Сабир Мартышев - Дурная кровь (редакция 2003 г) Страница 42

«После всего этого я понял лишь одно. Если ты не готов играть в ее игры, то лучше не играй. Принимай в них участие, будь испытуемым, но не становись на ее место. Это слишком большая ответственность, и последствия могут быть самыми непредсказуемыми».

Отложив ручку, я откинулся и перечитал последнюю запись в дневнике. Прошло несколько дней с тех пор, как Вера ушла от меня. На этот раз я даже не пытался ее найти, так как знал, что она этого не хочет. Я немного успокоился, но это ничего не значило – боль потери мертвой хваткой вцепилась в меня и не желала отпускать. Меня терзали постоянные мысли о Вере, я вспоминал ее смех, ее глаза, ее тело. Без нее я чувствовал, будто мне вырезали сердце, оставив взамен глухую непреходящую боль.

Закончив читать, я выключил свет и улегся спать. Ночь за окном овладела городом, и в свете фонарей тихо падал снег. Я заснул, но даже во сне Вера не пришла ко мне.

Так потянулись долгие месяцы ожидания.

Глава семнадцатая

Новый год

Я в задумчивости стоял у окна, потягивая пиво из алюминиевой банки. Снаружи смеркалось, и в соседних домах все чаще зажигались огни. Я стоял один, в темноте.

Заканчивался ноябрь – уже две недели прошло в одиночестве, однако Вера так и не объявилась. Она даже ни разу не позвонила. Первые дни я искал спасение в своем дневнике, куда, словно последние увядшие листья, падали мои грустные мысли и воспоминания о ней. Но по прошествии первой недели весь самоанализ сошел на нет.

«Ничего нового. Достали занятия и постоянная зубрежка. По MTV крутят один и тот же отстой. Надоело готовить, надоело стирать, вообще все надоело. Может, переехать обратно к родителям?».

Или чуть позже с перерывом в три дня:

«Высыпаюсь до тошноты. С тех пор, как ушла Вера, и я уволился с работы, у меня появилась уйма свободного времени. Чем заняться? Медицина навевает на меня тоску, а общаться остается только с одногруппниками. Сегодня я опять сидел дома, вспоминал Веру и смотрел телевизор. Весь день тупо болит голова. Завтра нужно будет сходить к родителям, навестить их, а то еще обидятся на то, что я давно у них не был. Погода шепчет: «Займи, но выпей». И вправду, напиться, что ли?».

Сквозь щели в оконной раме в комнату проникал холодный сибирский ветер. Я, отхлебнул пива, подошел к комоду, который служил мне письменным столом, и включил настольную лампу. Полумрак рассеялся – я увидел перед собой раскрытый учебник по гистологии, пару незавершенных рисунков органов чувств, еще одну банку темного пива и пачку «Winston». Вытащив сигарету, я вернулся к окну. Не знаю, почему, но в последнее время я любил подолгу стоять у окна, наблюдая за тем, что происходит не в моей жизни.

«Такое ощущение, будто я теперь смотрю жизнь по черно-белому телевизору. Исчезла Вера, и вместе с ней пропали краски, потускнели цвета. Все окружающее имеет какой-то скучный серый оттенок.

Каждый новый день превращается в настоящее мучение. Я просыпаюсь с мыслями о Вере, я чищу зубы перед зеркалом, думая о ней, в троллейбусе меня заботит не предстоящая сессия, а то, где Вера сейчас, все ли с ней в порядке. На занятиях меня отвлекают от воспоминаний о ней, отчего я злюсь и становлюсь кандидатом на отчисление. Любая целующаяся парочка для меня словно пощечина. Оставшийся день и вечер я тоже думаю о ней, как, впрочем, и когда засыпаю. Но хуже всего в выходные».

«Разве я не ценю качество?» – именно такой фразой пестрели рекламные плакаты любимых мною сигарет. Огромные щиты, заполонившие город, стояли на главных улицах и четко запечатлелись в моем сознании. Да, разве я его не ценю? Точнее, ее. Хотя понятие качества, наверное, нельзя примерять к живому человеку, но все же – ценил ли я Веру? Красивая, умная, энергичная, загадочная. Несмотря на все недоразумения, мы были с ней хорошей парой. Были? Но она же обещала вернуться! Более того, сейчас, сильнее чем когда-либо, я чувствую, как все мое существо загибается вдали от нее. Вера, пожалуйста…

«Я виноват и каюсь в своем малодушии. Мне не следовало соглашаться на предложение Дениса, а поступать честно и прямо, тогда Вера до сих пор была бы со мной. Я готов терпеть любые ее причуды, лишь бы снова увидеть ее».

Сделав глубокую затяжку, я закрыл глаза. Мы слишком навалились на Веру. Под «мы» я имею ввиду наш триумвират, Выкидышей, которые помогли мне нарушить ее планы, ускорить события, после чего все пошло насмарку. В конце концов, это нечестно – трое на одного. То есть, на одну, но это не важно.

Я вполне справлялся в одиночку – не соблазнился на секс втроем, сумел найти Веру через Марика, полез за ней на карниз и даже проявил мужество. Что мне мешало и дальше оставаться самим собой?

