Владимир Царицын - Осенний лист или зачем бомжу деньги? Страница 13

- Здравствуйте господин старший лейтенант, - поздоровался он с молоденьким коротко стриженным старлеем. - Как мне увидеть оперуполномоченного капитана Мотовило?

- Капитана Мотовило? - переспросил дежурный мент. -

Оперуполномоченного? У нас такого нет. Начальник оперативного отдела, майор Мотовило есть.

- Ах, да, да! Конечно, майора, - поправился Сидоров. - Это я по привычке. Извините.

- Ничего себе привычка! Мотовило уже почитай год, как майор. -

Старлей внимательно посмотрел на Сидорова, но внешний вид посетителя не вызвал у него подозрений. - У вас заявление, гражданин?

- Нет. Мне просто надо увидеть майора Мотовило. Сообщите, пожалуйста, Георгию Ивановичу, что его хочет увидеть Сидоров.

Сидоров Алексей Алексеевич.

- Хорошо, - буркнул старлей. - Посидите вон там, на стуле.

…Тогда, в двухтысячном капитан сдержал свое слово, приехал на дачу к Сидорову перед самым Новым годом. Привез огромную сумку с продуктами, такую, с которыми мотаются челноки по заграницам. В сумке было много всяких вкусностей - большой шмат сала, консервы, пакет с домашними пирожками с капустой, сухая колбаса. Еще там была бутылка коньяка и бутылка шампанского.

- Это тебе гостинчик к празднику.

К сожалению, посидеть и поговорить им не удалось - Мотовило торопился, он должен был отбыть в командировку в Чечню буквально через несколько часов.

- Они охренели? - возмутился Сидоров, имея в виду Мотовиловское начальство. - Перед самым Новым годом?

- Служба, - развел руками капитан и браво добавил: - Безопасность

Родины превыше всего.

Мотовило уехал и больше на даче не появлялся. Сидоров решил, что больше его не увидит. В том, что Мотовило о нем не забыл и обязательно бы приехал, если б смог, Сидоров не сомневался, но Чечня

- то место, откуда часто не возвращаются.

И все-таки они встретились в третий раз. Года два назад.

Сидоров был на тот момент уже не только бомжем, но и главным среди обитателей 'Искры'. Его в числе других бомжей загребли менты и поместили в обезьянник в рамках операции 'Чистота городских улиц и скверов'. Какая-то шишка из Москвы приезжала с проверкой, вот они и попали под раздачу. Мотовило, проходя мимо обезьянника, сразу узнал

Сидорова и дал дежурному команду выпустить бомжей на волю, взяв с них железное обещание в течение суток не вылезать из своих нор.

- А если кто нарушит это свое торжественное обещание, - грозно сказал он и показал всем свой убедительный кулак-аргумент, - того буду дуплить лично. И до посинения.

А потом подошел к Сидорову, и, демонстративно пожав руку, как старому знакомому, отвел его в свой кабинет. День только начинался, и капитанская фляжка была наполнена коньяком до верху. И сигарет было как всегда две пачки.

- Я приезжал к тебе по весне, - сказал Мотовило, - но тебя на даче не было. Раньше приехать не смог. Ранен был, в госпитале отлеживался. А потом дела закрутили. Служба. А ты, я вижу, решил побомжевать малость?

- Релаксируюсь.

- Ну, ну. У каждого свой срок релаксации.

Мотовило не лез Сидорову в душу, не призывал его покончить с бродяжничеством и вернуться к нормальной жизни. О Катерине капитан разговора не заводил, и если бы Сидоров сам не спросил его, то и не узнал бы, что свое заявление Катерина забрала и искать Сидорова, хотя бы для того, чтобы с ним развестись, не стала. Так и осталась его женой. А с Альфредом живет в гражданском браке, как говорят церковнослужители - во грехе живут. Да и не смогла бы Катерина за

Альфреда замуж выйти, с Сидоровым-то она в церкви венчана. А это кое-что значит. Тем не менее, на дачу за Сидоровым в ту долгую, мучительно долгую для него зиму, она все-таки не приехала. Капитан

Мотовило сообщил Катерине о том, что нашел ее мужа, но она не приехала. Гордая. Вычеркнула, значит, вычеркнула. И точка. А может, ей было просто наплевать на него? Но и ему, Сидорову, тоже наплевать, он тоже вычеркнул ее из своей жизни.

Майор Мотовило появился в дежурке минуты через две-три и направился к Сидорову, широко и дружелюбно улыбаясь. Сидоров снял очки, сунул их в карман пальто и тоже улыбнулся.

- Привет, Леха! - пробасил Мотовило.

- Здравствуй, Гоша!

- Значит, решил вернуться? - спросил Мотовило после рукопожатия и склонил голову набок, рассматривая Сидорова в его парадном наряде.

Сидоров пожал плечами.

- Не знаю.

- Ну, ну. - Мотовило посмотрел на свои командирские часы и сказал:

- В принципе, я все дела на сегодня уже закончил. Может, ко мне?

