Филип Дик - Голоса с улицы Страница 66

Хедли с любопытством спросил:

– В данный момент вы являетесь чьей-то законной женой? Вы снова вышли замуж?

– Эта часть моей биографии вам известна. Я вышла за армейского майора, пока находилась в Англии. Тимми и Пэт – его дети.

– Вы по-прежнему замужем за ним?

– Да.

Хедли грустно задумался.

– Не знаю, верить вам или нет.

– Это правда, – Марша хладнокровно выпустила в него клуб дыма. – Но это не важно: я не знаю, где он: наверное, живет с кем-нибудь в Нью-Йорке. Последний раз я его видела с богатой светской дамой – он добьется успеха, уж в этом я не сомневаюсь.

Она не стала продолжать, а Хедли нечего было добавить. Немного спустя он потянулся назад и снова открыл дверцу машины.

– Куда вы? – быстро спросила Марша.

– Домой, конечно. Я голоден. Хочу поужинать.

Не сводя с него серых глаз, Марша сказала:

– Вы и впрямь не можете меня простить? Намерены мучить меня за то, что я не переспала с вами в ту ночь?

Ему незачем было отвечать: все и так ясно. Но это еще не все.

– Я верю вам, – сказал Хедли вслух, – когда вы говорите, что не могли этого сделать. Верю, что вам хотелось, но вы не смогли довести это до конца.

– Так зачем же меня мучить?

– Затем, что я сам мучаюсь, – простодушно сказал Хедли. – Я хочу, чтобы вы разделили мои страдания.

– Не уходите, – возбужденно сказала Марша, потянувшись и дотронувшись до его руки. – Останьтесь со мной. Я сделаю все, чего вы хотите: я не ставлю никаких условий. Я свободна, мы окончательно разошлись. Вчера мы виделись с Тедом в последний раз. Все не так, как раньше: теперь все иначе.

– Ясно, – задумчиво произнес Хедли. – Другими словами, вы решили, что хотите переспать?

Взгляд женщины погас. От удара она сжалась в комок, в серых глазах стояли слезы.

– Ну же? – сказал Хедли. – Да или нет?

Она безмолвно кивнула, не проронив ни слова.

– Отвечайте! – потребовал он.

– Да.

Хедли поразмыслил.

– Я голоден. Хочу сначала чего-нибудь съесть.

После некоторой внутренней борьбы Марше удалось подыскать слова.

– Можно остановиться у ресторана для автомобилистов, – насилу нащупав ключ зажигания, она включила двигатель, а затем фары. – Пожалуйста, закройте дверь? Я не могу ехать с открытой.

– Конечно, – непринужденно сказал Хедли и захлопнул ее.

Обливаясь слезами, Марша сняла машину с ручника и аккуратно выехала на темную, вымершую улицу.

В ресторане для автомобилистов они купили молочные коктейли и сандвичи. Хедли попросил девушку все завернуть, заплатил, и она унесла небольшой металлический поднос, оставив их наедине. На круговой автостоянке возле здания ресторана кое-где были припаркованы другие машины, в основном – со старшеклассниками и молодыми парочками. В темноте до Хедли доносились громкие звуки танцевальной музыки, и он немного послушал их, сидя с молочным коктейлем и сандвичем в кульке на коленях.

– Будто вернулся в прошлое, – сказал он Марше.

Через минуту она прошептала:

– В каком смысле?

– У меня не было машины, с тех пор как окончил колледж. Это напомнило мне старые времена, когда я ходил на свидания с Эллен. Или еще раньше, когда я был старшеклассником, как вон тот парень.

Старшеклассник в белой рубашке с закатанными рукавами, с загорелыми, покрытыми пушком руками, в темных джинсах, с длинными прилизанными волосами и баками во всю щеку, громко шаркая каблуками, прошагал мимо «студебекера» к собственному драндулету.

– Вы были таким же? – еле слышно спросила Марша: к ней начинало возвращаться самообладание. – Аж не верится… Вы же такой светловолосый.

– Я так одевался. Мы с Дейвом Гоулдом оба так одевались, только Дейв носил еще пальто – грязное коричневое твидовое пальто.

– Вы по-прежнему встречаетесь с Гоулдами? – спросила Марша.

Это отрезвило Хедли.

– Нет, не встречаюсь с того дня в Сан-Франциско, когда мой зять вышвырнул их из машины. С того дня, когда они прогулялись к вам.

– Они были, конечно… подавлены, – сказала Марша. – Я так и не смогла выяснить, что произошло: они что-то мямлили, и все.

– Я их кинул, – угрюмо продолжил Хедли. – Просто сидел и позволял ему вытирать о них ноги. Редкостный мудак… Я ничегошеньки не сделал: фактически поддержал его, – он выбрался из машины, обошел ее сзади и, открыв дверцу, сказал: – Пересядьте.

