Михаил Лифшиц - Почтовый ящик Страница 27

Глава 22

Шпионские новости, конечно, во всех подробностях сообщили вернувшемуся из командировки Сереже. Все с увлечением повторяли свежему слушателю обстоятельства необычного происшествия. Когда наговорились, Сережа пошел докладывать начальнику лаборатории о командировке. Тот с удовлетворением выслушал и сказал.

– Ты Сальникову позвони.

– Конечно, позвоню, – ответил Сережа. – Расскажу о результатах и поблагодарю еще раз.

– Ты меня не понял, – сказал начальник. – Сейчас позвони, а потом мне трубку дашь.

Взяв трубку после Сережи, начальник тоже поблагодарил Сальникова за помощь, а потом сказал.

– Как вы полагаете, Николай Гаврилович, в качестве задела для кандидатской диссертации эта задача годится?

– Так вы же кандидат уже, я же помню, принимал участие в процессе, – не понял Сальников.

– Я имею в виду не себя, а Зуева. Для него.

– Он мне про это ничего не говорил. А! Вот даже что, он говорил, что не аспирант.

– Он не говорил, так я говорю. Как вы думаете, можно его осенью направить в аспирантуру, ориентируясь на диссертацию в этом ключе. Он парень дисциплинированный, в срок защитится.

– Ну, там… надо подумать…Но, в общем, годится, тем более, видишь, внедрение какое уже есть, – настороженно сказал Сальников, ожидая продолжения. И оно последовало.

– А если я вас попрошу быть научным руководителем у Зуева? – решительно продолжил начальник лаборатории.

– Попросить-то можно…Так, он парень вроде ничего… Я чужих не особо люблю брать. У вас там что, своих докторов нет?

– Таких нет.

– Ну, ты это брось. Я этого не люблю. Таких, сяких…Всякие есть.

– Вы меня не так поняли, Николай Гаврилович. Антенных докторов у нас нет, тем более с опытом работы по близкой теме, – вышел из неловкого положения Сережин начальник.

– Зачем вам мой опыт? Я, что ль, буду работу писать? – продолжал не соглашаться Сальников.

– Ни в коем случае. Он сам с усам. Мало того, обещаю, что он не будет вас беспокоить по пустякам.

– Ладно, дайте-ка мне Зуева, чтобы не через адвоката…

Для Сережи разговор об аспирантуре был полной неожиданностью. На предприятии мало защищали диссертаций, кандидаты наук были редкостью, один на двадцать инженеров. Аспирантуры своей не было. Так, писали сотрудники теоретического отдела диссертации то для себя, то для руководства… Курсы, правда, пару лет назад устраивали по сдаче кандидатского минимума. Сережа тогда походил и сдал философию и английский, но сейчас даже не помнил, где лежит документ о сдаче.

Сальников сказал Сереже, что согласия не дает, но и не отказывает. Окончательно решит потом. Сейчас если для поступления в аспирантуру нужно формально что-нибудь подписать от будущего руководителя, то он подпишет. Но чтобы потом, если не получится, Сережа не обижался и нашел себе другого кого-нибудь, лучше бы, в своем институте.

Сережа поблагодарил. Он не обрадовался и не огорчился, просто еще не понял ситуацию. Чувствовал неловкость, ведь не ребенок же он и не пешка. Мог бы сначала Усатый предупредить, заботливый какой!

– Как-то неожиданно… – промямлил Сережа.

– А что ж ты хотел? – запальчиво ответил начальник. Он хорохорился, чтобы скрыть свое разочарование от не полностью удавшегося наскока на Сальникова. – Тебе двадцать девять лет, а ты сидишь, не шевелишься. Сальников мужик осторожный, но я тебе определенно говорю, что задел для диссертации есть. Занимайся.

– Спасибо, – вяло сказал Сережа.

Ловко или неловко, но начало было положено.

Дальше пошла волынка на четыре года. Сначала аспирантуру искали, куда поступать. Потом реферат, потом вступительные экзамены. Когда Сережа стал аспирантом, то с удивлением обнаружил, что аспирантура – это не учебное заведение, вообще никакое не место. Аспирантура – это декларация о том, что человек работает над диссертацией. Для этой работы Сереже давали месячный отпуск с сохранением зарплаты, а раз в неделю – свободный день с половинным жалованьем. В отделе кадров Сереже сказали, что все аспиранты берут один день раз в две недели, но с полным жалованьем. Так же поступил и Сережа. Все, больше ничего, никакого обучения, никаких курсов лекций не было. Бери отпуска и сдавай в срок положенные экзамены и отчеты.

