Мелисса Бэнк - Руководство для девушек по охоте и рыбной ловле Страница 36

«Бедная овечка!» — говорит Бони.

Я отвечаю, что не замечала за собой ничего подобного, и голос мой при этом звучит патетически.

«Да, — кивает Фейт, — особенно потому, что мужчину проще всего подчинить себе отсутствием интереса к нему».

К моему изумлению, она права. Мужчины появляются ниоткуда и липнут ко мне. Бони и Фейт подсказывают мне, что делать, и я подчиняюсь: отказываюсь от следующего танца с мужчиной, которому явно понравилась. Я не приняла участия в соревновании по поеданию пирожков. Я задавала вопросы: «Какими правилами вы руководствуетесь?»

К концу вечера номер моего телефона был уже в полудюжине карманов. «Такого со мной еще никогда не было», — сообщила я Фейт.

Она ответила: «Я знаю. Я должна подготовить сюрприз».

Когда Генри и Лиз проводили меня до моего велосипеда, он спросил:

— Кто эти парни, с которыми ты разговаривала?

— Понятия не имею, — отозвалась я легкомысленно. — Я чувствовала себя королевой бала.

— Первой шлюхой притона, — буркнул он.

— Представь себе, о чем я сейчас подумала, — сказала я. — Я пришла на танцы без кавалера, чтобы знакомиться с мужчинами. То же самое я делала в гимназии.

Когда Лиз сказала: «Ты не можешь так думать», я вспомнила слова Фейт: «Делай то, что можешь».

Не уверена, что брат собирается жениться на ней.

Непосредственно перед приходом Роберта Бони сказала: «Не будь слишком нетерпеливой!» Когда я посмотрелась в зеркало, рот мой растягивала широкая улыбка, а глаза сияли радостным предчувствием. Я приказала себе думать о смерти. Когда это не оказало никакого воздействия, я стала думать о вчерашнем трудном кроссворде.

Раздался звонок. Я открыла дверь. Роберт выглядел таким нее возбужденным, как я минуту назад. Он увидел Изабель, стал на колени и начал гладить ее задние лапы. «Белла», — сказал он.

— Не хотите ли бокал вина? — спросила я.

Роберт не возражал.

Он последовал за мной на кухню и сообщил, что до сих пор занят поисками квартиры. И спросил, не буду ли я против, если он поищет себе жилье где-нибудь поблизости.

— Давайте, — сказала я.

Он спросил, нет ли чего-нибудь подходящего в моем доме, и я тут же вспомнила высказывание Эриха фон Штрохейма в «Бульваре Сансет»[28]: «Не мадам ему была нужна, ему нужна была ее машина» — и ответила:

— К сожалению, нет.

Изобрази он меня в этот момент на карикатуре, с этой надписи свисали бы ледяные сосульки.

Кажется, Роберт услышал эти слова, потому что на какое-то время притих. Он обошел гостиную и остановился возле стола, на котором я поместила сельскохозяйственных животных на деревянных подставках. Каждую фигурку он подержал в руках: быка, ягненка, свинью и корову и прочитал на подставках информацию о способах ухода за ними. Я сообщила, что купила их на блошином рынке в Беркшире. Я пририсовала крестьянских детей, выходящих из своих хижин, чтобы поиграть с животными. Я хотела объяснить, что нахожу все это очень трогательным и забавным, но решила, что лучше не буду.

Роберт подошел к полке и увидел две мои портативные пишущие машинки, сохранившиеся с пятидесятых годов. Шепотом прочитал их названия: «Покой» и «Уютный салон» — так, как это сделала и я, впервые их увидев.

За обедом в маленьком французском предместье Нью-Йорка Роберт спросил меня, как я попала в рекламную службу.

Бонн сказала: «Не объясняй в негативном ключе!»

— Это началось с поденной работы, — сказал я. И пояснила, что собиралась по вечерам писать пьесы и романы или же инструкции по трудоустройству. Но работа в этой области резко снизила мой интеллектуальный коэффициент — каждый вечер приходилось заново все переделывать.

— Но как вам это удавалось? — спросил он.

— Я отказалась от телевизора и стала читать классику.

— Всю без разбора?

— Первым был «Мидлмарч»[29], — сказала я.

Он засмеялся:

— Вы это сказали так, словно не уверены, что я когда-либо его читал.

Мы продолжали говорить о книгах, и когда я сказала, что больше всего люблю «Анну Каренину», мои слова произвели на него примерно такое же впечатление, какое на любого другого мужчину производит сообщение: «Я не ношу нижнего белья».

Я сказала: «В чтении хорошо то, что ты независима, и каждая страница кажется хорошо написанной». Роберт улыбнулся, но лицо его оставалось серьезным, и я поняла, что он слышит то, что я не произнесла.

