Ева Хорнунг - Дог-бой Страница 10

Маленькая стая, живущая под развалинами церкви, защищала свою территорию в зависимости от обстоятельств. Люди угрозы не представляли. Церковь была слишком разбитая; в ней нельзя было найти приют бездомным. Саму церковь давным-давно заменили новой, с блестящим куполом и колокольней. Новая церковь возвышалась над лесом чуть поодаль от горы. Зато от других собак они не были защищены. Их стая была слабее и малочисленнее соседей. Иногда на них нападали и собаки-одиночки, особенно когда они промышляли одни. Чужие собаки окружали их и скалились, но нападали редко. Ни одна собака не может себе позволить быть раненной в бою, и ни одна маленькая стая не может себе позволить потерять кого-то из семьи.

Они были крайне осторожны, и потому тропа, ведущая из развалин, все время петляла и поворачивала. Ромочка, наконец, понял, как правильно выходить из логова и пересекать их площадку для игр. От самых развалин хорошо просматривалась тропа, ведущая к горе. И все же идти прямо запрещалось. Сначала требовалось пересечь пустырь, снова выйти на тропу у последнего места встречи, а уже оттуда бежать к горе, виляя между стройплощадками. К самой мусорной горе вела протоптанная узкая тропка; она вилась в зарослях бурьяна на краю кладбища. Собаки, жившие в развалинах церкви, бежали по тропке гуськом, внимательно следя за всем, что движется или издает звуки. Наблюдая за своими сородичами из стаи, Ромочка понял, что они принюхиваются и прислушиваются, выслеживая добычу или выглядывая опасность; он тоже пытался подключать зрение и слух и потому обычно бежал за всеми, пригнувшись к земле и поводя головой из стороны в сторону.

Опасными были все люди без исключения. Они походили на злых духов, которые обитали на границе Ромочкиного мира. И все же люди казались ему знакомыми. Он сразу замечал, если на горе или среди берез появлялся чужак — как и другие местные обитатели. Постепенно Ромочка научился выделять по внешнему виду постоянных гостей — водителей мусоровозов, которые подъезжали к горе по извилистой дороге и сбрасывали новые порции хлама, и двух экскаваторщиков. Оба курили сигареты одной марки.

Жителей свалки и трущобного поселка он тоже научился узнавать в лицо. Он знал одноногого, который при ходьбе звякал чем-то и скрипел; знал старуху, которая все звала кого-то: «Иван! Ива-ан!» Ромочка определял местных по внешнему виду, звукам и запаху. Так, худую женщину с разбитыми губами и ее длинноволосую дочь окружал цветочный аромат. Ромочка узнавал их всех издали, еще не видя. Здесь жили в одиночку, парами и семьями с детьми. Местных жителей Ромочка сторонился и не думал про них.

Свары, царившие в логове в конце зимы, давно закончились. И все-таки, когда Черная возвращалась с охоты, все сразу напрягались и вздыхали с облегчением, когда она уходила. Сумятица, которую она вносила в атмосферу своей злобностью, утихала, но о ней никто не забывал. При Ромочке Черная почти никогда не участвовала в общих играх. Остальные щенки при ней как-то затихали, сдерживались и старались не так явно выказывать Ромочке свою нежность, особенно в логове.

Иногда, возвращаясь с охоты с Серым, Ромочка видел, как Белая, Коричневый и Черная самозабвенно играют и в логове пахнет простой радостью. Едва почуяв его. Черная тут же бросала игру и уползала в гнездышко, уступая Ромочке свое место. Если он подходил к ней, она злобно огрызалась, как будто он мешал ей спать. Ей требовалось все больше и больше места для сна, даже когда Ромочка к ней не приближался. Черная огрызалась на всех, кто к ней приваливался.

Потом Ромочка открыл: если он делил кость с Черной и рычал на всех остальных, его сестрица с трудным характером сразу преображалась. Она не рычала и не кусала его, а, наоборот, вылизывала ему лицо. И оставляла ему место рядом с собой, а остальных отгоняла — вроде бы не совсем всерьез, но все-таки и не в шутку. Ближе к лету злоба и ревность Черной по отношению к Ромочке ослабла, потому что он старался почаще радовать ее и угощать вкусными кусочками.

Поведение Черной было неизменным и предсказуемым; Ромочка же все время менялся. Иногда он нарочно подпихивал кого-нибудь из щенков поближе к Черной, чтобы та огрызнулась. Он полюбил стравливать щенков, особенно Черную и Белую. Сестры злобно лязгали зубами, а Ромочка науськивал их друг на друга.

