Роберт Енгибарян - О, Мари! Страница 81

На первых порах ее поражало изобилие товаров, отсутствие очередей, доброжелательность прохожих, чистый город. Потом все стало привычным. Сначала по здешней привычке покупали много еды, а сейчас только на один, от силы на два дня. Скучает по мне, по Еревану, передает привет всем друзьям, особенно Рафе.

Да, невесело. Много неопределенного. Что будет с ними, особенно когда Мари родит? Все планы строились на том, что мсье Азат начнет работать, Мари получит вид на жительство, так как она родилась во Франции и ее родители имеют французское гражданство, после чего она вернется обратно. Сейчас же картина диаметрально меняется.

– Давид, что пишет Мари? – спросила мама. – Иди на кухню, поужинаем и заодно поговорим обо всем. Бедные люди, в какое тяжелое положение поставили сами себя из-за собственной глупости! Жили здесь уже много лет, привыкли к окружению, а теперь получили столько проблем!

– Фактически, Давид, приезд Мари зависит от состояния здоровья ее отца, – подытожил отец.

Позвонила Иветта.

– Спасибо, Давид, всё получили в целости и сохранности! Мебель расставили, дом уже в более-менее приличном состоянии. В субботу в пять часов вечера приглашаю тебя на новоселье. Я пополнила свой репертуар несколькими новыми песнями и в этот день исполню их для вас. Мама и папа наслышаны о тебе, я часто рассказывала им, как ты опекал меня все эти годы. Пригласи от моего имени и Рафу.

Я что-то промямлил, однако отказываться было неудобно, и я пообещал, что приду на новоселье.

– Кто это, Давид? – поинтересовалась мама.

– Да так, одна знакомая девушка.

– Не Иветта?

– Ну, предположим.

– Мари всего месяц как уехала, а ты уже заигрываешь с этой девушкой! Не думаешь, что слухи могут дойти до твоей невесты? У них здесь много знакомых, родных. Добавишь бедняжке новые переживания!

– Мам, ничего особенного! Иветта моя подруга, мы пять лет учились бок о бок. Вспомни, как она старалась, чтобы я не попал на эту «почетную» службу! Что предосудительного в том, что она приглашает меня на новоселье?

– Давид, – вступил в разговор отец, – бакинки очень женственные и соблазнительные. Мама права – к твоему сведению, от таких игр, как ни странно, иногда рождаются дети. Ты пока хотя бы одного узаконь. Или ты, как кукушка, везде яйца кладешь и летишь дальше?

– Спасибо вам, дорогие родители, за нравоучения, а особенно за сравнение с кукушкой! Но все ваши обвинения я начисто отметаю. С тобой, папа, я принципиально согласен в одном: бакинки, а особенно Иветта, действительно очень соблазнительны! Вот что я ценю в исламе – многоженство. Поэтому они и размножаются как кролики! А здесь, видите ли, общество в лице обожаемых родителей обвиняет тебя в аморальных намерениях, в то время как ты просто сторонник демографического роста христианского мира!

– Ну что же, если так, почему бы тебе не принять ислам?

– О нет, все остальное там слишком мрачно и строго. А вот насчет многоженства… Пожалуй, подход весьма демократичный и даже гуманный. Это же фактическое претворение в жизнь христианского принципа «возлюби ближнего своего». Ведь кто может быть более близким, чем оказавшаяся рядом с тобой девушка? Сколько их кругом, незамужних! И как хочется их всех осчастливить! Если, конечно, ты настоящий гуманист. А я себя считаю именно таковым!

– Спокойной ночи, гуманист-доброжелатель, – усмехнулся отец. – Ты постарайся сперва хоть одну девушку сделать счастливой, а потом уже берись за остальных. Кстати, у девушек христианского мира, особенно тех, кто обладает высоким социальным статусом, абсолютно другие запросы! Они никогда не согласятся на роль второй или третьей жены и не удовлетворятся одной лишь близостью с тобой. Им нужна обеспеченная жизнь, хороший дом и одежда, поездки, няни и английская или французская школа для детей, не говоря уже о таких мелочах, как ювелирные украшения и автомобили. Поэтому, если примешь ислам, тебе сразу надо становиться еще и шейхом. И сдается мне, товарищ следователь, что здесь у тебя возникнет небольшая такая проблемка… Думай-думай, голова нужна не только для красоты или ударов в драке!

– Рафа, Иветта нас приглашает послезавтра на новоселье.

– Я так и знал, что она на меня глаз положила, – весело воскликнул друг.

– Какой ты проницательный! Как тонко чувствуешь настроение женщины! Да она просто сохнет по тебе!

– А может, я только прикрытие? У вас там шуры-муры, кошки-мышки, а до Мари дойдут слухи, что между мной и Иветтой родилась большая и трепетная любовь, возможно, с печальным исходом – свадьбой. Что на это скажешь?

