Сборник - Антология восточно–христианской богословской мысли, Том II Страница 133

Григора был выдающимся ученым своего времени. Он делал астрономические расчеты пасхалии и предлагал реформу юлианского календаря в духе будущего григорианского[1730]; император Андроник II хотел принять эту реформу, но не решился. Григора написал два сочинения об астролябии, дописал 14—15 главы к 3 кн. «Гармонии» Птолемея (за что подвергся критике от Варлаама). Снискали популярность комментарии Григоры к трактату «О сновидениях» Синесия Киренского[1731], в которых кроме вопросов толкования сновидений идет речь о теории музыки; это сочинение является также важным источником по теории и практике магии в античный и византийский периоды[1732]. Известно также пристрастие Григоры к герметическому корпусу и «Халдейским оракулам»[1733] (высмеивание в этом отношении Григоры св. Николаем Кавасилой см, в его псогосе «Слово против нелепостей Григоры»[1734]). Кроме прочего Григора написал фундаментальный труд «Ромейская история» (состоит из 37 книг)[1735]; одна часть труда посвящена истории Византии и охватывает период с 1204 по 1359 г., другая часть (кн. 30—35) посвящена богословско–философским вопросам, связанным с полемикой Григоры с Палам ой. Для Григоры как историка характерно представление о синергии человеческой воли и Божественного провидения, проявляющейся в ходе истории[1736]. В философском отношении Григора тяготеет к Платону и платонической традиции[1737]; во «Флорентии» и других своих произведениях Григора критикует Аристотеля, учение которого он тем не менее прекрасно знал. Григора был одинаково хорошо начитан в произведениях как античных философов, так и церковных писателей[1738].

Григора разделял учение об эйдосах родов и видов сущего, а также, вероятно, учение о Мировой Душе. Согласно Григоре, логика и силлогистика применимы только в отношении знания о чувственных вещах, но не в отношении истинной реальности[1739]; основываясь на этой позиции, Григора критиковал латинян за использование силлогистики в богословии. К. Иеродиакону[1740] возводит эту фундаментальную для Григоры установку к Плотину, с его различением между диалектикой и логикой[1741]. В целом же Григора был против того, чтобы имела место полемика православных с латинянами, поскольку, по мнению Григоры, эта полемика не имеет смысла: отсутствует судейская инстанция, которая могла бы вынести вердикт о правоте той или иной стороны, нет четкой терминологической базы, необходимой для ведения полемики, и вообще, основа веры у латинян и православных — одинакова[1742]. Свт. Григорий Палама по этому вопросу занимал противоположную позицию, считая возможным и даже необходимым использовать доказательные методы (аподиктические силлогизмы) в антилатинской полемике[1743].

Одним из важнейших вопросов, представлявшим предмет полемики между Григорой и Паламой, является вопрос о статусе Божественных энергий. Григора отрицал, что можно вести речь о том, что имеются нетварные Божественные энергии, отличные от сущности Бога. Согласно Григоре, все существующее может быть либо сущностью, либо привходящим[1744]; соответственно, энергия Бога может быть либо тождественна с Божественной сущностью, либо быть внешней для нее, а значит, тварной (поскольку существует либо тварное, либо нетварное). Таким образом, учение Григоры предполагает, что об энергиях относительно Бога можно говорить в двух смыслах. Во–первых, в том смысле, что для Божественной сущности характерна высшая мера осуществленности, т. е. энергий–ности[1745]. Энергия в этом случае является внутренней для сущности и неотделимой от нее; у сущности и энергии один и тот же логос сущности; в мысли они различны, в реальносш же тождественны[1746]. Другой смысл энергий — когда они представляют собой некие тварные действия Божии в этом мире, проявления Бога посредством феноменов тварного мира[1747]; так понимаемые энергии есть воления Божии, имеющие начало и конец во времени.