Я спросила о его работе, и он объяснил, что описать его карикатуры непросто. Вдохновенно повествовать о карикатурах можно, только ярко представляя сюжет, а его карикатуры бессюжетны. «Лучше я их вам покажу», — сказал он.

Когда я спросила его, почему он покинул Л. А., он ответил, что это — самое заброшенное место на земле. «Особенно когда общаешься с людьми. Каждый улыбается в ответ на твои шутки».

Он сказал, что любит Нью-Йорк. «Это — как Оберлин. Это — где люди, будучи независимыми, связаны со всеми».

Только когда Фейт сказала мне, чтобы я перестала так пялиться на Роберта, я осознала, кто я есть. Я посмотрела на его ладонь, которая лежала на столе, и заметила небольшую вмятину от пера. Она была чуть темной из-за чернил, которые ему не удалось смыть.

Бони сказала: «Спроси, пользуется ли он компьютером».

— Вы пользуетесь компьютером? — спросила я. Этот вопрос показался мне самым светским из всех, которые я ему задала.

— Только для анимации, — ответил он. — Я из числа луддитов, как и вы, тоже печатаю на «Уютном салоне».

Я не знаю, кто такие луддиты, но Бони не позволила мне о них спросить.

Когда принесли счет, Фейт сказала: «Не вздумай только изучать его».

«Пусть платит он», — сказала Бони.

— О чем вы думаете? — спросил Роберт, пряча кредитную карту в папку из искусственной кожи. — Восемьдесят семь пятьдесят за ваши мысли.

«Будь загадочной», — сказала Бони.

— Извините, — сказала я и пошла в дамский туалет.

«Красное вино слегка запачкало тебе зубы, — сказала Бони, подавая мне салфетку. — Протри их».

«Послушайте, — сказала я им. — Я, конечно, ценю вашу помощь, но, по-моему, с Робертом мне будет комфортнее одной».

«Прошлый вечер не был таким уж удачным», — сказала Фейт.

«Роберт — совсем иное дело», — сказала я.

«Вся разница в том, что ты хочешь его», — сказала Фейт.

По дороге домой Роберт взял мою ладонь в свои. Он не сплетал пальцы, а просто властно завладел ей.

«Освободи руку первой», — сказала Фейт.

Я люблю держаться за руки. За весь мой опыт свиданий я никогда не освобождала руку первой.

«Сделай, как я сказала», — велела Фейт, и я сделала это.

Бони сказала: «Преврати его в изнывающего от любви молокососа!»

У моей двери, вместо того чтобы спросить разрешения зайти, Роберт поинтересовался, может ли он пригласить меня на прогулку вместе с Изабель.

— При нашем первом свидании? — сказала я.

— Если вы это разрешите, — сказал он, — я буду уважать вас еще больше.

Встречая на улице соседских собак, Роберт обращался к их хозяевам с теми же словами, которые обычно говорила я: «Можно поздороваться с вашей собакой?» Его любимцами стали мои любимцы: огромный бульдог Флора и пестрый датский дог Ромео.

Я подумала: ты любишь собак так же сильно, как и я.

Вернувшись домой, я сняла с Изабель поводок. В крошечной прихожей Роберт нагнулся ко мне, и мы поцеловались.

«Свидание окончено, — сказала Фейт. — Больше ничего не будет».

— О'кей, — сказала я в любовном тумане. — Спокойной ночи, Роберт.

В его глазах появилось выражение разочарования. Мне захотелось погладить его руку или притянуть его к себе, но Бони сказала: «Заставь его пребывать в сомнениях!» Так я и поступила.

Роберт позвонил на следующее утро, когда я выгуливала Изабель.

«Привет, девочки, — сказал автоответчик его голосом. — Хочу узнать, не желаете ли вы отправиться на собачью пробежку».

Лучшего я и желать не могла, но я знала, что этого делать нельзя.

Бони чуть не задушила меня в объятиях.

— Мне хочется видеть вас, — сказал Роберт, позвонив чуть позже. Эти слова привели меня в трепет.

Он спросил, когда мы можем встретиться, и хотя я думала, что жду не дождусь этого, тем не менее предложила:

— Может, в пятницу?

— В следующую пятницу? — спросил он упавшим голосом.

«Пять с плюсом!» — сказала Бони и ударила в ладоши с Фейт.

— А я вообще-то вам нравлюсь? — задал вопрос Роберт.

— Да, нравитесь.

— Очень? — спросил он.

Фейт велела мне сделать паузу перед ответом. Наконец я сказала:

— Да.

Бони пропела туш.

Роберт звонит мне и на работу, и домой. Он звонит просто сказать «Доброе утро» и пожелать спокойной ночи.

Однажды вечером он позвонил и сказал, что, кажется, нашел квартиру в нескольких кварталах от моего дома и хочет, чтобы я ее посмотрела.