Таксопарк - Илья Петрович Штемлер Страница 75

нравилось… Был еще и третий мир, не очень продолжительный, — армия. Слава служил в погранвойсках, на таможне. Мимо него, через границу, в том и в другом направлении проезжали запыленные машины, придавленные высокими шапками багажа или так, налегке. В машинах сидели красивые веселые туристы. Они несли с собой незнакомую, сладостно заманчивую жизнь… И там, на таможне, Слава дал себе обещание выбиться в люди, там он и получил права на вождение автомобиля. После армии Слава решил не возвращаться в деревню, вернулся в город. И в институт решил не поступать, толку мало. Живым примером Славе послужил теткин сосед-таксист, дипломированный инженер-электрик…

Федя завинчивал последние гайки, когда в гараже показался Славин сменщик. В модном светлом пальто и в шляпе, шофер первого класса Сергачев Олег Мартьянович казался человеком, не имеющим никакого отношения к этому плацу, заставленному салатовыми автомобилями. Захар поначалу даже не узнал его.

И тут тишину гаража пронзили жаркие переливчатые такты папуасского гимна: Федя проверял свою работу.

Захар подпрыгнул на табурете.

— А ну кончай этот самогон! — заорал он, испуганный неожиданным звуком. Почему «самогон» — непонятно. Видимо, это было первое слово, пришедшее ему на память.

— Порядок, дед! — довольно воскликнул Слава. Он пока не видел Сергачева, любуясь новеньким импортным клаксоном.

Изумленный Сергачев приблизился к своей машине, остановился. Теперь и Слава заметил его. И растерялся. Новый сигнал Слава ставил без согласования со сменщиком, так, «по нахалке». Представлял, как поразится Сергачев, когда машина вдруг заголосит по-папуасски…

— Эх… испортил себе кино, — раздосадовано проговорил Слава. — Чего это тебя принесло ночью, не в см еду?

Сергачев, не отвечая, прижал сигнальную планку. Низкий звук прокатился по гаражу, окончательно снес с табурета старика Захара и ухнул в черный провал пандуса…

— Кому сказал, едри тя в ноздрю?! Гони свою таратайку во двор, там и представляй! — Захар стукнул кулаком по столу. — Устроили тут мне концерт, кони-лошади!

— Ладно, дед! — Слава полез за деньгами, чтобы расплатиться за работу.

Федя складывал инструмент в чемоданчик, точно доктор.

Сергачев приблизился к Славе. И без того бледное его лицо стало совсем белым от злости. Едва раздвигая тонкие губы, он произнес, словно выдохнул:

— Ты что же, мальчик… дуру лепишь?.. Кто тебе позволил? — И, не договорив, обернулся к стоящему поодаль Феде: — Восстанови картину!

— Договорились в одну сторону, — равнодушно проговорил Федя и поднял с пола снятый клаксон.

— Он заплатит. — Сергачев кивнул на Славу.

Тот подскочил к Феде, выхватил из его рук старый клаксон и швырнул на пол.

— Ты что, Олег? Хорошенькое дело! — закричал Слава. — С таким трудом добыл! — Он протянул Сергачеву раздавленную упаковочную коробку, расписанную по-английски.

Сергачев отодвинул в сторону Славу, подобрал с пола старый клаксон и протянул Феде.

— Восстанови картину!

Федя покачал на широкой ладони клаксон, словно взвесил, и двинулся к машине.

— Характер показываешь, мастер? — Слава ухватил Сергачева за рукав. — Я стараюсь, чтоб все красиво. А ты характер показываешь, принципиальность!

Сергачев отвел Славины пальцы от рукава и заговорил, сдерживая гнев, — ему это удавалось: со стороны он казался, как всегда, спокойным и насмешливым:

— Должен заметить, родной, что существует государственный стандарт звуковых сигналов для каждого вида автомобильного транспорта. И это имеет свой смысл. Например, ночью по сигналу я точно знаю, какая машина его мне подает, и соответственно выбираю режим движения…

Слава с тоской смотрел, как круглая лысая Федина голова спряталась в капоте.

— В связи с вышеизложенным фактом каждый произвольно установленный клаксон, как ты заметил, является нарушением государственного стандарта и сигнализирует о том, что человек не только нарушил закон, но и пытается чем-то выделиться из общей массы. То есть является потенциально беспокойной личностью, от которой завтра можно ждать чего угодно…

Слава видел, как Федя извлек из чрева автомобиля лакированную импортную дудку, небрежно поставил ее на пол и взял замызганный, грязный старый клаксон…

— Теперь скажи мне, родной, — продолжал Сергачев, — если ты честный человек, зачем мне обращать на себя внимание Госавтоинспекции и прочих уважаемых лиц, связанных с контролем за безопасностью движения? Мы ведь с тобой не святые, зачем же нам выделяться из общей массы наших беспокойных коллег? А?! Лично мне, Славик, это не нужно… Понимаю, ты подумал некрепко, прежде чем сделал этот шаг. Но все исправимо. Заплатишь Феде за туда и обратно. «И не было дела», как сказал бы тот, чье место ты сейчас занимаешь по иронии судьбы, — мой бывший сменщик Яша Костенецкий… Который, заметь, никогда не унижался до того, чтобы оставлять своему напарнику такую грязь в багажнике, какую оставляешь мне ты, Славик. Сырость, неразбериха. Только ужей разводить.

— Да ладно! — перебил Слава. У него пропало настроение поддерживать сергачевскую импровизацию. И еще этот выговор за грязный багажник. Подумаешь! Когда торопишься домой после смены, не до багажника…

Но Сергачеву не хотелось сворачивать разговор. Он не так часто виделся со своим сменщиком.

— И вот еще, Славик. Как я заметил, ты слишком активно стал мастерить. Одет как новогодняя елка. Лицо округлилось. Тон нахальный. Зуб во рту сломан, точно специально для золотой фиксы. Как я уже заметил, мы все тут не святые, но все люди. И, как все люди, имеем жизненный опыт, Славик. — Голос Сергачева уже звучал по-иному, с жесткими звенящими нотами. — Так что запомни одну классическую фразу, Славик: «Жадность фраера сгубила». Это великая мудрость на многие случаи жизни, хотя и звучит не слишком изящно.

Сергачев повернулся, намереваясь уйти, но Слава преградил ему дорогу. Он скрестил руки на груди, с нервной усмешкой скользя взглядом по серой шляпе Сергачева, по лацканочкам пальто из красивого искусственного меха.

— Учишь, да? А мне смешно! Ха-ха! Потому — знаю, что ты собой представляешь. Учитель нашелся!

— Ни черта ты обо мне не знаешь, Славик. — Сергачев все не оставлял своего тона.

— Знаю! Лучше вспомни, чему ты Валерку Чернышева поучал когда-то. У аэропорта. И удивительное совпадение: Валера хотел начальству пожаловаться, а его в