Эта позиция Григоры связана с его представлением о тварнос–ти Божиего промысла[1748], а также о существовании Мировой Души. Судя по реконструкции, произведенной Робертом Синкевичем на основании сравнения комментариев Григоры на Сонник Синезия[1749] и одного места из его «Ромейской истории»[1750], Григора, тяготевший к неоплатоническим философским построениям, считал, что имеется всеобщая связь («симпатия») мировых явлений, объясняемая наличием Мировой Души, которая связывает и пронизывает все части космоса[1751]. В связи с этим Р. Синкевич предполагает[1752], что Палама в 3 гл. «Ста пятидесяти глав», опровергая платоническое учение о Мировой Душе, полемизировал именно с Григорой. В подтверждение этого свидетельствует, в частности, тот факт, что сочинение «Сто пятьдесят глав» написано свт. Григорием ок. 1349 — 1350 гг.[1753], как раз когда Григора начинал играть роль лидера антипаламитского движения. Нападая на «эллинских мудрецов» и приводя различные аргументы против существования Мировой Души, свт. Григорий пишет в 3 гл. «Ста пятидесяти глав», в частности, следующее: «Осуегившиеся же в умствованиях своих от несмысленного сердца» (Рим. 1, 21) выдумали [какую–то] Душу, которая не существует, не существовала и не будет существовать. Ее они объявляют Творцом, Кормчим и Промыслителем всего чувственного мира и наших душ. Более того, ее, имеющую бытие от Ума, [они считают] как бы Корнем и Источником всех душ. А сам этот Ум иносущен, по их словам, высшему [Началу], которое они называют Богом. Так догмагствуюгте, которые [среди эллинов] наиболее преуспели в мудрости и богословии[1754].

Таким образом, если принять гипотезу Р. Синкевича, которая представляется нам вероятной, следует признать, что философской подоплекой учения Григоры о тварности Божиего промысла является положение, согласно которому источником промысла является Мировая Душа, но не собственно Высшее начало (в то время как свт. Григорий Палама всячески акцентирует, что промыслительная сила есть собственная нетварная сила Божества[1755]).

Отрицая существование нетварных Божественных энергий, Григора утверждает, что Бог присутствует в мире по Своей сущности, и сущность Божия причастна всему тварному сущему. Приводя слова свт. Иоанна Златоуста о том, что Бог во всем присутствует в полноте[1756], и слова св. Иоанна Дамаскина, согласно которым мы не можем знать, что есть сущность Божия и каким образом она все во всем (ср.: 1 Кор. 15, 28)[1757], — Григора пишет в своем «Первом антирретике», что, согласно отцам, сущность Божия пребывает и причасгвуется всеми сущими[1758]. Таким образом, Григора, отсылая к терминологии отцов, но в действительности некорректно используя их терминологию, доказывает, что Бог присутствует и причасгвуется всем сущим, и причасгвуется Он по Своей сущности.

В других местах «Первого антирретика» Григора пишет о том, что Бог по Своей сущности причаствует и пребывает в тварном мире. Со Своей стороны Бог присутствует во всем равномерно — подобно тому, как осмысленная речь в равной мере направлена ко всем, способным ее услышать; если же смотреть со стороны тварных сущих, то Бог (= Божественная сущность) присутствует и причаствует им в разной мере: соразмерно «силе» сущих (т. е., вероятно, способности к Его восприятию) и в зависимости от расположения воли в случае умных сущих, а также в зависимости от их знания (осознания) причастности и присутствия сущности Божией в тварном мире и собственно в них самих[1759]. Таким образом, как и у Каппадокийских отцов[1760], у Григоры имеет место разведенность дискурсов причастности и познания[1761].

Вслед за Ареопагитом[1762] и его схолиастом[1763] Григора, приводя образ речи, иллюстрирует этим тот факт, что Бог причаствуется сущим и пребывает в нем, оставаясь единым, не делясь на части, и пребывая отделенным (Skoqkjtoci) от тварного сущего. Толкуя этот образ, Григора следует акценту схолиаста на том, что Бог, одинаково отдавая Себя, причаствуется в зависимости от интенции причаствующего (там, где схолиаст говорит о «вере», Григора — о мере добродетельности и об осознании человеком присутствия Бога в себе и в сущем). Однако в то время как Ареопагит, на которого ссылается Григора, и схолиаст, которого он, вероятно, имеет в виду, ведут речь о присутствии в сущем и причастности сущему Бога как такового, Григора утверждает, что Бог по Своей сущности присутствует и причаствуется тварными сущими.