести воду из ручья, а заставить ручей прийти к нам?» и так далее – здесь неясно, это мой друг или его знакомец приводят собственные примеры или же это примеры, перечисленные во время услышанного диалога на рейсе «Юнайтед». Он сказал, что некоторые самые обобщенные заключения о разном возрасте и экономическом статусе двух пассажиров можно было вывести из разного цвета волос и стрижки, их позы и затылков, но не более. Что под рукой не нашлось никакого чтения, кроме традиционного полетного каталога и инструкции по безопасности в кармане сиденья, а несмолкаемый шум двигателя на крыле пресекал попытки уснуть даже после приема таблетки, и что ему буквально ничего не оставалось, кроме как чуть придвинуться и попытаться как можно более ненавязчиво прислушаться, что же излагал своему необразованному соседу или сотоварищу темноволосый молодой пассажир, попытаться это истолковать и поместить в какой-либо контекст, чтобы, так сказать, заземлить повествование и придать тому, если угодно, познавательности или релевантности в его собственном контексте. Или вроде того, но в некоторые моменты становилось неясно, что относится к «вещи в себе» для нарратива этого цикла, а что – к редакторским отступлениям и комментариям пассажира, например тот факт, что, по всей видимости, в продолжение десятилетнего проживания ребенка на особой приподнятой платформе культура деревни эволюционировала от охоты и собирательства к грубой форме земледелия и животноводства, а также были открыты принципы колеса и ротационного выдавливания, построены первые целиком замкнутые жилища из ивняка, крытые ямсом, созданы идеографический алфавит и примитивная письменная грамматика, которые повлекли умудренное разделение труда и грубую экономическую систему торговли различными товарами и услугами; и, словом, вся культура, технология и стандарты жизни деревни претерпели метастатическую эволюцию, обычно занимающую тысячи лет и несметные палеолитические поколения. И – неудивительно – эти квантовые скачки вызвали некоторые опасения и зависть во многих других палеолитических деревнях региона, задержавшихся на этапе развития пантеошаманизма, охоты-собирательства и кружка вокруг огня в холода, и повествование на рейсе «Юнайтед» особенно фокусируется на реакции одной большой и грозной деревни под единовластным управлением шамана-автократа в некоей тоталитарной теократии, также исторически господствовавшей во всем регионе дождевых лесов и собиравшей дань со всех остальных деревень по причинам как бесстрашия своих воинов, так и того, что шаман-автократ чрезвычайно стар, политически прозорлив, безжалостен, устрашающ и повсеместно считается по самой меньшей мере состоящим в союзе с дьявольскими Белыми духами примитивного дождевого леса – держите в уме, что это экваториальный регион третьего мира, так что темные цвета здесь, судя по всему, ассоциировались с жизнью, благотворными высшими силами и светом, а белые оттенки – со смертью, утратой и злыми или пагубными духами из пантеона, и, по всей видимости, одна из причин, почему воины господствующей деревни такие грозные, состоит в том, что шаман заставляет их перед битвой обмазываться кипенной или светлой глиной, или толченым тальком, или некой белесой непристойной субстанцией, так что, согласно легенде, наружностью они напоминают полк злых духов или восставших мертвецов, вооруженных до зубов копьями и фитотоксическими духовыми трубками, и это зрелище всегда столь устрашает воинов всех других деревень, что они трепещут и падают духом еще прежде вступления в битву, и господствующая деревня не знала серьезного сопротивления с той самой поры, как много эпох назад к единовластному управлению пришел шаман-некромант. И вместе с тем наиболее политически прозорливые высшие касты