Тоби Янг - Как потерять друзей & заставить всех тебя ненавидеть Страница 24

Почему же они с покорностью готовы идти на поводу у рекламных агентов?[59] Это скорее относится не к рядовым репортерам, освещающим бесчисленные приемы Нью-Йорка, а к тем, кто занимает более высокое положение в журналистской иерархии. В книге «Nobrow. Культура маркетинга. Маркетинг культуры» Джон Сибрук рассказывает о ставшем для него привычным компромиссе, на который он должен был идти как автор «Нью-йоркера», когда во главе журнала стала Тина Браун: «Если ты написал о поп-звезде, или дизайнере, или спортсмене, то волей-неволей заимствуешь их популярность и используешь ее, чтобы продать свою историю. И если ты считал, что тебе сойдет это с рук — что ты можешь воспользоваться царящей вокруг них шумихой и не поступиться в ответ хотя бы частью своей творческой независимости, — тогда, приятель, ты занимался самообманом. Здесь никогда не обойтись без компромисса».

Для «Вэнити фэр» это справедливо вдвойне. Осенью 1996 года, когда было решено по-новому оформить офисы журнала, меня на время переселили в небольшой бокс по соседству с Кристой Смит, редактором западно-побережного отделения журнала, чьей главной заботой было налаживать и поддерживать связи с аппаратом пресс-службы Голливуда. Однажды я нечаянно услышал, как она обсуждала Квентина Тарантино с женщиной, голоса которой я не узнал. В то время Тарантино страдал от излишнего внимания прессы, и мне казалось, что журналу не стоит добавлять ему рекламы. Ворвавшись в ее бокс, я с жаром принялся обличать его чванство, из-за которого он постоянно снимается в собственных фильмах, несмотря на то что плохой актер. «Разве Грейдон помещает себя на обложку «Вэнити фэр»?» — возмущался я.

Когда я выпустил пар, Криста уставилась на меня таким взглядом, что я сразу понял — в очередной раз свалял дурака. «Ты знаком с Бамбл Уорд? — спросила она, показывая на женщину, с которой до этого разговаривала. — Она пресс-агент Квентина Тарантино».

По крайней мере «Вэнити фэр» не опускается до того, чтобы предоставлять известным людям материалы для утверждения. Менее авторитетные журналы будут только рады совершенно отказаться от независимости. За время работы в «Вэнити фэр» худшее, что мне довелось услышать об унижении журнала перед PR-фирмами, был случай, когда референта послали отнести снимки Кэрри Фишера, Пэнни Маршалл и Мэрил Стрип в нью-йоркский офис «РМК», чтобы Пэт Кингсли могла самолично указать, где фотографии нуждаются в ретуши. Референт пишет: «Дэвид Харрис (главный художник «Вэнити фэр») отправил меня в «РМК» с уже отретушированными фотографиями Кэри Гранта, Пэнни Маршалл и Мэрил Стрип. Думаю, Дэвид считал, что работа выполнена, осталось, чтобы какой-нибудь «пресс-агент из среднего звена» их утвердил. Но вместо этого меня проводили для личной встречи с Пэт Кингсли, а она извлекла фломастер и набросилась на отвисшие подбородки и морщинки вокруг глаз… Самое забавное то, что она обсуждала со мной все изменения, приняв меня за специалиста из художественного отдела, который будет всем этим заниматься. Я не стал ее разубеждать, и вскоре мы уже вели философско-эстетическую дискуссию на тему возраста и красоты — это было сюрреалистично. Помню, мы старательно обходили такие темы как «правда в рекламе» и «журналистская этика».

Одна из причин, почему многие американские журналисты оказались предателями, проста до банальности — их подкупили. Например, совсем нетрудно определить репортеров «любимчиков» Лары Шрифтман, самой влиятельной из «Семи сестер», среди клиентов которой «Гуччи», «Моторола» и «Мерседес-Бенц», — они носят часы от «Гуччи», разговаривают по «Стар-Таку»[60] и ездят на «SLK».[61] В средствах информации Нью-Йорка такие взятки называют «безделушками».

«Они соблазняют вас, — рассказывал один редактор журналу «Нью-Йорк». — Каждый день нескончаемым потоком шлют вам бесплатные вещи, мобильные телефоны, косметику и месячный тест-драйв «мерседеса». Все, чего они хотят взамен, — крохотную заметку. В конце концов ваша общественная жизнь начинает вращаться вокруг них. Согласитесь, большинство журналистов не отличаются ни богатством, ни стильной внешностью, поэтому когда за столом по одну руку от тебя сидит наследница, а по другую — кинозвезда, очень трудно устоять перед этим».

