Монахиня Евфимия - Испытание чудом. Житейские истории о вере Страница 19

После богослужения меня представили императору. Надо сказать, что до этого он представлялся мне величественным исполином с царственной осанкой, громовым голосом, волевым лицом, орлиным взором – этаким земным небожителем. Каково же было мое удивление, когда меня подвели к невысокому дородному человеку неопределенного возраста с бледным лицом, на котором, казалось, застыло выражение безнадежной скуки, и глазами тоскливыми и тусклыми, как у снулой рыбы!

– Это он? – спросил человек, окидывая меня скучающим взглядом.

– Да, государь, – почтительно ответствовал градоначальник. – Это он.

– Господь избрал его, дабы он стал первым очевидцем чуда, – подтвердил епископ Стефан.

– В таком случае, должно посвятить его на служение Богу, – проговорил человек, сосредоточенно счищая с рукава своей пурпурной шелковой далматики[40] засохшую каплю свечного воска.

– Я и сам думал об этом, государь, – учтиво произнес владыка Стефан. – Однако сомневался – есть ли на то воля Божия. Ныне Господь твоими устами изрек Свою волю. В ближайшее время я посвящу этого юношу во чтеца[41]. А после надлежащей подготовки – и в священный сан. Воистину, Божия избранника должно посвятить на служение Богу. Да свершится на нем воля Господня!

Потом они заговорили о чем-то другом. Но я уже не слышал их. В моих ушах музыкой звучало слово: избранник. Я – избранник! Я буду служить Богу! Буду облачаться в парчовый стихарь и во время богослужений носить перед епископом золоченую свечу в серебряном подсвечнике! А потом стану священником, может быть, даже архиереем, владыкой! Мог ли я еще вчера помыслить о подобном чуде?!

Мог ли я помыслить, что вскоре, облаченный в парчовый стихарь, с золоченой свечой в руке я буду стоять над бездыханными телами своих названых братьев во Христе? Не замечая, как на мои руки, словно жгучие слезы запоздалого раскаяния, капает расплавленный воск?..

В свое время я в назидание своим духовным чадам и всем православным христианам, составил повествование о ефесском чуде[42]. Ведь кому, как не его очевидцу и участнику тех знаменательных событий, подобает это сделать? Итак…

«Когда же царь, войдя в пещеру, увидел святых отроков, подобных ангелам, то пал к ногам их. Они же, простерши руки, подняли его с земли. Встав, царь с любовью обнял святых отроков. И, лобызая их, не мог воздержаться от слез. Потом, усевшись на землю, он с умилением глядел на них и славил Бога:

– Господа мои! – говорил он. – В лице вашем я вижу Самого Царя и Владыку Моего Христа, некогда воздвигшего Лазаря из гроба. Ныне Он и вас воздвиг Своим всесильным словом, чтобы явно возвестить нам о грядущем воскресении мертвых, когда находящиеся в гробах, услышав глас Сына Божия, оживут и изыдут из них нетленными.

Тогда старший из отроков, Максимилиан, сказал царю:

– Отныне царство твое за твердость веры твоей будет несокрушимо, и Иисус Христос, Сын Бога Живого, сохранит его во имя Святое Свое от всякого зла. Верь же, что ради тебя Господь воскресил нас прежде дня всеобщего воскресения.

На месте успения святых отроков собрался сонм святителей, которые, сотворив светлый праздник, достойно почтили святых мучеников

Во время довольно продолжительной беседы святые отроки говорили царю и много других душеспасительных истин. А он с епископом, вельможами и народом внимал им с радостью духовною. После этих собеседований святые отроки на глазах у всех, наслаждавшихся их лицезрением, опять склонили головы на землю и по Божию повелению уснули смертным сном. Сильно плакал царь над ними, и все присутствовавшие не могли удержаться от слез.

Царь велел приготовить из золота и серебра семь гробниц, чтобы положить в них тела святых отроков. В ту же ночь они явились во сне царю, повелевая ему не трогать их, но оставить их почивать на земле, как они почивали прежде. На месте успения святых отроков собрался сонм святителей, которые, сотворив светлый праздник, достойно почтили святых мучеников. Царь же, раздав щедрую милостыню нищим и убогим, и отпустив на свободу находящихся в темницах, с радостью возвратился в град свой, прославляя Христа Бога нашего, Ему же и от нас, грешных, да будет честь и слава со Отцом и Святым Духом ныне и присно и во веки веков. Аминь».

Мой рассказ окончен. Увы, осмелюсь ли я сказать, что выдержал испытание чудом, узреть которое меня сподобил Господь?!