Сережа решил для себя, что в этих рамках и будет держаться. Аспирантский отпуск – для работы. Аспирантский день – тоже. В остальное время – никакой паранойи, как будто и нет этой диссертации. Да и условий, чтобы гнуться в эту сторону, не было: и работа в лаборатории все время есть, и семья большая, и жена – не помощница. Даже перед экзаменом трудно было заставить ее подключиться, хотя бы забрать ребенка.

– Но ты уж смотри, занимайся. Мне ведь эти прогулки тоже не просто даются, – недовольно говорила Таня мужу, стоя одетая в прихожей и наблюдая, как он одевает Асю. – Давай скорей, в конце концов, а то я уже мокрая вся!

Удача, что Генка хорошо учился, и постоянного контроля не требовалось. Удача, что тесть с тещей помогали, как могли. И все с диссертацией шло гладко. Бывал в Москве, в том институте, где числился в аспирантуре, редко, три-четыре раза в год. В один такой раз Сережу затащил к себе заведующий аспирантурой. Раньше, еще до Сережиного поступления, на этом деле сидел могучий старик. Он был в своем институте начальником отдела подготовки кадров, директором техникума и заведующим аспирантурой. И со всем справлялся. После него на каждую должность посадили по человеку. Нынешний заведующий пришел полгода назад и был уже третьим на Сережиной памяти. Сережу он видел до этого один раз.

– Слушай, Зуев, – с непонятным возбуждением сказал он. – Знаешь, что мне пришло в голову? Даже если ни одного аспиранта не будет, то моя должность все равно останется!

Заведующий победоносно посмотрел на Сережу. Сережа не знал, радоваться нужно этому обстоятельству или огорчаться. Главное, не понимал, какое это к нему имеет отношение. А заведующий поразглагольствовал еще на эту тему и отпустил Сережу.

Выяснилось, что заведующий говорил не просто так. Вскоре он подготовил приказ об отчислении аспирантов. Большинство аспирантов отчисляли за то, что они не отчитались за какой-нибудь этап обучения или не сдали вовремя экзамен. У Сережи в этом плане было все в порядке, и его отчислили с формулировкой: «На момент зачисления в аспирантуру тов. Зуева у него по месту работы не было аспирантуры. В настоящее время аспирантура организована», а посему «отчислить Зуева, аспиранта третьего года обучения, с правом восстановления в аспирантуре по месту работы».

Самого заведующего уволили с этой должности через несколько месяцев, и на его место назначили другого, такого же случайного человека, которого некуда было девать.

Пришлось Сереже побегать, понервничать. В конце концов, он стал аспирантом у себя на предприятии, единственным аспирантом третьего года в новой аспирантуре.

Диссертацию Сережа представил в срок. На научно-техническом совете предприятия обсуждение Сережиной работы началось с большим энтузиазмом. Хвалили и с той стороны, и с другой. Под конец обсуждения встал с места ученый секретарь НТС, пожилой крючкотвор по прозвищу «Профессор Плейшнер», и отметил, что Зуев, во-первых, первый выпускник их аспирантуры, во-вторых, один из немногих заочных аспирантов, подготовивших диссертацию в срок. В ответ с председательского места раздалось «Кхе-кхе», и поднялся Купол. Он сказал, что работа теоретически сильна, но не имеет практического значения, и нужно подождать, пока ее результаты будут внедрены. На возражение Плейшнера, что результаты внедрены еще четыре года назад, сейчас внедряются в новой разработке и ожидается, что методика Зуева будет использована во всех предстоящих разработках института, Купол ответил: «Конечно, хорошо, что Зуев подготовил диссертацию в срок. Но не можем же мы, чтобы «поставить галочку» аспирантуре, выпускать на защиту сырую работу. Будем подводить итог».

Результаты голосования были в пользу Главного конструктора, правда, с незначительным перевесом. Почти половина членов НТС проголосовала все-таки за Сережину работу.

Сережа вернулся к себе в лабораторию с чувством облегчения. Диссертации, этого камня на шее, больше не было. Даже не злился на Совет. Просто сидел у себя за столом усталый, опустошенный и размышлял о том, что затея с диссертацией окончилась неудачей, в ученые его не хотят пускать, ну и наплевать. Может уволиться? Не столь обидно, сколь скучно вдруг стало здесь работать…

Через некоторое время вернулся с заседания Усатый и подозвал Сережу к себе.

– Ну, как? – спросил начальник. В глазах у него скакали веселые чертики.

«Чему он радуется?» – подумал Сережа и сказал устало.

– Пошли они все в задницу…

– Вот и видно, что ты еще молодой, зеленый и до настоящего ученого не дорос… – сказал Усатый.

– Мне это уже там сказали, – недовольно перебил начальника Сережа.