Магда Сабо - Старомодная история Страница 79

Уже на этой выставке, а тем более после нее тучи заволакивают чело Марии Риккль. У Бартоков проводятся новые совещания, о них Ленке ничего не говорят, чтобы не беспокоить попусту, у нее еще год учебы в промышленной школе, за это время выяснится, меняется ли атмосфера вокруг девушки. Если родители Йожефа по-прежнему будут вести себя столь же сдержанно, придется втолковать Ленке, что она должна как можно скорее отказаться от него: жаль тратить попусту время на такое безнадежное дело. Если Йожеф до будущего лета не выскажет своих намерений — на намеки Ференца Бартока, которому поручено прощупать Йожефа, тот отвечает каким-то непонятным, грустным афоризмом, — то Ленке выйдет замуж за другого, ей скоро двадцать, и молодые люди вокруг нее так и вьются. Вон хоть Майтени — прямо сохнет по ней, уж он-то наверняка будет рад до смерти, если главный его соперник уйдет с дороги, к тому же он не из босяков, как раз сейчас для него с братом старики полностью оборудовали огромный магазин колониальных товаров. Союзники решают: как будет, так и будет; если Йожеф, который уже начал службу в одном из дебреценских банков, добьется своего, они первыми этому порадуются, а нет, так нет, на веревке его тащить никто не станет. Еще даже и попросят, мол, будьте добры оставить девушку в покое и не портить ей перспективы.

Больше всего судьбой Ленке заняты Маргит и ее мать. Болезнь и столь отличающийся от других девушек образ жизни словно добавили Маргит зрелости, с нею обо всем можно говорить, как со старухой. К тому же у Маргит глаз живописца, проницательный и точный, она видит: Ленке и Йожеф любят друг друга, только Ленке ничего не нужно от Йожефа, а тот, судя по всему, думает и о многом другом. Сама Ленке, за обсуждением будущего которой выпито столько чашек чая, полна надежд и совсем не считает невозможным осуществление своего величайшего желания — ведь вот Боб, наследник английского престола, взял в жены Анни, девчонку в короткой юбке и в дырявых туфлях; Белла, неисправимая оптимистка, просто не понимает, что это за таинственная причина, которая не дает Йожефу, обычно такому разговорчивому, произнести то, чего так нетерпеливо ждет, болея за подругу, и сама Белла. Почему бы ему в самом деле не жениться на Ленке, раз он ее любит? У нее нет денег, она бедная? Ну и что? Ведь у Йожефа-то родители невероятно богаты!

В 1903 году, когда Сатмар и Надьбаня единогласно протестуют против проекта нового военного закона, когда на Балканах идет партизанская война, когда Албания угрожает Македонии, когда Альберт Аппони[146] выходит из Либеральной партии, когда подмастерья-каменщики объявляют забастовку, когда на столицу наводит ужас какой-то сумасшедший с револьвером, когда в Шопроне в самый разгар лета вдруг выпадает снег, когда убивают миссионера-капуцина, когда на железной дороге находят ящик, а в нем, к величайшему ужасу присутствующих, обнаруживают труп ребенка, когда в дебреценском театре по вечерам с огромным успехом идет оперетта «Полковники Лотти» (в памяти Ленке Яблонцаи навеки останутся эти вечера: полукольцо лож в театре Чоконаи, публика, разглядывающая друг друга в бинокли, оплакивающая судьбу маленькой гейши, которую преследует злодей, маркиз Имари,[147] и до бесчувствия отбивающая ладони на представлениях «Витязя Яноша».[148] Музыка, полумрак в зале, ярко высвеченная сцена, особые театральные запахи — все это каждый раз, когда Ленке Яблонцаи, даже уже состарившись, бывает на спектакле, заставляет ее вспомнить Йожефа, вспомнить, как он смотрел через зал на нее, сидящую в ложе Рикклей), — тогда происходит и еще нечто существенное. Ленке Яблонцаи в сопровождении двоих ансельмовых родственников посещает реформатскую церковную канцелярию и заявляет о своем желании перейти в лоно римской церкви. При переходе в католичество она просит лишь, чтобы ее не заставляли сдавать экзамены, и это ее условие в приходе на улице Св. Анны выполняют, чтобы не обидеть купецкую дочь; отцы прихода рассуждают таким образом: Ленке выросла в католической семье, получила диплом учительницы в католической школе и, очевидно, прекрасно знает все, что касается и сути, и технической стороны новой веры. Первая исповедь оставила у матушки тягостное впечатление: на вопрос духовника она лепечет, что не знает за собой никаких грехов, что никогда и никому не причинила зла. Духовник в растерянности смотрит на необычную овечку господню и находит спасительный выход из странного положения лишь благодаря тысячелетнему опыту католической церкви: он отвечает Ленке, что уверенность в своей полной безгрешности уже сама по себе является грехом, и поскольку Ленке, хотя и косвенно, в этом грехе все же призналась, то она и получает прощение, а заодно епитимью и наказ больше не грешить. На обряде перехода, когда ради стоящей на коленях Ленке в церкви св. Анны зажигают все свечи, присутствует вся семья, весь Ансельмов род, от мала до велика, а также подруги, хорошие знакомые. Ленке клятвенно обещает, что не будет подвергать сомнению постановления синодов, и, уже по дороге домой, ломает себе голову: что это за штука такая — синод? Так, меж двух религий и без веры в душе, в таком же своеобразном положении круглой сироты, в каком она оказалась при живых отце и матери, без ориентиров, без точки опоры вступает Ленке Яблонцаи в жизнь. Реформатского бога она никогда не знала, узнать католического не испытывала ни малейшего желания; в церкви св. Анны ей по-прежнему близок лишь один образ — прекрасный и бесстрастный лик Марии, девственницы, не вступавшей в близость с мужчиной и все же ставшей матерью, матерью для всех, а значит, и ее, Ленке, матерью; единственная мать, которую она знает и признает, — сама небесная чистота. В 1942 году Ленке Яблонцаи вернется в лоно реформатской церкви, чтобы не помешать дочери получить место в школе кальвинистского прихода; католический священник, узнав о ее намерении, только рукой махнет и скажет, что католическая церковь с нею ничего не потеряет, а реформатская не обретет; матушка соглашается, улыбаясь, она ничуть не оскорблена. Образ Марии и так останется с нею до самой смерти, образ девственницы, не запятнанной земным прахом, с земным шаром под ногами, со звездным венцом на челе.

