Владимир Серкин - Звезды Шамана. Философия Шамана Страница 3

Во второй половине августа на таких вершинках ни комаров, ни мошек, ничто не отвлекает. Также ясно, даже немного безжалостно-жестко мыслится.

– «За личность» не всем доступно?

– Трудно перерасти приспособление.

– Практики повоевать с общественным мнением?

– Опять за свое. Освободиться – не значит стать противником. Освободиться – иметь независимую позицию, с которой будешь выбирать. И свою цель.

– Да, таких крайне мало.

– Зато много в иллюзиях независимости.

– Как понять, где иллюзия, а где свобода?

– В иллюзии человек только мантру «я свободен» проговаривает, а в реальности действует со своей позиции.

– Трудно.

– Многим еще и страшно.

Протянул руку, снял с невысокого, сантиметра три-четыре кустарничка несколько уже бархатистых от зрелости и солнца ягодок голубики. Кустарнички тут такие невысокие из-за ветров. Ветров-ураганов на вершинах больше всего. Приспособились. Но и солнца больше всего. Эти кустарнички ягоду начинают давать раньше всех и плодоносят дольше – до начала сентября. И повкуснее обычных. Не только со штормами-пургами борются, живут полноценно. В чем, интересно, их смысл?

– Освободишься – и что потом? В чем смысл?

– Иди дальше. Постепенно начнешь жить и сотрудничать в, нет слова в человеческом языке, в более широком, чем человеческое, обществе.

– И подчиняться ему?

– Пока не повзрослеешь в новой системе[13].

Оранжевое закатное солнце садится за гору, окрашивая все в цвет своих лучей. У Шамана, сидящего спиной к морю, левая половина лица оранжевая, правая в тени. Себя я не вижу, но знаю, что у меня правая оранжевая, левая в тени. Как два краснокожих индейца у костра.

Как индейцы принимают решения? Если верить этнографам, ход их мысли не совсем понятен европейцу. Мы можем только предполагать, что они увидели какие-то знаки в дыму, в облаке, полете птицы… Но точно не знаем.

– Можно ли действовать только по интуиции, не оформляя словами?

– Можно, но тогда в нашей культуре опыт не сохраняется.

– Как это?

– Бывает, что что-то сделал, а в той же или похожей ситуации повторить не можешь?

– Да-а, был у меня замок. То сразу открывался, то минут по десять-пятнадцать с ним мучился.

– И как справился?

– Присмотрелся и понял, что нужно вставить и потом чуть-чуть, на полмиллиметра его (ключ) назад подать.

– Вот «полмиллиметра назад» – уже способ.

– То есть у нас способ – это действие, оформленное словами?

– (Шаман кивнул). Или образом.

– С этим замком получается, что способ лучше интуиции.

– Конечно.

– Почему мы так трепетно относимся к интуиции?

– Способ, как туннель в горе. Ты легко проходишь, но всю гору уже не видишь. Если цель или ситуация чуть изменились…

Тревожно думать о выходе из привычного общества. Это мне, взрослому. Страшно – не страшно. Можно об этом не думать и жить спокойно-дальше-нормально. Иногда вспоминать, что умышленно остановился в развитии, и отгонять эту мысль подготовленными обществом для таких случаев словами типа «А-а-а, чушь собачья». Есть же одобряемые всеми почетные образцы северной старости: домик с участком в хорошем климате, овощи-плоды-ягоды для приезжающих летом с Севера внуков. Сейчас еще и общение по Сети. Потом, конечно, болезни-немощь. Но это, наверное, в любом варианте. Лучше не думать.

А можно пытаться продвинуться дальше общепринятого. Не истерично-подростково, а по-взрослому, продуманно и ответственно. Все равно один конец в любом варианте. Окружающие в основном не поймут. Некоторые будут что-то чувствовать, но им же некогда – жить же надо, свои проблемы решать. А у большинства есть подготовленные обществом штампы: «А-а, этот приехал». Или: «О-о-о! И он приехал!»

Хотя мне-то что? Я же «приеду из» этих отношений. Найду ли общество таких же? Или жить как Шаман? Но сколько же нужно сил, которых не чувствую пока.

– Знаешь, общество не одобрило бы такие мысли.

– Почему?

– С такими мыслями человек выходит из подчинения обществу.

– Тогда и твой текст…

– Понимаю.

– Не беспокойся, подростки не выйдут[14].

– Но все же общество будет против.

– Старое против, а новому без этого не выжить.

– Попробую все же «выйти», наверное.

– Только очень-очень осторожно и аккуратно.

(Показалось или Шаман переживает – беспокоится за меня?)