Однажды Ромочка и Черная выследили на дворе, в лопухах, крысу. Спасаясь от них, крыса забежала в развалины, провалилась в дыру и упала в их логово. Черная тут же бросилась к лазу и заползла следом. Кроме них, в логове никого не осталось. Ромочка полз за сестрицей, повизгивая от возбуждения. Черная сразу взяла след, но хитрая крыса спряталась под грудой бревен, досок и сломанных рам. Груда оказалась слишком тяжелой; Ромочка никак не мог сдвинуть доски с места. Черная припала к земле, виляя хвостом. Глаза ее сверкали во мраке. Скоро она учуяла внизу, под деревяшками, пустоту. Черная обернулась и посмотрела на Ромочку. Она так надеялась на его хитрость и силу, что у Ромочки дрогнуло сердце. Черная верила ему и не сомневалась, что с его помощью изловит крысу. Ромочка ужасно загордился и решил: он обязательно поймает крысу, чего бы ему это ни стоило.

Черная с живым интересом следила за его действиями, время от времени тявкая. Ромочка искал какой-нибудь рычаг, который поможет ему сдвинуть доски. Наконец, он нашел достаточно большую березовую ветку и подошел к дыре. Черная по-прежнему лежала, припав брюхом к земле, но подвинулась, чтобы пропустить его. Она дрожала всем телом и, прижавшись подбородком к полу, следила, что он будет делать. Ромочка просунул длинную ветку в дыру и принялся шарить ею под досками. Черная подскочила к нему, оживленно вертя головой, и Ромочка понял, что крыса скоро бросится на них. Черная замерла на месте, и Ромочка ткнул в дыру в последний раз.

Крыса выскочила из-под досок, и Черная молнией подскочила к ней и перекусила ей шею. Есть, попалась! Ликующий Ромочка подскочил к Черной, повалился на спину, перекатился на живот. Черная встряхнула добычу и боком подбежала к нему, предлагая поиграть. Она притворялась, что спасается от Ромочки. Потом оба долго валяли крысу по земле, делая вид, будто она еще жива и ее снова и снова нужно ловить.

Они здорово потрепали и испачкали свою добычу. Ромочка разомкнул крысиную пасть и осмотрел длинные желтые зубы, совершенно не похожие на собачьи. Как странно, когда зубы к краям больше, а не меньше! Он даже провел по зубам пальцем. Очень острые — недаром крысы способны сожрать и обглодать все что угодно. Ромочка решил, что хорошо изучил крыс. Он запомнит, какие острые у них зубы, и попробует, если придется, подражать им. Например, постарается перемалывать зубами в крошево особенно лакомые кусочки.

Черная внимательно наблюдала за ним. Потом, не сводя с него ясных глаз, вежливо подпихнула к нему крысу лапой. Ромочка придвинул добычу ей, и Черная аккуратно вспорола добыче брюхо, а потом кивнула Ромочке, приглашая его пировать. Тот очень обрадовался. Оба лежали ничком и рвали крысу зубами. Какие крысы вкусные! Ромочка решил, что любит крысиное мясо больше всего на свете. Обглодав скользкие ребра, он добрался до мягких, нежных внутренностей, а крысиную голову — самое вкусное — зажал в кулаке, чтобы Черная не отняла у него лакомство.

Потом Ромочка лежал на спине, положив голову на бок Черной, и обгладывал крысиную голову. Черная грызла хвост, зажав его лапами. Иногда она роняла его, и тогда Ромочка поднимал хвост с пола и возвращал сестрице. Пусть лежит и не шевелится! Потом он сунул обглоданный череп в свою густую гриву и поднял с пола гладкое березовое поленце. Ощупал его руками. Один конец оказался чуть уже, чем другой. Ромочка взял поленце за узкий конец и взмахнул им в воздухе.

Он надолго запомнил важный день, когда сделал себе дубинку и начал копить сокровища. Тот день оказался самым счастливым в его жизни и в жизни его капризной сестрицы.

Города Мамочка избегала. Она предпочитала охотиться вблизи трущобного поселка и в лесу за ним, но даже и в привычных охотничьих угодьях старалась увести Ромочку подальше от людей, особенно если их было много. Да, их стая формально жила на территории большого города, и все же с весны до осени они обитали на пустыре, возле мусорной горы и в лесу. Дни становились жарче, на кустах и деревьях завязывались зеленые плоды. Весна сменилась летом. В гнездах на деревьях пищали крошечные птенцы, в лесных норах появились зайчата, а на опушке можно было найти объедки, оставшиеся после человеческих пикников.

Однажды вся Ромочкина одежда как-то сразу пришла в негодность. В общем, он уже вырос из того, что на нем было, но старое пальтишко на вате, сброшенное в жару за ненадобностью, кто-то порвал и разбросал по всему двору. Потом порвался свитер, когда Ромочка снимал его через голову. Брюки треснули по швам; потом Ромочка напоролся на ржавую проволоку, и одна штанина оторвалась напрочь. Он осмотрел остатки своего гардероба. В трусах было полно дыр; они протерлись и местами сделались почти прозрачными. Шапка вообще куда-то пропала. Из прохудившихся ботинок торчали пальцы ног. Ромочка угрюмо потер свои голые плечи. Жаль, что у него не растет шерсть!