Терри Сазерн - Блистательный и утонченный Страница 20

— Послушай. Кем тебе приходится, во всяком случае, этот Эйхнер? — спросил Ральф, положив свои руки на бедра. — Просто друг или еще что?

Барби перехватила:

— Кто, Фред? — И она посмотрела на него своими голубыми, огромными, как блюдца, глазами, полными надежды и смущения. — Нет, ну почему? Почему? — Она сказала это так, как будто он ей не верил — хотя на самом деле это было чистейшей правдой, — и она долго, пристально, умоляюще смотрела на него, переводя глаза с одной части его лица к другой, как будто ища какой-то смысл в его словах.

Казалось, Ральф был уже готов попрощаться, повернуться и уйти. Она смотрела на него, а он стоял на месте и смотрел на нее в ответ оценивающим пристальным взглядом. Барби подняла один пальчик к щеке и теперь взирала с выражением крайнего любопытства.

— Я не знаю, — сказал Ральф в конце концов, снова приняв обиженный вид и наполовину отворачиваясь прочь, — ты кажешься вполне заинтересованной в этом человеке.

— Дурак! — вскричала она, схватив его за руку и откинув голову назад с легким смешком.

— Ну хорошо, пойдем что-нибудь выпьем, — сказал Ральф, окончательно проиграв, а также как будто глядеть на нее вызывало у него жажду.

— Мне только кофе, спасибо большое, — сказала Барби игриво, и за этим последовала знающая улыбка.

И они снова пошли, хотя на этот раз, по меньшей мере на мгновение, Ральф сознательно избегал дотрагиваться до нее, даже когда они пересекали улицу. Но на противоположной стороне, когда они поднимались вверх по тротуару, он снова положил свою руку ей на локоть.

— Спасибо, — сказала Барби и улыбнулась ему озорной улыбкой, показывая, что она прекрасно осведомлена о том, чего он добивается.

13

В Клинике, за закрытой дверью своей консультационной, доктор Эйхнер имел разговор с Мартином Фростом, частным детективом.

— Если между ними есть связь, значит, я ужасно ошибаюсь, — говорил доктор Эйхнер, — но в одной вещи я уверен точно — однако позвольте мне все же предложить вам выпить.

Мартин Фрост поднял руку.

— Только не тогда, когда я на работе, спасибо, не обращайте внимания. Вы говорите, он извращенец?

Доктор Эйхнер налил себе еще одну рюмку бренди и задумчиво покрутил стакан в своих руках.

— Я бы не стал уделять этому вопросу столько внимания. Факт в том, что я обнаружил это как… характерную случайную информацию, скажем так. Эти отклонения обычно имеют свои параллели, социальные или еще какие-то, видите ли…

Мартин Фрост был очень большим, крепким мужчиной, возраста далеко за сорок, и на его внешности не отражалось никаких эмоций — черта характера, из-за которой на его огромном лице не было ни единой складки или морщинки.

— Я вижу, в чем дело, — сказал он, просто опустив глаза в пол и таким образом демонстрируя свое серьезное отношение к этому делу.

— Я хотел бы, чтобы вы разузнали об этом человеке, — важно продолжил доктор Эйхнер, — добыли о нем сведения. Нам необходимо определить точную природу его связи с присяжным, и так далее. На самом деле вы должны будете документировать любое свидетельство его извращения, любое, которое найдете. Если есть случай клеветы, по крайней мере будем во всеоружии!

Данная перспектива, по-видимому, согревала доктора все это время, и он уютно расположился в своем кресле, нежно перекатывая хрустальный стакан между четырьмя вытянутыми пальцами.

— Между прочим, какова ваша ставка, мистер Фрост?

— Я могу вам назвать дневную ставку, если угодно, доктор, — сказал Мартин Фрост, прочищая горло и пытаясь устроиться удобней, переминаясь с одной ноги на другую, — это тридцать пять долларов плюс расходы… В настоящий момент я не занимаюсь другими делами, так что я посвящу вам полный день, и на самом деле я именно так и люблю работать — чтобы у меня было только одно дело.

— Хорошо!

— Будем работать в этом направлении, — Мартин Фрост посмотрел на свои могучие руки, — и сосредоточимся.

— Вот так! Да. Скажите мне, каков был ваш последний случай, мистер Фрост? Если вы, конечно, можете это рассказывать.

— На самом деле нет. Большинство моих дел полностью конфиденциальны, видите ли. Хотя я не против рассказать вам, что я работал над делом Битона-Битона — вы совершенно недавно могли об этом прочитать в газетах.

— О да. Да, конечно. Я хотел бы знать, кто раскрыл это дело.