Но почему же молчат главные редактора глянцевых журналов? Потому что они тоже зависят от пресс-агентов. Чтобы продать свои журналы, им необходимо согласие звезд первой величины позировать для их обложек, а единственный способ его получить — идти на все, что им навязывают пресс-агенты. В бизнесе, который зависит от постоянных вливаний гламура индустрии развлечений, все козыри у знаменитостей и их PR-агентов.

К такому грустному заключению пришла Линн Барбер, британская журналистка, проработавшая в «Вэнити фэр» с 1992 по 1994 год. «Любой журнал, который полагается на ежемесячное появление фото большой звезды на своей обложке и чьи продажи зависят от степени привлекательности последней, давным-давно продался рекламным агентам, — написала она в «Предисловии» к «Демону Барбер», сборнику своих интервью. — Когда вы реальный монополист, как Пэт Кингсли в Голливуде, редакторы практически бессильны».[62]

Время от времени я принимался обвинять своих коллег по «Вэнити фэр» в том, что они сотрудничают с противником в войне между журналистами и PR-агентами. В свою защиту они говорили, что от независимости, которой они пожертвовали, мало толку. Они же не занимаются освещением государственной политики. В любом случае люди, покупающие журнал, не хотят читать «саркастические выпады» против кинозвезд. Основная масса читателей — неистовые фанаты. Коллеги не говорили этого в открытую, но я понял, что они имели в виду — «Вэнити фэр» это тот же «Пипл», только для людей, которые научились читать про себя.

Разговаривая на эту тему, Грейдон никогда не соглашался с тем, что журнал находится в сетях PR-индустрии, и в отличие от других он действительно прилагал гораздо больше усилий, чтобы сохранить существующее разделение между государством и церковью. И все же у меня сложилось впечатление, что он давно махнул рукой на паблисити знаменитостей, более или менее смирившись с тем, что здесь не обойтись без рекламных статей, а всю свою энергию направил на остальное содержание журнала. И в этом его послужной список впечатляет. Например, в сентябре 1995 года «Вэнити фэр» опубликовал невероятно критическую статью Морин Орс о Мохаммеде аль-Фаеде, которая в результате привела к иску о клевете, выдвинутому против журнала. Но Грейдон занял твердую позицию, и дело было в конце концов прекращено.

Вот что рассказывал некто из участников этого дела: «Аль-Фаед подал иск сразу после публикации, поддавшись уговорам своих сотрудников, утверждавших, что он сможет добиться быстрого опровержения. Прежде чем развернулась серьезная кампания, прошло девять месяцев в неспешном обмене юридическими документами. Фаед предъявил обвинение в диффамации по четырем главным пунктам статьи, из-за чего журналу предстояла более тяжелая работа для защиты оригинальной истории, но и сам Фаед оказался более открытым для удара, чем если бы он сосредоточился на одном пункте, где мог иметь крепкие позиции. Истцы в такого рода делах ошибочно полагают, что чем больше количество неверных фактов, по которым они предъявляют обвинение, тем гарантированнее успех. На самом деле это делает их более уязвимыми. Через три года Фаед отказался от обвинений, когда увидел факты, собранные журналом для защиты истории. Журнал был всегда очень уверен в себе из-за скрупулезной проверки фактов, которая предшествует публикации. Журнал не заплатил Фаеду ни копейки, не принес ему извинений и не напечатал опровержения. Фаед сам оплатил свои издержки, то же самое сделал и журнал, у которого, однако, имелась страховка. И она была полностью выплачена». Позднее в журнале появилась большая статья Мари Бреннер про Джеффри Уиганда, рассказавшего о неправомерных действиях табачной компании «Браун энд Уильямсон», на которую он работал. Компания угрожала журналу, что отзовет миллионы долларов, выделенных ею на рекламу, в случае если статья будет опубликована. Впоследствии творение Мари Бреннер легло в основу фильма «Свой человек».

Поневоле начинаешь думать, что власть, которую обрели пресс-агенты в издательском мире Нью-Йорка, объясняется тем, что в отличие от британских коллег американские журналисты, особенно те, кто работает в глянцевых изданиях, не слишком склонны к полемике. Для меня это стало горьким разочарованием. Куда подевались устраивающие постоянные перебранки бунтари, которых я впервые увидел в черно-белых фильмах Голливуда? Я так надеялся встретиться с репортерами-трудоголиками, дань уважения которым Бен Хечт отдает в своей книге «Дитя столетия»: «Многих из них я почти не помню. Но никогда не забуду качество, которое их объединяло. Они сидели, повзрослевшие и полные деятельной энергии, готовые к тому, чтобы разнести вдребезги окна дозревшей цивилизации».