Плоды покаяния

М. Ю. Карушевой

…судьбу человека прежде всего определяет не то, что лежит за пределами его взора, а то, что находится у него внутри. И самый важный смысл происходящих с нами событий состоит в том, что они делают с нашим сердцем.

Я не понимала, день сейчас или ночь. Я знала лишь одно – они уже взломали ворота и ворвались к нам. А потом они будут гнаться за нами по коридорам замка. Пока не настигнут и не убьют нас всех – и маму, и младшего братишку, и… С отчаянным криком я билась о дверь подвала, в котором была заперта. Вероятно, мне удалось сорвать ржавый засов, потому что дверь внезапно распахнулась. Потеряв равновесие, я растянулась на полу, но тут же вскочила и с криком понеслась по полутемному коридору, чувствуя за спиной дыхание убийц…

Я не знала, что уже год как нахожусь у своего дяди по матери, сэра Николаса, коменданта крепости в окрестностях Лондона. Старинной неприступной крепости, которая с давних пор использовалась как королевская тюрьма. Тюрьма для тех, о ком по той или иной причине требовалось забыть на долгие годы. А чаще – навсегда. Для меня время остановилось на той страшной ночи, когда на моих глазах в одночасье погибли отец, мать и младший брат. С тех пор во всех людях мне виделись убийцы, от которых я пыталась спрятаться или спастись бегством. В конце концов дядя, не преуспев в попытках «выбить из меня дурь», счел за лучшее запереть меня в одном из подвалов своей крепости. Там было темно и холодно, а прямо по моим босым ногам бегали крысы. Зато теперь мои крики не нарушали покой дяди. Иногда по недосмотру охраны мне удавалось убежать. Но каждый раз меня ловили и, избив, снова водворяли под замок.

Я не знала, что уже год как нахожусь у своего дяди в старинной неприступной крепости, которая с давних пор использовалась как королевская тюрьма

…Я бежала из последних сил, чувствуя, что меня настигают. Вдруг впереди блеснул яркий свет, от которого я уже успела отвыкнуть, сидя в подвале. Зажмурив глаза, я бросилась вперед… и тут меня подхватили чьи-то руки. Сильные мужские руки, для которых куда привычнее было держать не ребенка, а меч. Но они держали меня так ласково и осторожно, что я сразу же почувствовала себя в безопасности, а потому осмелилась открыть глаза и оглядеться. Я находилась на крепостной башне. Немного поодаль стояли два вооруженных стражника, а также дядя, явно разгневанный моим появлением.

– Эта девчонка бесноватая, милейший сэр Томас, – произнес он, обращаясь к человеку, державшему меня на руках. – Ума не приложу, как ей удалось удрать. Ну ничего, сейчас мы опять ее запрем. На этот раз не убежит…

– Бесноватая ли? – с сомнением произнес незнакомец. – Не похоже. Будь она бесноватой, она бы богохульствовала и срывала с себя крестик. А взгляните, ведь крестик на ней. Похоже, девочка просто чем-то сильно напугана.

– Да какая разница? – огрызнулся дядя. – Возиться-то с ней все равно мне приходится! Свалилось же этакое наказание на мою голову! Представьте, сэр, моя сестра сдуру вышла замуж за нищего! Мало ли, что он знатный – одним титулом сыт не будешь! А теперь я почему-то должен еще и заботиться об их полоумном отродье! И почему только они ее тогда не убили вместе с ними!

– Кто «они»? – голос человека, которого дядя назвал сэром Томасом, слегка дрогнул.

– Да ваши же собратья, дражайший сэр, – с нескрываемым ехидством произнес дядя. – Господа-рыцари, что жили по соседству. Видно, им своих земель было мало, так решили и соседскую прихватить… И деревушку они спалили, и замок, а всех, кто под руку попался, перебили. Кроме вот этой девчонки… леди Л., так сказать… Вот после того она и рехнулась – и кричит, и от людей прячется. Приходится держать ее взаперти… – тут дядя осекся, словно заметив нечто странное. – Надо же! Смотрите-ка, сэр Томас, а ведь она, похоже, вас не боится! А ну-ка, поди сюда, паршивка! Нет, право слово, меня она вон как боится, а вас нет!

– Девочка не бесноватая, – снова произнес незнакомец и ласково погладил меня по голове. – Просто ей пришлось видеть много горя. Слишком много для такой малышки, как она. Как тебя зовут, дитя? Дже… Дженни? Вот и славно, Дженни… Джиневра… и сама ты очень милая и славная. Особенно когда улыбаешься – вот так. Не пугайтесь, почтеннейший сэр Николас, я не чародей. Но, пожалуй, могу попытаться вылечить вашу племянницу. Если вы, конечно, дозволите мне видеться с ней.