Юсеф эс-Сибаи - Мы не сеем колючек Страница 49

Но Даляль уже сама спешила навстречу.

— Молодчина! Вовремя пришла — к нам тут пожаловала целая компания. Полчаса сидят, а кроме Адили, никого нет…

Больше всего на свете Сейиде хотелось сейчас отдохнуть. Она с укоризной взглянула на Даляль:

— Я ведь устала.

Ну что же делать, Сейида… Это студенты, они долго не задержатся.

Подумаешь, важные гости! Особенно теперь, когда у нее столько денег… Сейида скривила губы:

— Студенты?!

— Завтра они могут стать чиновниками, докторами… как знать, может, у нас в гостиной сидит будущий министр!

— Вот когда его назначат, пусть и приходит! — раздраженно отозвалась девушка.

— Ну, перестань, успокойся… Один из них учится в школе полиции, другой — на юридическом факультете. Нужные люди.

— Ладно, не уговаривай… — устало согласилась Сейида.

— Вот и умница… Как тебе понравился Анвар-бей?

— Ничего. Он мне показался хорошим человеком.

— Что он за человек — не так важно! Лишь бы скупым не был.

— Дал десять фунтов, — солгала Сейида. — Вот твоя половина.

— Неплохо! Значит, ты ему приглянулась.

— Думаешь?

— Он платит столько лишь в самых редких случаях… А когда не хочет, чтобы девушка приходила в другой раз, дает пять фунтов и просит передать привет госпоже Даляль.

— Нет, приветов он не передавал…

Войдя в гостиную, Сейида недовольно взглянула на посетителей и онемела от неожиданности: прямо перед нею, развалившись в глубоком кресле, сидел Хамди. На коленях у него восседала Адиля. Тут же в одиночестве скучали Салах и Талаат…

Талаат был в застегнутом наглухо полицейском мундире и брюках с красными лампасами. Казалось, он стал еще выше и шире в плечах. Салах нисколько не изменился, только чуточку располнел. Сейида в смущении опустила глаза, потом вскинула ресницы и заставила себя посмотреть на Хамди. Он очень вырос, и в лице юноши, по-прежнему нежном и добром, появилась мужская определенность и заостренность черт. Сейида не знала что делать. Самые противоречивые чувства радость и стыд, любовь и ужас, желание убежать и кинуться на шею к Хамди — переполняли ее сердце. Наконец Хамди заметил растерянную девушку, и его брови поползли вверх.

— Сейида?.. — с удивлением и каким-то даже испугом тихо произнес он.

— Наргис… Теперь меня зовут Наргис… — улыбнулась Сейида дрожащими губами.

Талаат, вытаращив глаза, вскочил с кресла:

— Сейида! Чтоб тебя черти побрали! Вот так встреча!

— Вы знакомы? — изумилась Адиля.

Сейида решила, что нужно вести себя как ни в чем не бывало. Чего бы это ни стоило!

— Я была служанкой в доме Хамди-бея, — объяснила она.

Но Адиля уже не слушала — ее интересовал только Хамди.

— Что ты такой сонный, красавчик? Разве не видишь — я просто умираю по тебе!

— Хамди у нас скромница! — усмехнулся Талаат. Не то, что я. — Он схватил Сейиду за руку, притянул к себе и крепко обнял: — Сколько раз ты мне снилась! И вдруг такой случай!

Вошла Даляль.

— Вот и тебе пара, Салах, — переключился Талаат, — ты всегда любил постарше да поопытнее.

Адиля спрыгнула с колен и потянула Хамди в свою комнату. Талаат тоже подтолкнул свою избранницу:

— Пойдем и мы, дорогая…

Сейида испугалась — она снова теряет Хамди: неужели судьба свела их только затем, чтобы опять разлучить, и на этот раз уже навсегда… Сейида не смогла бы объяснить, почему ей так казалось, но чувство непоправимости происходящего, если незамедлительно не вмешаться, охватило все ее существо.

— Постойте! — отчаянно выкрикнула она. — Давайте устроим ужин. Я угощаю.

Даляль посмотрела на нее, словно на сумасшедшую:

— Не знаешь, куда деньги девать? Пожертвуй в мечеть.

— Просто хочу чем-нибудь отплатить господину Хамди за все то добро, которое от него видела.

Хамди покраснел и растерянно посмотрел на приятелей, не зная, как ему отнестись к этому неожиданному предложению.

— Браво, Сейида! — с готовностью воскликнул Салах.

— Ну, Хамди, больше мы без тебя сюда не приходим! — поддержал Талаат.

— Делай как знаешь, — махнула рукой Даляль.

Сейида с облегчением высвободилась из объятий будущего блюстителя нравов и позвала служанку:

— Захра! Приготовь обеденный стол!

— А что на него ставить? — поинтересовалась Даляль.

