Концерт для Леночки. Сборник рассказов - Константин Валерьевич Леонтьев Страница 8

Потом Олежке начали помогать. Кто, Сергеев так и не понял. Несколько рук сильно дернули, так, что вечернее небо с первыми звездами запрокинулось, подвели к мотоциклу и усадили в коляску. Пахнуло горячим мотором и бензином, мотоцикл дернулся, звезды прыгнули, и Сергеев снова отключился.

Больше Юльки он никогда не видел. Через месяц она уехала. Куда, он не узнавал. Вообще, старался больше о ней не думать. Прижигал в себе любое воспоминание и намек о ней, и в итоге выжег всего себя.

Последующие годы прокрутились, как заезженная пластинка на одном куплете и полу припеве. Он стал выпивать. Со временем все чаще. Грани никогда не переступал, и на службе проблем не было.

Потом похмелье стало более живучим и броским в глаза. Надя снова говорила о позоре, что все смеются уже, что дойдет до верха – снимут его и будут пальцем тыкать. Сергеев бил кулаком по столу, кричал, что он сегодня не пил, улучал момент, и тайком нырял за холодильник к спрятанной початой бутылке. Иногда в пьяном тумане мимо проходила Юлька, знакомым движением ерошила ему волосы. Он отмахивался от нее, и шел спать в пустующую комнату сына.

После школы Олег сразу уехал в город, ободряемый отцом и оплакиваемый матерью, поступил в университет, успешно закончил, оттолкнулся от родительских плеч, опробовал на прочность собственные ноги, и на удивление быстро и уверенно встал на них. Занимался он каким-то заумным компьютерным бизнесом. Женился. Радоваться за такого сына! И Сергеев радовался, гордился, любил рассказывать, как он воспитывал своего ребенка, приучая с пеленок к самостоятельности и дисциплине.

Он никогда и никому не говорил, что сын всегда принимал сторону матери, сначала осторожно, а потом в полный голос. А во время его последнего приезда, они и вовсе с ним разругались чуть не до драки. По дороге домой Сергеев купил бутылку водки, и пока шел, весь остаток пути рисовал себе приятную картину задушевного разговора «по-взрослому» с взрослым сыном. Даже темы обдумал и жизненные советы, которые надо будет дать за этой беседой!

Сын отверг водку и предложение посидеть с таким брезгливым видом, что Сергеев сначала даже больше растерялся, чем обиделся. Демонстративно выпил бутылку один. Потом попытался все-таки озвучить свои советы, но обида душила, и он завелся, перешел к агрессивным нравоучениям. В итоге началась перепалка, и Сергеев услышал от сына, что, как «личность, деформированная службой», он ему всегда больше мешал своим «дутым» авторитетом, который сам себе придумал. Вдобавок ко всему Олег бросил отцу обвинения, что своим пьянством он «мать угробил уже»!

Из этих слов Сергеев сделал вывод, что пока его не было, Надя славно потрудилась в описаниях морального падения отца. Хорошо настроила! Так, что даже сама потом была не рада – бегала между ними, как курица не додавленная, и кудахтала о примирении…

Он прошелся еще раз по кабинету, потом сел в кресло за стол, ослабил ремень портупеи, испытав при этом знакомое скоротечное чувство свободы, стянул галстук, расстегнул рубашку, и долго массировал натертую воротом шею.

Окажись сейчас в кабинете Сергеева посетитель, а посетителей (чаще всего просителей) перебывало здесь немало, то он наверняка подумал бы, что военком о чем-то крепко задумался. И ошибся бы! Не было у Сергеева никакой думы. Быстрыми пестрыми лоскутками летели картинки прошлого, большей частью не нужные и второстепенные. Мелькали, как постылый рекламный блок, на который смотришь без внимания и интереса. Появлялись и исчезали лица, тоже большей частью малознакомые и давно забытые. И только когда совсем неожиданно, но очень явственно возникло лицо одноклассника сына Саши Курдюкова, которого он призвал после школы, и которого спустя полгода привезли с Кавказа в багажном вагоне, Сергеев как будто очнулся.

Надо было собраться с силами, чтобы остановить эту карусель. Он закурил, машинально сосчитал оставшиеся в пачке сигареты: семь штук. Столько же патронов останется после выстрела. Это совпадение почему-то поразило его, и одновременно вернуло к реальности. Сергееву понравилось, что при этом он не испытал страха. Значит все в силе.

Стрелять решил в голову. Так надежней. Сигарету выкурил полностью, до фильтра. Сколько раз пытался бросить, и всегда срывался. Теперь точно последняя! Сделать надо все быстро и без лишних соплей. Достать из кобуры пистолет, снять с предохранителя, потянуть затвор и выстрелить. Без паузы. И ни в коем случае не начинать перемигиваться с черным зрачком ствола!

Он посмотрел на часы. До конца обеда двадцать минут. Наметил секундную стрелку, решив выждать полный ее оборот, но понял, что это малодушие. Часть подсознания все-таки не спешит, находит предлоги, цепляется за них. И уступи он, то по окончании этой минуты он будет стараться найти новую точку отчета! Поэтому не надо ждать!

Сергеев раскрыл кобуру, вытащил «Макара», двинул большим пальцем предохранитель, чувствуя, как разгоняется в галоп сердце. Все!

Неожиданно зазвонил телефон. Сергеев замер, сбитый и почти оглоушенный этим звонком. Телефон взял паузу, будто набрал воздуха, и выдал новую трель.

Игнорировать? Сбросить? Сотовый он отключил, но совсем забыл об этом кнопочном черте с истеричным фальцетом! Продолжая сжимать в правой руке пистолет, Сергеев привычным быстрым движением снял трубку.

– Вовка! Алло! Ты? У тебя, почему сотовый недоступен? – услышал он голос жены. Какой-то необычно возбужденный, торжественный. – Вовка, ты что молчишь?

– Говори, что хотела, я занят, – отозвался Сергеев.

– Ты сядь сначала, если стоишь! Сейчас Олег звонил – Светка беременная! Ты слышишь? Точнее точного уже все! И даже УЗИ показало – шесть недель! Поздравляю дедуля! К пенсии тебе подарочек! Ну, ты там что онемел?

– Мальчик, или девочка? – спросил Сергеев, только для того чтобы не молчать. Смысл новости начинал доходить до него, овладевать им.

– Вот балбес! – хохотнула Надя. – Откуда ж это известно? Там еще рыбка маленькая! Ты вот что, сегодня не задерживайся, сразу домой! Возьми там по дороге, что тебе надо, а я гуся приготовлю, как любишь! Все, пока!

По коридору прошли, хлопнула дверь. Потом послышались еще шаги, чей-то неразборчивый голос и смех. Сергеев продолжал сидеть, глядя на телефонную трубку, которая тихими короткими гудками просилась на место. Он вернул ее, стараясь положить без малейшего звука. Так же осторожно, не глядя, снова поставил «Макара» на предохранитель и опустил в кобуру. Вытер вспотевшую ладонь о брюки и достал из пачки сигарету.

Что-то мешало, наливалось в голове, начинало ломить в переносице все сильнее и сильнее. Он поискал зажигалку, не нашел, и, уже не в силах сдерживаться, разрыдался, уткнувшись лицом