— Ну, на самом деле я не один над этим работал. Вместе с полицией, я имею в виду. Да, как раз в том самом деле было много подводных камней!

Доктор Эйхнер отхлебнул из стакана, задумчиво и облегченно, а затем снова заговорил:

— Тридцать пять в день? И расходы. Теперь вот еще что…

Мартин Фрост, белый великан, наклонился вперед, прочищая горло.

— Под расходами, доктор, мы подразумеваем затраты, которые непредусмотрены, то есть это включает в себя: плату за такси, чаевые, фотосъемку, затраты на кассеты, маленькие усики — которые иногда бывают необходимы — и так далее, в зависимости, естественно, от специфики дела. В данный момент я не вижу никаких непредусмотренных расходов, хотя, конечно, в конце работы вы получите список по пунктам — и, естественно, мы постараемся снизить их до минимума.

— У нас есть десять дней, чтобы раскрыть это дело, — словно не расслышав всего вышесказанного, с пафосом произнес доктор Эйхнер. — Это интервал, так сказать, между сегодняшним слушанием и следующим собранием суда.

— Хорошо, доктор, — начал Мартин Фрост, взглянув еще раз на свои руки и повертев их над коленями, как два тяжелых вертела, — я не вижу причин, по которым мы не можем этого сделать.

Доктор Эйхнер встал и подошел к окну, сложив руки и обхватив самого себя. Затем он резко развернулся.

— Вы беретесь за это дело?

— Да. Да, я хотел бы поработать над этим делом.

Принимая это решение, Мартин Фрост не продемонстрировал замешательства или колебания, ни единой эмоции, только неспешно мял своим пальцем толщиной с добрую веревку огромную костяшку на правой руке, которая затем щелкнула, как огромный треснувший орех.

14

Барби и Ральф снова уселись в кабриолет и проехали два квартала по направлению к большому и модному ресторану для автомобилистов, где Ральф, вытянув правую руку по спинке сиденья над плечами Барби, заказал пиво, а Барби, испуганная донельзя, чашку кофе.

— Ты любишь бостонский кофе? — приветливо спросила она молодого человека.

— Ты имеешь в виду кофе с большим количеством сливок?

— Половина сливок, половина кофе, — сообщила она.

— Да, думаю, да. А ты?

— Люблю! — Она произнесла это спешно и с вызовом, как если бы они говорили про гашиш или героин.

— Ты могла бы заказать сейчас себе этот кофе, — заметил Ральф, очень сухо.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, — объяснил он, — ты могла бы заказать такой кофе вместо простого черного.

— О, я сейчас не в настроении, — сказала Барби. — Я забыла тебе сказать, — неожиданно сообщила она, как будто по секрету, — я человек настроения! — И она лучезарно улыбнулась ему, а ее голубые глаза сверкнули, как влажные искорки, словно обещая.

— Послушай, Барби, — начал он внезапно, с грустью и нежностью в голосе, и она посмотрела на него удивленно, широко распахнув глаза, как будто никогда не знала, чего ожидать. И Ральф уже был готов вытянуть руку и дотронуться до ее плеча, когда появилась официантка с их подносом, и оба они, казалось, слегка отдернулись друг от друга легко с облегченным вздохом.

— Я выпью половину, а затем закажу бостонский кофе, — объявила Барби минутой позже, пристально уставившись на юношу поверх своей чашки. Ральф неуклюже улыбнулся, но ничего не ответил, пил большими глотками свое пиво и пару раз посмотрел на наручные часы. Когда он передал сливки Барби, она позволила их пальцам томительно соприкоснуться, хотя, видимо, сама себе не отдавая в этом отчета, все это время оживленно комментировала окружающее. Это выглядело так, как будто разговор ей казался чем-то типа рекламных роликов по радио, и когда получались паузы, она пугалась до полусмерти.

— Ты забавный, — сказала она без обиды.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Ральф, пытаясь изобразить удивление.

— Ну, я не знаю, — сказала Барби, раздумывая, как выиграть время, — ты такой — тихий. — Затем она оживленно рассмеялась и, чтобы приободрить его, дотронулась до его руки. — Я не имела в виду, что что-то не так! Я имела в виду — то, что я болтаю без умолку, — это совсем не смешно! И на самом деле это я должна тебя сидеть и слушать!

— Хорошо, — начал Ральф смущенно.

— Элеанор Торн — ты знаешь Элеанор Тори, правда? Извини меня! Я имела в виду, мисс Торн — она говорит, что я просто не по летам развита!

— Да? — сказал Ральф, перемещая свою руку на сиденье за ее спиной.