Прогудевшая за окном машина прервала мои размышления. Открыв глаза, я оглядел улицу. Было уже совсем темно, но в тусклом свете фонарей я четко различил мужскую фигуру, неподвижно замершую на месте. Странно.

«25 ноября. Днем я более получаса наблюдал за подозрительным типом в длинном черном пальто, который торчал у меня под окнами и чего-то ждал. Тут что-то не так».

Опять? Кажется, за мной наблюдают. Может, его подослала Вера? Но зачем ей это надо? Выкидыши? Они тоже давненько не появлялись, но им проще зайти и поговорить. Не вижу смысла. Может, до Андрея Юрьевича, наконец, дошли слухи о выходке Веры, и он решил мне отомстить? Уж кто-кто, а он после всей этой истории точно в накладе не остался. Тоже отпадает.

Запиликал мобильник, валявшийся на телевизоре. Я сделал несколько шагов в полумраке комнаты и взял аппарат в руки. На табло телефона высветился абсолютно незнакомый мне номер. Вдруг это Вера?

– Алло? – взволнованно ответил я, но услышал лишь короткие гудки.

Когда я вернулся к окну, то обнаружил только пустую улицу, покрытую тонким слоем грязного ноябрьского снега. Было тихо, как в морге.

Прошла еще одна мучительная неделя. Однажды утром я услышал звонок в дверь, а, открыв, обрадовался нежданному гостю.

– Здорово, Пашок.

– Ого! Какие люди. Только не говори, что снова «на пять сек». Ты уже давно у меня не появлялся.

– Угу, вот заскочил… – начал было Толик и улыбнулся, – на пять сек. Дольше не могу, парни в машине ждут.

Но все же, пожав мне руку, он вошел в квартиру.

Сегодня он пришел один. На нем был темно-синий пуховик, раздувающий еще больше его массивную фигуру, спортивные штаны и зимние ботинки с тупым носком, да пряжкой сбоку. Словом, вполне обычный для него «прикид».

– Дело есть, – серьезно проговорил Толик, поигрывая барсеткой.

Я молча кивнул в ответ, понимая, что просто так он бы не приехал. Но я все равно был благодарен ему за визит.

– Ты тут, типа, не при деньгах.

– А откуда тебе…

– Ну, брось ты, – перебил меня Толик. – Всяко понятно, раз на работе не появляешься, значит, и не платят ни фига. А на одну стипуху жить – подохнуть проще.

Да уж, согласился я, с такими доводами не поспоришь.

– Короче, тут один кент аптеку открывает. Презервативы, таблетки, остальная байда, то есть, как и везде. Народ у нас больной, сам знаешь: вода плохая, ТЭЦ травит, да еще этот реактор под боком – бизнес что надо, одним словом. Так этому мужику персонал требуется, медики, там, продавцы всякие. Пойдешь?

– Но я же не фармацевт!

– И чё? Деньги, что ли, лишние? Ты не боись, никуда не встрянешь. Крышу, сам понимаешь, обеспечим. Зарплата черным налом, без всяких вычетов. При этом с законниками все шито-крыто – никакого криминала.

– Ты не понимаешь. Чтобы в аптеке работать, нужно фармацевтом быть, а я лечащий врач. Меня совсем другому учат.

– Эх, Пашка, не знаешь ты настоящей жизни. Думаешь, кого-то волнует кто ты такой и что можешь? Ни фига, главное – кто тебя поставил. Сечешь?

Видя мое несогласие, он продолжил:

– Ну как хочешь, мое дело предложить.

– Спасибо, конечно, но не получится. Я сам найду работу, не волнуйся.

– Ну да, творческий поиск – это, типа, круто, – пробормотал он и, немного помолчав, добавил: – Кстати, а как там Верка?

– Как-как – никак, нету ее, – вяло заметил я.

– Чё, до сих пор не появлялась? – сощурившись, спросил он.

Я уныло кивнул головой. Толик понимающе вздохнул, шевельнув своими оттопыренными ушами.

– Ладно тогда, бывай, – сказал он, поворачиваясь к выходу. Сегодня он и правда приехал на «пять сек».

– Погоди, я с тобой, – придержал я его за пуховик. – Мусор выкину.

Мне хотелось хоть немного отсрочить свое одиночество. Накинув куртку и захватив мусорный пакет, я вышел вслед за Толиком и запер квартиру. По лестнице мы спускались молча.

– Ты, это, заходи как-нибудь. Пивка попьем, – сказал я, когда мы уже вышли на улицу.

– Ладно, как-нибудь. Ща не до того, бывай.

В девятке Толика дожидались его приятели. Сев к ним, он махнул мне на прощание рукой. Машина тронулась с места и, выехав со двора, скрылась за домом. Таким был последний визит Толика в этом веке. Даже Выкидыши меня покинули.

До мусорки я шел в самом дурацком расположении духа. Впрочем, и на обратном пути к дому ничего не изменилось. Но когда я на всякий случай заглянул в свой почтовый ящик, мое сердце радостно забилось. В ящике лежало письмо. Без адреса. Без отправителя. Девственно чистый белый конверт.