— Закажу по телефону ужин от эль-Хати.

— Кого Аллах хочет наказать, у того отнимает разум! Нравится тебе, так плати…

— Не волнуйся, счет принесут мне. — Сейида вновь повернулась к своим старым знакомым: — Что будете пить?

— Виски! — оживился Талаат.

— Правильно, — одобрил Салах.

— А ты что прикажешь? — спросила Сейида у Хамди.

— Я?.. Ничего…

— Вот невежа! — возмутился Талаат. — Все вокруг него прыгают, а он нос воротит. Ну признайся, чего тебе хочется?..

— Спасибо, я что-то не в настроении…

— Попроси виски, мы выпьем! — пошутил Салах.

Хамди промолчал.

— Я знаю, как его растормошить! — подмигнула приятелям Адиля.

— Одна надежда на любовь, — вздохнул Талаат.

Адиля пошла за бокалами. Сейида подсела к Хамди и негромко спросила:

— Тебе здесь неловко?

— Нет, отчего же… — вяло возразил юноша.

— Я вижу. Может, все дело во мне?

— Конечно, я удивился, когда тебя увидел, но…

— Я тоже растерялась… А потом подумала: «Что тут особенного? Разве ты сама не молила Аллаха, чтобы привел еще хоть разок свидеться? Значит, радуйся, нечего голову опускать!»

Хамди через силу улыбнулся, но ничего не сказал. Не дождавшись ответа, Сейида продолжала:

— Как домашние?

— С божьей помощью… Мать последнее время все болеет — диабет. Только на инсулине и держится. Пришлось научиться делать уколы.

— А как Самиха?

— Вышла замуж и уехала в Асьют.

— Значит, о госпоже некому и позаботиться?

Тетка ее навещает, да и Кусар почти все время у нас.

— Большая, наверное, стала…

— Невеста. Мать ее слушается, как своего доктора.

— Что дедушка?

— Умер, — коротко произнес Хамди. Было видно, что ему не хочется говорить об этом в такой обстановке.

Появилась Адиля с подносом в руках и начала обносить гостей.

Когда очередь дошла до Хамди, она задержалась и игриво пригрозила пальцем.

— А тобой я еще займусь! — Потом повернулась к Сейиде: — Подвинься.

Ни Хамди, ни Сейида не отозвались.

— Что это вы как на поминках?! — возмутилась Адиля. — Сейчас я вас расшевелю!

— Отстань, Адиля, — недовольна сказала Сейида.

— Чего это ты взъелась?

— Видишь, у человека плохое настроение.

— Я только выпью с ним…

— Он не хочет.

— Сейида, брось этого трезвенника. У нас веселее! — позвал Талаат.

— Талаат-бей тебя требует! — поддела Адиля.

— Поди к нему ты! — попросила Сейида.

— Со мной сидел Хамди-бей, пока ты не явилась!

Проще всего прекратить этот спор было самому Хамди, ведь в любом случае ему бы пришлось обидеть одну из девушек. Да, видно, Сейида для него действительно лишь одна из тысяч, не хуже и не лучше других, таких же потерянных и заблудших созданий. И Хамди испытывает к ним лишь одно чувство — это глубокое, искреннее сострадание; он скорее протянул бы руку помощи оборванной и голодной, а не разряженной и благоденствующей Сейиде… Но неужели, Хамди, ты не видишь, что я и есть нищая, ожидающая твоей ласки, как подаяния, как милостыни?! Неужели ты пройдешь мимо равнодушно и холодно, оставив в душе горечь разочарования и незаслуженной обиды?!

Да, он молчит, словно ничего не понимает, словно старается специально показать, что он не видит никакой разницы между Сейидой и Адилей или какой-либо другой девушкой из дома Даляль…

Делать нечего, Сейида, придется тебе действовать самой, если не хочешь, чтобы Адиля увела твоего любимого.

— Уйди, умоляю тебя, — уже более настойчиво попросила она распаленную подругу.

— Не понимаю, кто кого покупает — он тебя или ты его? — съязвила Адиля.

Хамди вздрогнул как от удара. Глупая шутка, но она больно задела его чувствительную душу. Девушка потеряла власть над собой: зловредная тварь! Ведь она устраивает все это лишь для того, чтобы насолить Сейиде!

— Мерзавка! — Звук пощечины раздался в наступившей тишине как-то особенно отчетливо и резко. Поднос, который Адиля держала в руках, со звоном упал на пол.

Все замерли. Адиля пришла в себя и с криком бросилась на обидчицу:

— Это я-то мерзавка?! Сучья ты дочь!

Хамди кинулся между девушками. Даляль схватила Адилю и потащила ее из комнаты, приговаривая:

— Совсем взбесились девки!

Хамди повернулся к приятелям:

— Скоро десять, пора и честь знать.

— Уходим? — с сожалением спросил Талаат.