Идут последние месяцы учебы в промышленной школе, а ситуация остается прежней: Йожеф и собака Боби стоят перед школьными воротами, весна приносит пикники, прогулки, влюбленные любят друг друга, не произнося слова «любовь». Йожеф даже ревнив, хотя для этого никаких причин нет: Ян Кубелик, в августе того года принесший присягу гражданина Венгрии перед бургомистром Йожефом Ковачем, наезжает в Дебрецен исключительно из-за Марианн Селль — он лишь засмотрелся на летающие по клавишам руки Ленке Яблонцаи, когда общество как раз собралось у Селлей и будущий знаменитый скрипач, неожиданно войдя в гостиную, услышал, как играет Ленке. Купецкая дочь хохочет, слушая молодого музыканта, будто он анекдот ей рассказывает; Кубелик же всего лишь настоятельно советует Марии Риккль как можно скорее послать девушку в Пешт, в Прагу, в Вену, где она сможет получить серьезное музыкальное образование: через несколько лет, с таким редким даром, она будет известна на сценах всего мира. «Милый юноша этот будущий зять Селлей и ненормальный, как все музыканты, — говорит вечером Мария Риккль Мелинде, когда они возвращаются от Селлей. — Ленке — всемирно известная пианистка! А кто будет платить за ее обучение, кто будет таскаться с нею? Quatsch».[149] Матушка уловила краем уха слова Кубелика — следя при этом, слышит ли их Йожеф и как он их воспринимает. Лишь много лет спустя, когда образ Йожефа уже не столь сильно и постоянно владеет ее разумом, до ее сознания доходит, что в тот вечер судьба ее могла бы круто повернуться — конечно, если бы Кальман Яблонцаи не проиграл в карты землю Эммы Гачари и если бы в доме у купецкой дочери любой намек на непредусмотренные расходы не воспринимался как дурацкий, не стоящий внимания бред: quatsch.

Человека, к которому Йожеф действительно имел все основания ревновать Ленке, звали Ходаси. Рядом с тихим и верным Майтени появился новый рыцарь; он был старше всех их, состоятельнее, владел хорошо налаженным громадным имением недалеко от города, и намерения его были вполне определенными. Йожеф делает Ленке раздраженные замечания — хотя о собственных намерениях по-прежнему молчит, — матушка, смеясь, дарит букеты Ходаси обожающей цветы Мелинде; постукивают по тротуару когти Боби, влюбленные шагают рука об руку, словно это в порядке вещей, — уже несколько лет они ходят вот так, в этом, почти неестественном забытьи. Ходаси же, угрюмый и бледный, похожий на бонвивана эпохи немых фильмов, открыто говорит в обществе: у Йожефа и в мыслях нет жениться на Ленке — только голову морочит девушке! Ходаси не щадит и беднягу Майтени: он же чахоточный, то-то повезет его будущей жене, ухаживай потом за ним всю жизнь, вместо сиделки.