Марша нерешительно вылезла из-за руля.

– Зачем?

– Я поведу. Хочу посмотреть, как она бегает, – Хедли сел за руль и захлопнул дверь. – Готовы?

– Да, – нервно ответила Марша. – Думаю, да.

Хедли завел машину и сдал задом со стоянки на дорогу. Женщина с тревогой наблюдала, как он перешел на верхнюю и стал набирать скорость.

– Вы хорошо справляетесь, – сказала Марша.

– А почему бы и нет? Я ведь с детства вожу, – притормозив на светофоре, Хедли добавил: – Неплохая тачка. Хладнокровная… Адски медленно ползет, но зато плавно.

– Бензина мало потребляет, – вставила Марша. – Дешевая в обслуживании, – она схватила два кулька с едой – свой и Хедли. – А куда мы… едем?

Завизжав шинами, Хедли выскочил на подъездную дорогу к автостраде. Мимо проносились ослепительные вспышки света: машины мчались на высокой скорости из Сан-Франциско в Сан-Хосе. Не останавливаясь, Хедли проехал на желтый, вылетел на крайнюю правую полосу, а затем на вторую. Через минуту он уже добрался до средней полосы и, неумолимо выжимая педаль газа, стал понемногу разгонять маленький автомобиль до семидесяти.

– Полегче, – еле слышно сказала Марша. Слева от нее, за разделительной полосой, мелькали запутанные траектории обжигающих фар. Она зажмурилась и привалилась к дверце. – Не люблю эту полосу… слишком близко встречка. И они так чертовски быстро едут.

Не обращая внимания, Хедли потянулся вниз и переключился на ускоряющую передачу. Гул двигателя под ногами мгновенно затих: машина словно летела над автострадой. Ничего не слышно, кроме шума ветра, и ничего не видно, помимо сливающихся фар с левой стороны.

– Вы ею не пользуетесь? – спросил Хедли.

– В городе – нет… Вечно забываю вернуть на место рычаг, – неубедительно пролепетала Марша. – Я редко выезжаю на автостраду: обычно катаюсь по Сан-Франциско.

Они находились на полпути между городами. По обе стороны шоссе простирались черные поля, да изредка виднелись линии электропередач. Небо хмурилось, кабину овевал зябкий ветер, доносивший едкий запах Залива.

– Не боитесь нарваться на штраф? – с опаской спросила Марша.

– Только не на полосе самоубийц. Тут практически невозможно остановить машину, – минуту спустя Хедли прибавил: – В любом случае, нам ведь недалеко.

Он осторожно вырулил вправо и сбросил скорость до шестидесяти. Когда она упала до пятидесяти, перестроился на крайнюю правую. Слева от них проносились машины, исчезая в темноте.

Марша поежилась.

– От быстрой езды меня немного тошнит. Всегда думаю, а что если лопнет шина?

– Мы превратимся в швейцарский стейк, – Хедли сбавил скорость до сорока, потом до тридцати пяти. Впереди пролегала второстепенная асфальтированная обходная дорога, ведущая к группке зданий с неоновым освещением: бензоколонка, парочка придорожных баров, какие-то дома, завод. На скорости чуть больше тридцати он повернул и съехал с фривея.

– Где мы? – спросила Марша.

– Почти на месте. Скоро уже будем пить наши молочные коктейли, – Хедли сделал широкий разворот и объехал группу зданий с дальней стороны. Свернув на проселочную дорогу, переключился на вторую и стал взбираться по склону мрачного холма. По обеим сторонам качались деревья и здания: «студебекер» медленно въезжал в какой-то придорожный городок.

– Никогда здесь не была, – с явной неприязнью сказала Марша.

– Этот участок земли называется Перевалом Сан-Себастьян, – машина выбралась на вершину холма, Хедли затормозил и показал рукой. Прямо перед ними земля так резко опускалась, что захватывало дух: внизу простиралась широкая долина, сплошное море упорядоченных огней. Хедли и Марша полюбовались огромной жилой застройкой – такой гигантской, что ее края терялись в ночной мгле.

– Все похожи, как две капли воды, – сказал Стюарт, пустив машину под гору. – В стиле «калифорнийского ранчо».

У подножия холма он повернул направо и проехал мимо освещенного здания руководства участка. За ним дорога расширялась и вела к торговому центру. Большинство магазинов были закрыты: открытыми оставались лишь аптека-закусочная и бар. Громадный супермаркет заперт, магазин одежды, магазин полезных мелочей и обувной – темные и безлюдные. Хедли миновал неярко освещенную автозаправку «шелл» и прачечную самообслуживания.