Николай Погодин - Собрание сочинений в 4 томах. Том 3 Страница 45

Женя. Юпитер…

Зина. Ничего не Юпитер. Довольно! У каждого человека есть понятия, чувства, за которые он… Довольно. Но что же, в самом деле, они не идут? Пора бы. Странно. Глупо. Ни души… Что ж, пусть… уползай и ты, Салазкин.

Женя. Юпитер, не сердись, это комично.

Входит Саня.

Зина. Эх, ты… пророк! Чушь твое пророчество. Вот он — первый мой гость! Мой прекрасный и обиженный ребенок!

Вбегает студентка с косами.

Студентка. Девчата, умоляю! Маргаритка Соскина сюда не заходила?

Зина. Не заходила. Не знаем Соскину.

Студентка. Ну да, не знаете! Тоже важничают. Ой, что же делать?! (Убегает.)

Саня (Зине). Тебе послание.

Зина. Послание? Мне? От кого? (Очень удивлена).

Саня. От друзей… из группы.

Зина. Что случилось, Саня?

Саня. Почитай.

Зина (читает). «Дорогая Пращина…». Ах, все-таки «дорогая». (Читает.) «Дорогая Пращина, мы не только неспособны на такие поступки, на которые способна ты, как борец за передовое морально-политическое поведение…». Нет, «дорогая» — это иронически… (Читает.) «… но мы также не представляем себе, как можно оклеветать подругу, которая протянула тебе руку помощи в тяжелую минуту. Может быть, твой поступок и выражает твои высокие моральные принципы, но мы, простые смертные, неспособны понять тебя. Поэтому не удивляйся, если никто не придет на твой званый вечер. По поручению товарищей из группы Генриета Вальдемар». Здорово! Правильно… Ну, а ты, Саня?

Саня. А я зря купила майонез. Из-за него пришлось тащиться в город. И охота тебе было распространяться насчет Вавки на комсомольском собрании. Ее, оказывается, чуть не вышибли из университета. Папаша выручил… генерал, что ли. Тоска. Поесть нечего?

Зина. Но я, честно говоря, не думала, что вышибут… хотя это было бы правильно.

Саня. Непонятный ты человек, Зинка. За каким лешим тебе надо исправлять Вавку Маландину, пусть она тысячу раз бездарь? За каким? Тем более что она действительно помогала тебе материально. Не понимаю. Все это тоска. Поесть нечего?

Зина. Я сама себя презираю за это!

Саня. За что?

Зина. За то, что непонятный человек. Я шла на то собрание и повторяла: «Не говори про Вавку, не говори про Вавку, не говори про Вавку», а вышла на трибуну — и понесло. Моя мать говорила: «Удавить тебя мало». И я виновата? Клянусь тебе, что меня три года буквально гложет мысль о том, что Вавка занимает место в университете не по праву, что вместо нее мог бы учиться дельный человек. Социализм — это, прежде всего, разумная организация общества. А какая тут разумность, если мы видим в университете и лентяев и тупиц…

Саня. Опять понесло.

Зина (покорно). Понесло.

Саня. Мало тебе Вавки, ты еще социализм будешь критиковать. Поесть, я спрашиваю, нечего?

Зина. Молчу. Не буду. Но социализм — это моя личная судьба, которая мне никак не безразлична, и я… Молчу. Не буду. Что же я могу тебе предложить, кроме бутылки «Твиши»?

Саня. Замечательный день рождения!

Зина. Вы же начисто запретили мне тратиться.

Саня (вздохнула). Да, Зина, как бывает дико. Три дня назад все боялись, чтоб наша Пращина потратила копейку лишнюю из своей стипендии, а сегодня — чужие. У меня лично такое плохое настроение, что лень ссориться с тобой. Живи как знаешь, меня не трогай. Поесть у тебя нечего, на душе тоска. Давай танцевать, что ли.

Зина. Я понимаю, моя беда в том, что я старше вас. Ты пришла в университет прямо из школы, а я… И за трактором довелось посидеть, и замужем побыть. То и другое крайне неудачно.

Саня. Подумаешь, несчастье — неудачное замужество.

Зина. А твой отец, которого ты ненавидишь?.. Вот что значит неудачное замужество! Во всяком случае, дружок, я кое-чего испробовала из великой чаши жизни. Давай танцевать. Но мы сначала выпьем по рюмке «Твиши», и ты меня поздравишь с днем, с которым… история умалчивает.