– Я передаю то, о чем меня попросили. Хочешь, сам позвони и скажи, что ты отказываешься приходить на новоселье, так как у тебя в душе вдруг возникло огромное чувство к Иветте, а отведенной тебе ролью ширмы или покрывала ты недоволен.

– Шутить изволите? И вообще, по какому праву самые обаятельные девушки должны доставаться тебе? Одну отправил в Париж с разбитым сердцем, другую хочет соблазнить здесь… Приду и отобью Иветту у тебя! Скажу, что Мари, по прогнозу врачей, должна родить тройняшек. Тем более что даже по росту, цвету волос и веселому характеру мы с Иветтой больше подходим друг другу. А еще ей безумно нравятся мои шрамы и татуировки на плечах. Я видел, как летом она от них глаз не могла оторвать!

– Ага, то есть ты придешь в декольте, чтобы их показать?

– Это уж мое дело. Знай, что в этот день я буду особенно неотразим! Даже отрепетирую несколько романсов. Вот, например: «Мой нежный друг, я часто слезы роняю и с тоской вспоминаю дни былой любви»… Очень печальная песня. Или, наоборот, спляшу «Кукарачу», – и Рафа начал танцевать, показывая, как он будет при Иветте исполнять этот номер.

– Кстати, Рафа, какой подарок возьмем? – спросил я, отсмеявшись. – Я тут подумал, может, какую-нибудь интересную картину молодого, не очень известного художника? Я знаю многих талантливых ребят, несколько раз бывал на их выставках. Многие из них со временем вырастут в великих художников, как Сарьян, Башинджагян, Абегян…

– Ну нет, Иветта – девушка музыкальная, шумная и шебутная. А у меня как раз появился музыкальный центр фирмы «Грюндиг», с колонками и их фирменным стеклянным шкафчиком. Мечта всех фраеров и стиляг! Я для тебя тоже могу устроить такой подарок. Но с одним условием: ты должен подтвердить перед Иветтой, а особенно перед ее мамой, что ты женат и Мари по прогнозам врача скоро родит тройняшек.

– Рафа, давай оставим всю эту чепуху. То, что ты предлагаешь, вероятно, очень дорогая вещь?

– Разумеется. Если хочешь на девушке жениться, ты должен принести ей дорогую вещь, только так можно оставить ударное, даже шокирующее впечатление, а не томиком стихов Сильвы Капутикян или Фета.

– Что это за ругательное слово?

– В отличие от тебя, мой друг, я – поклонник высокой русской поэзии, созвучной моей тонкой и романтичной натуре. И девушек привлекаю не только песней «О, Мари, о, Мари!» или ежедневным купанием и использованием всяческих дурно пахнущих жидкостей.

– А если серьезно, поклонник Фета, надо бы скинуться. Мне неудобно приходить к Иветте фактически без подарка. Давай посчитаем, какая математика у нас получается, я тоже хочу принять соответствующее участие.

– Твое участие будет в том, что ты понесешь коробки. Их две, они большие, но не особенно тяжелые. А я буду идти руки в брюки и указывать, где их поставить. Потом ты осторожно откроешь коробки, заранее сняв пиджак, а картонки резво отнесешь в мусорный контейнер. Можешь засучить рукава, можешь не засучивать. Некультурно, конечно, но ты можешь петь свою любимую песню: «О, Мари, о, мои дети…» Кстати, не забудь захватить с собой тряпку. Дом-то новый, вдруг у хозяев ее не будет, а пыль надо удалить. И помни, Дав: если начнешь приставать к девушке, я скажу маме Ив, что ты женат, что у тебя скоро родится, а может, уже родилась целая орава плачущих по-французски детей, и повторю это уже при собравшихся гостях!

Последняя фраза, будто электрическим током, ударила меня прямо в сердце. Чем я тут занят? Пустой болтовней! Готовлюсь к вечеринке, сам себе не желая признаться, что меня тянет к соблазнительной хохотушке. А там, далеко, моя беременная девушка сидит у постели больного отца и думает, что будет с ней, с ее семьей, как сложатся наши судьбы…

– Что задумался, Дав?

Я не ответил, и после минутного молчания Рафа тихо произнес:

– Прости, брат, я пошутил, не переживай. Все образуется. Ну, пока, увидимся!

Был четверг, девять вечера, разница во времени с Парижем – три часа. Удобный момент для звонка. Я быстро оделся и пошел на главпочтамт. Подождал час с небольшим, затем меня соединили, но никто не подошел к телефону. Я, удивленный, вышел из кабины, попросил телефонистку попытаться еще раз соединить меня через час. Что могло случиться? Мари ведь знала, что я буду звонить. Это не похоже на нее, она никогда не забывает о таких вещах. Может быть, что-то случилось с мсье Азатом? Такой вариант был наиболее вероятным.