Монахиня Евфимия - Испытание чудом. Житейские истории о вере Страница 17

Но какой жизни? Временной, которая рано или поздно завершится? Или жизни вечной?!

Ямвлих смолк и отпил немного воды из стоявшей перед ним серебряной чаши. После чего заговорил вновь:

– Мы проводили дни в посте и молитвах. Все это время братья не покидали пещеры. А мне, как самому младшему из нас, поручили каждый день ходить в город, чтобы купить еды и раздать милостыню нищим. У нас было достаточно денег на то и другое – по крайней мере, их должно было хватить… Чтобы не быть узнанным, я переодевался простолюдином (при этих словах Ямвлих поправил ворот своей грубой льняной туники, и на его руке тускло блеснул золотой перстень с сердоликовой печаткой…). Вчера я в очередной раз пришел в Ефес и увидел, как туда въезжал император. Вот он и вернулся… А потом объявили, что завтра все верноподданные горожане должны явиться на площадь, на торжественное жертвоприношение по случаю приезда кесаря. И что туда же должны явиться семь юношей-христиан, которым, по милости императора, была дарована отсрочка приговора.

Разумеется, после увиденного и услышанного мне было не до покупки еды: я со всех ног побежал к братьям, чтобы поведать им о возвращении императора. Услышав эту весть, они поверглись ниц, молясь Богу. Увы, как ни готовься к смерти, она всегда страшна. Чем я мог поддержать их дух? Лишь последней братской трапезой…

Разложив на большом плоском камне, служившем нам столом, принесенную из города скудную еду, я окликнул братьев. Мы с молитвой преломили хлеб… Я и сейчас помню его вкус и запах… А потом наполнили водой нашу единственную чашу, и лучи закатного солнца окрасили ее в кроваво-красный цвет. Мы пили из нее вкруговую, словно на пиру. И долго беседовали о предстоящем нам завтра подвиге, пока незаметно не забылись сном. А наутро Максимилиан сказал:

– Брат Ямвлих, вчера ты принес нам слишком мало хлеба. Сходи же в город и принеси еще. Вкусим пищи в последний раз. А потом отправимся к императору и исповедуем перед ним Царя Небесного и Истинного Бога, Господа нашего Иисуса Христа, за славу Его святого имени прольем нашу кровь, положим наши души. Пойдем не на зов кесаря – на зов Спасителя нашего!

Я поспешил в Ефес. По правде сказать, я шел туда не без опаски: а вдруг император счел, что мы бежали из города в надежде избежать его суда и отдал приказ разыскать нас живыми или мертвыми? И меня схватят прежде, чем я успею выполнить поручение братьев? Господи, покрый меня кровом крил Твоих…

Забыл сказать – выбраться из пещеры оказалось не так-то легко. Вход в нее был завален камнями, и я едва отыскал среди них узкую лазейку. Выходит, пока мы спали, кто-то замуровал нас в пещере. Причем сделал это так тихо, что до нас не донеслось ни звука… Но я был слишком поглощен мыслями о предстоящем нам мученичестве, чтобы удивиться этому. А потом, когда я подошел к городским воротам и увидел на них крест… Не поверив своим глазам, я обошел вокруг городской стены – кресты были на всех воротах! А ведь еще вчера на их месте были изображения языческих богов!

Я вошел в город, и что же?! Ни одного знакомого лица, и одежда на людях другая! Мало того – я услышал, как они громко клянутся именем Христовым. Да что там! При мне один простолюдин, бранясь с другим, в сердцах воскликнул: «Да пошел ты к Богу в рай!» Я шел по улицам, словно во сне или в бреду. Казалось, еще миг, и я потеряю рассудок… Но тут Господь послал мне этого брата…

С этими словами Ямвлих показал рукой на меня (в этот миг я от стыда готов был провалиться сквозь землю!).

– И вот я здесь… и все это не сон. Слава Богу!

– Во веки веков, аминь! – подтвердил епископ Стефан. – Дивна дела Твоя, Господи! Ведь это же чудо, истинное чудо! И как вовремя!

Неожиданно Ямвлих поднялся.

– А теперь я могу идти? – спросил он градоначальника. – Ведь я должен вернуться к братьям и сказать им, что мы спасены. Нет больше императора-мучителя. И прежде гонимая вера Христова ныне торжествует над миром!

– Разумеется, сын мой! – ответил епископ Стефан. – Ты свободен. Но позволь мне отправиться с тобой. Хочу воочию узреть чудо. Но как же вовремя оно свершилось! Слава Тебе, Господи!

– Постойте! – вмешался градоначальник. – Зачем тебе идти пешком, Ямвлих? В такую даль, да еще по такой жаре! Долг гостеприимства обязывает меня препроводить тебя к братьям с почестями, подобающими твоему офицерскому званию. Поэтому я распоряжусь, чтобы нам подали конные носилки. Покойно, прохладно и без лишних глаз. Разумеется, я поеду с вами, чтобы расследовать все обстоятельства данного чуда. После чего отправлю гонца к императору.