Саня. Ты, конечно, испытала… но я никогда не думаю, что ты старше меня. Я тоже испытала. Когда дома жуткий быт, поневоле делаешься старше. Поздравляю тебя, Зина… А этот? (Указала на Женю.) Пригласи.

Зина. Он не поднимется, увидишь… Салазкин, возьми бокал вина, поздравь меня.

Женя. Я здесь вообще. Но выпить я могу. Преподнесите.

Зина. Когда подарок принести, ты «вообще», а когда выпить, то «преподнесите».

Саня. Поздравляю тебя, Зина. Если говорить серьезно, ты девка исключительная в хорошем смысле. Хоть ты и вредная.

Зина. Да, я вредная.

Саня. Будь у нас таких побольше, интересней была бы среда, умнее отношения. Желаю тебе заслуженных успехов, любви особенной, не пошлой… Ты удашься и по науке. Верю.

Зина. Спасибо, Саня. (Жене). А ты как там?

Женя. Преподнеси вторично. Я опередил. (Когда налили.) За физиков, которых уважаю. И, значит, за тебя, ибо на факультете ты явление исключительное. По моему частному мнению, женщинам физические науки не показаны, но ты меня опровергаешь. Посему я и считаю тебя явлением исключительным. Но исключительные люди собирают в себя и типизируют среду, эпоху и народ, из которого выходят… Значит, ты лицо типичное.

Зина. Спасибо, Женя, хоть говоришь умно до невозможности.

Женя. И в том, что ты взрослее всех в нашей группе, то в этом виноват, по крайней мере, первый — твой родитель.

Вбегают студентка с косами и парень в свитере.

Студентка (в изнеможении). Девчата, умоляю… ничего смешного нет. Здесь должна быть Маргарита Соскина.

Зина. Никакой Соскиной здесь не было, нет и не будет.

Студентка. Это кошмар. У нее все билеты.

Зина. Постойте, родные. Да вы какой курс? Первый?

Студентка. Это не важно. Соскина, где ты? Какой кошмар! Маргарита!

Убегают.

Саня. Первый курс. Троглодиты. Давай танцевать. (У патефона). Только отчего звук взвывает?

Зина. Леший с ним. Лишь бы ритм не нарушался.

Саня. Веди ты.

Зина. Ладно.

Танцуют.

Саня (медленно, думая о чем-то своем). Тебя Каплин любит?

Зина. Это все утверждают.

Саня. От меня скрывать не надо.

Зина. Он не говорил, что любит.

Саня. Да… Но целуетесь?

Зина. Не целуемся.

Саня. Ври.

Зина. Очень хотелось бы, но факт остается фактом.

Саня. Женя, накрути пружину. (Видит, что того нет в кресле). Смотрите, исчез. Никто не видит, как он появляется, как исчезает. Тоска — полюбить такого.

Зина. Уклоняюсь судить о вещах загадочных. Хотя… Я так о нем сказала бы… Он так ленив, что постарался быть талантливым, чтобы лениться. (Прислушалась.) Плывет и завывает… Давай заведем другое. (Меняет пластинку.) У тебя стипендия тю-тю?

Саня. Тю-тю.

Зина. На чем завалилась?

Саня. Кванты.

Зина. И кто придумал квантовую механику назвать квантами! Эх, кванты! Знало бы остальное человечество, что это такое. Оно зауважало бы нас, как больших. Будем танцевать медленнее?

Саня. Давай медленнее.

Зина. Ты в каком платье сдавала?

Саня. В этом понесло… Получше надеть хотела…

Зина. А надо было в старом.

Саня. Ну конечно. И хотела же надеть старенькое, с заплаточками… в нем я меньше «хора» никогда не получала.

Зина. Как же ты завалилась?

Саня. Задачку затянула. Начала мудрить и намудрила на тройку. Как жить, не знаю.

Зина. Проживешь. Я приехала в Москву с трешкой. Прожила.

Саня. Но ты Вавку встретила.

Зина. Ты могла бы поплакаться профессору. Говорят, он добрый.

Саня. С какими глазами мне плакаться? И так уже дали комнату в университете, когда в Москве своя жилплощадь.

Зина. Что слышно дома?

Саня (меланхолически). Все по-старому. Отец пьет, мать шьет, соседи на нее заявления пишут, разоблачают частный капитал. Комедия — пропадешь со смеху.

Зина. И чего он пьет?

Саня (безразлично). Дикарь.