Вдруг понял, как ему хочется, чтобы рядом был не задающий вопросы учащийся, а равный собеседник и соратник. А может, даже и он тоскует по детско-ученической позиции? Чтобы рядом был кто-то более знающий и берущий на себя ответственность. Хотя это вряд ли.

«Пошли ему Бог второго, чтоб вытянул петь как он…»[15]

Однажды, еще в 99-м привел к Шаману друга, уступив его многочисленным настойчивым просьбам. Войдя в хижину, друг был несколько разочарован: связки сохнущей рыбы и пучки трав под навесом перед входом; железная, уже прогорающая печка, обложенная камнями; вместо шаманских атрибутов на стенах на гвоздях висели обычные инструменты; низкий потолок, маленькое окошко, неказистая посуда, видавшая виды лопата, выбитый веник, коричневые доски нар… Не так он себе это представлял.

«Входи, – сказал ему брутального вида небритый, бесцеремонный босой мужик (Шаман), валяющийся на нарах. – Здесь то, зачем ты пришел».

Когда, проводив воодушевленного разговором друга, я вернулся в хижину, Шаман предупредил, что если я буду сюда водить людей без согласования, то больше его не найду.

Какое дождливое лето!.. В июне было солнечно и сухо. Аж ручьи стали пересыхать, а в июле-августе дождь моросит почти непрерывно. Правда, Шаман говорит, что скоро будет полоса солнечных дней, но мне к 1 сентября в Москву, учебный год начинается.

Иду в тумане и мороси. Метров за 10–12 уже ничего не видно. Хорошо, что дорогу знаю. Хозяина[16] бы не встретить неожиданно. Он тоже не будет по кустам ломиться, раз тропа есть.

Идти проще, если знаешь куда. А развиваться куда?

– Ты говорил, что освобождение от социума – вообще не задача?

– Да. На фига тебе освобождаться?

– Чтобы не быть рабом общества.

– А дальше?

– Расскажи что-нибудь про дальше.

– Могу, но это пример, а не путь. Путь ты сам выбирай.

– Знаю.

– Помнишь паука и твои руки с разных сторон?[17]

– Да, это я одновременно и спереди, и сзади него. И Духа местности помню, который одновременно и спереди, и сзади, и вокруг для меня.

– А теперь подумай о существе, которое по линии времени сейчас и в твоем прошлом, и в твоем будущем.

– Как это?

– Ты, например, встретил его вчера и встретишь завтра.

– Ну, я и сам был вчера и, наверное, буду завтра.

– Завтра ты будешь не такой, как вчера. А это существо – такое же, просто оно больше тебя во времени и находится и сейчас, и вчера, и завтра от тебя.

– Туда развиваться?

– Нет. Это один из многих примеров.

– Так что мне делать?

– Начни с того, что, максимально отвлекшись от тела и общества, думай о том, кто (что) есть ты в этом состоянии – без телесных и социальных потребностей.

– В какое время?

– В любое. Например, проснувшись, подумай, кем ты был во сне и кого (что) ты «собираешь-воссоздаешь» по утрам. Вспомнив днем, подумай о том, кто (что) только что направлял(о) и контролировал(о) твою активность. Импровизируй.

– Так можно и проектировать себя на день?

– Задающий вопрос…

– А что-то конкретное, чтоб не только в мышлении?

– Завтра расскажу про пару практик.

Глухари и Волки

Животные могут давать человеку неожиданные подсказки, не подозревая об этом. Говорят, что один из самых больших золотых приисков на Лене был открыт при разделке глухаря. Глухари (как и куры) глотают камешки для «перетирки» пищи в желудке. При разделке глухаря был обнаружен первый золотой самородок. А уж старатели проверили-промыли и токовища, и предполагаемые маршруты глухарей.

Глухаря не слишком уважают. Хорошо относятся – да, но без особого уважения. Как, наверное, к курице, только редкой и чистой.

А Ворона и Волка уважают. Для коренных малочисленных народов Севера (КМНС) Ворон и Волк – учителя. Существуют даже специальные танцы с Волком, Вороном, Оленем и Человеком. Сейчас бы их назвали ритмичными ролевыми играми[18]. Современные ролевые игры усложнились, но потеряли ритм. А ведь именно ритм определяет отметку «когда» действовать. Танцы, напротив, слишком схематизировали или просто потеряли роли. Я думаю, что будущее и ролевых игр, и танцев в их объединении.

Побыв в таком танце Волком, многое о нем узнаешь. В другом танце – Вороном. «Животные» стили восточных единоборств когда-то начинались с аналогичных танцев. Потом что-то приобрелось, но многое и потерялось.