Помолчав немного, он добавил:

– И буду ждать его распоряжений.

Никогда прежде я не разъезжал по Ефесу в конных носилках. И потому чувствовал себя важной птицей. В самом деле – я, мальчик на посылках из лавки булочника, сейчас восседаю на мягких подушках, словно на облаках, в обществе самого градоначальника и епископа! Чудеса да и только! Одна беда – никто меня не видит: со всех сторон занавески. Приходится сидеть и слушать.

Цок-цок-цок… Это стучат копыта. Нас сопровождает конный отряд. Градоначальник сказал Ямвлиху, что так по чину положено, для почетных гостей. А он и поверил. Ну-ну…

Впрочем, умно поступил наш градоначальник. Похоже, на улице целая толпа собралась. Ишь, как гомонят! И о чем же народ толкует?

– Двести годов проспал, если не триста! А с виду – совсем парнишка. Экие же крепкие раньше люди были… Не то что нынче!

– Еще бы им не быть крепкими! Тогда ведь все другое было: и вода, и еда, и деньги, и все было другое. Эх, мельчает народ, мельчает!

– А говорят, будто он по-нашему верует… Неужто правда?

– Да ну! Нешто двести лет назад по-нашему веровали?! Быть того не может!

– Хоть бы одним глазочком на него взглянуть! Говорят, он хорошенький, как ангелок!

– А ну разойдись, не толпись! Забыли, что зачинщикам уличных сборищ пятьдесят плетей положено, а участникам – по тридцать?! Получить не терпится? Прочь с дороги!

Эх, народ, народ…

Наконец мы остановились. Кто-то снаружи откинул занавески – перед нами высилась гора Охлон. А у ее подножия… Впрочем, сколько я себя помню, эти камни были здесь всегда. И даже от стариков, которые знают и помнят куда больше, чем мы, даже от своих сверстников, знающих в Ефесе и его окрестностях каждое дерево, каждый камень, я не слышал, что где-то тут есть пещера…

– Да, это здесь. Теперь я побегу к братьям и предупрежу их!

Ямвлих ловко спрыгнул на землю и в мгновение ока исчез между камнями. Мы последовали за ним. Увы, лаз, в который он юркнул, оказался слишком узок для рослого и тучного градоначальника. Тогда господин Никифор приказал сопровождавшим нас воинам разобрать завал. Вскоре проход между камнями был расширен настолько, что градоначальник мог войти в пещеру, даже не пригнув головы. За ним последовали владыка Стефан и я.

…Их было семеро. С радостными лицами, сияющими светом Божественной благодати. И, едва увидев их, седовласый епископ Стефан, не говоря ни слова, опустился перед ними на колени, словно узрел небесных ангелов. Я уже хотел последовать его примеру. Однако Ямвлих остановил меня:

– Не надо, брат. Мы такие же люди… Оглянувшись, я увидел, как старший из юношей (видимо, то был Максимилиан, о котором не раз упоминал Ямвлих) бросился к владыке Стефану и помог ему встать. Затем он почтительно провел епископа к большому камню, покрытому плащом из золотистой ткани (хотя этому плащу было двести лет, он смотрелся как новенький), и усадил на него. А сам встал рядом.

…Их было семеро. С радостными лицами, сияющими светом Божественной благодати

Вслед за тем Ямвлих представил нас тем, кого он называл братьями. В ответ они назвали свои имена:

– Максимилиан.

– Мартиниан.

– Иоанн.

– Дионисий.

– Ексакустодиан[34].

– Антонин.

В это время к градоначальнику подошел один из воинов и с почтительным поклоном подал ему медный ларчик, по бокам которого виднелись два темных кружочка – оттиски чьей-то печатки.

– Господин, мы нашли это между камней.

– Что это? – недоуменно спросил градоначальник, осторожно беря загадочную находку в руки и поворачивая ее так и этак. При этом внутри ларчика что-то глухо звякнуло. – Откуда он здесь? Взгляните, владыко! – произнес он, показывая странную находку епископу. – Похоже, в нем что-то есть… Что будем делать?

– Откроем его! – решительно произнес владыка Стефан. – Возможно, в нем находится ключ к разгадке этого чуда!

Однако в ларце оказался не ключ, а две оловянные таблички с письменами. Епископ зачитал их вслух:

«Здесь по приказу императора Декия Траяна за ослушание воле нечестивого царя земного, за верность Царю Небесному, заживо погребены семь юношей-христиан. Имена же сих мучеников таковы: Максимилиан, Мартиниан, Иоанн, Ексакус тодиан, Дионисий, Антонин и Ямвлих. Да ведают потомки православных их святые имена. И, если посетит Господь рабов Своих до славного Своего пришествия, да помянут чтущие эти строки в своих молитвах к сим святым мученикам рабов Божиих Федора и Руфина, поведавших об их страданиях во имя Христово. Богу же нашему слава во веки веков, аминь».