Жена моя, Надежда, свет Петровна, бросила меня…, в том смысле, что к родителям она своим в деревню Холмы уехала. На праздники, да тесть с тещей гостинец приготовили - поросенка закололи, сала насолили.

Помощь деревни городу, так сказать… Так что, хата пустая.

Посидим. Коньячку треснем. Или ты, Алексей, желаешь какое-нибудь питейное заведение посетить?

Сидоров отрицательно помотал головой.

- Если ты не против, лучше к тебе.

- Добро!

Жил майор Гоша Мотовило небогато, сразу видно - не оборотень в погонах. В двухкомнатной хрущевке (у Сидорова была точно такая до женитьбы на Катерине) ремонт не делался давно, но в прихожей, где они сняли верхнюю одежду, и на кухне, куда Сидорова привел Мотовило, было чисто, и во всем ощущался строгий армейский порядок, по-видимому, установленный самим Гошей и тщательно поддерживаемый его женой. Большой холодильник 'Минск' был забит продуктами под завязку. Когда Мотовило открыл его дверцу, Сидоров усмотрел с десяток кастрюль и кастрюлек, гирлянды сосисок, сарделек и множество пакетов и свертков.

- Любимая моя Надежда, свет Петровна, уезжая на малую Родину, позаботилась о чреве мужа своего, - пояснил майор, зацепив взгляд

Сидорова. - Наготовила на месяц, хотя на недельку-то всего и уехала.

Котлет одних нажарила трехлитровую кастрюлю. Я, конечно, поесть со вкусом люблю, но тут и мне обжоре многовато будет. Так что, Леха, ты на моем горизонте вовремя обозначился, поможешь мне спасать продукты от противоестественной убыли.

- А что ты называешь противоестественной убылью?

- Пропадет же все, если не съесть! Употребить по назначению, то есть, скушать - это естественная убыль продуктов, а вот проквасить качественную пищу и выбросить на помойку - это противоестественно и даже грешно с моей точки зрения. Так, что не будем грешить! - подвел итог своей лекции Мотовило, достав из шкафчика над холодильником бутылку армянского коньяка и поставив ее на стол. - Вот с этим делом продуктов много не покажется.

- И все же мне кажется, что все это за неделю съесть невозможно, - с сомнением в голосе сказал Сидоров. - Даже вдвоем.

- А мы сильно постараемся, и все у нас получится.

- А кем твоя жена работает? - спросил Сидоров, протискиваясь по узкому промежутку между столом и стенкой к табуретке, стоящей в уголке. Мотовило тем временем с сосредоточенным лицом выкладывал продукты на стол.

- А не кем не работает, - отозвался он, закрыв, наконец, холодильник, и стал, кряхтя моститься за столом, одновременно отвинчивая крышку с бутылки. - Домохозяйка. Она ведь на 'Искре' работала до того, как все эти катаклизмы произошли. Секретаршей. Без образования, без всего. Из деревни моя Надежда приехала. Какой-то дальний родственник у нее на 'Искре' работал, вот и помог ей устроиться. По блату, так сказать. Надя потом документы в технологический подала, хотела институт закончить и инженером стать.

А тут, блин, конверсия! Когда завод прикрыли, и Наденька моя работы лишилась, тут и не до института стало. Или в деревню к родителям, или в городе на панель… Ну, будем!

Мотовило поднял рюмку, по емкости соответствующую граненому стакану, наполненную до края. Такая же стояла перед Сидоровым.

Сидоров посмотрел на рюмку с опаской, но жеманничать не стал. Они чокнулись и выпили. Майор громко крякнул от удовольствия.

- Закусывай, закусывай, Леха. Не стесняйся, - потчевал он гостя. -

Котлеты бери, колбаску. Коньяк надо калорийной пищей заедать.

Французы эти и прочие иностранцы ни хрена не понимают, лимончики там, шоколадик, писи-кола. Чушь. Котлета - это да! С котлетами коньяка много выпить можно. А французы от жадности своей придумали коньяк лимоном закусывать. О, блин! - спохватился вдруг Мотовило.

- Что такое?

- Соленья забыл! - Он встал и вытащил с антресолей трехлитровую банку соленых помидоров.

- Может, не надо? - нерешительно предложил Сидоров. На самом деле соленых помидоров ему очень хотелось, даже больше, чем котлет. Он не ел домашних солений почитай лет десять. Только, когда мама была жива. Катерину хорошей, домовитой хозяйкой назвать было трудно, она в другом деле была виртуозка. Да и предыдущие его жены болезненной страстью к заготовкам не страдали, а если учесть то небольшое время, в течение которого он неоднократно пытался основать семью, первичную ячейку общества…

- Надо, Леха, надо, - ответил Мотовило и, оторвав руками крышку от закатанной банки (Сидоров только головой покачал, изумленный силой его пальцев), поставил банку на стол. - Ну что? Под помидорчики?