Ольга Михайлова - Молния Господня Страница 57

  Помпонацци же в "Tractatus de immortalitate animae" считал, что раз нельзя с точностью доказать ни бессмертия, ни смертности души, следует остановиться на последнем. Но, из того, что душа может быть смертна, вовсе не следует, по его мнению, что должно отвергать добродетель и стремиться к одним наслаждениям, "если только кто не предпочтет животное существование человеческому, и не захочет стать животным, нежели быть разумным и понимающим человеком"... О, наивный! Ещё как предпочтут! Ещё как захотят!

  - Так вот, - продолжил Вианданте, - формулируя представление о связи веры в бессмертие души с нравственным поведением, Пьетро полагал, что человек, который ведёт себя добродетельно, заслуживает больше уважения, если он делает это ради самой добродетели, а не ради посмертного воздаяния. По его мнению, добродетельным человек обязан быть из любви к добродетели, а греховность, укоры совести служат наказанием сами по себе. И даже опубликовал это. Сам я от него такого не слышал, только читал, но Дориа утверждал, что тот и подлинно высказывал нечто подобное.

  - Дориа его переубедил?

  Джеронимо бросил на Элиа загадочный, сапфирно мерцающий взгляд.

  - Нет. Дориа предпочитает более весомые аргументы. - Вианданте усмехнулся.- Он, будучи на десять лет старше, его пережил. Лоренцо говорил, что перед смертью сам Перетто не хотел есть и принимать снадобья, сказав, что хочет уйти. Интересно, куда? Если душа смертна - уйдёшь в землю. Я сам думаю, что ад - это и есть смерть бессмертной души. Предел распада неразложимого.

   Так вот, с Бога, говорил Помпонацци, сильно подвыпив на пирушке с Дориа, не может быть снята ответственность за существующее зло: "Бог или правит, или не правит миром. Если не правит, то какой же Он Бог? Если правит, то почему так жестоко? Если Бог может отвратить всякого заблудшего от заблуждения, то почему этого не сделает? И почему, если Бог не отвращает от заблуждения, то грех падает не на Бога, а на человека?"

  Элиа изумился.

  -Что за ересь? И это твой учитель? Он, что, считал человека устрицей? Каждый сам решает - быть ли ему совсем уж подлецом, не совсем подлецом или совсем не подлецом... Если я изменял жене - в этом виноват Бог? Если Вельо хотела заработать - и ей плевать было, кого убивать - в этом виноват Бог? Пелато, чтобы поживиться, поджёг дом Спалацатто - в этом тоже виноват Бог? Джеронимо чуть улыбнулся, опустив глаза. Урок, преподанный этому человеку в доме лесничего, дал плоды стократные и добрые...

  - Не забывай, он говорил это не студентам. По его частному мнению, Бог снабдил человека слабой и склонной к греху природой и расположил прямо перед его глазами всяческие соблазны, вводящие в грех. Ведь это Он дал человеку душу, склонную к греху, а омрачённый рассудок соединил со страстями.

  - Ересь! Это у тебя-то слабая воля? Ты же плюешь на все соблазны! Почему твоя душа не склонна к греху, а рассудок не помрачён? И если это можешь ты, значит, усилием воли это могу и я! Империали бросил на Элиа мерцающий взгляд. Сам он стоял в истине силой, как полагал, Божьей, и отними от него Господь хоть на миг длань Свою - Джеронимо и гроша не поставил бы на свою волю, но счел отмечать это излишним. Элиа говорил о другом, и Империали осторожно спровоцировал его.

  - Но в равной степени можно сказать, если Траппано мог творить мерзости, то почему этого нельзя тебе? Если Жиль де Ре насиловал детей, ты-то чем хуже? Коль ублажал свою похоть с тринадцатью монашками этот, как его там, да провалится имя его, то тебе-то зачем себе отказывать?

  - Ну... - Элиа растерялся, - это кем надо быть, чтобы сказать-то такое?

  - Всего-навсего человеком со слабой, склонной к греху природой и с омрачённым страстями рассудком, дорогой мой Элиа.

  - Ты не на лекции в Болонье. Назови вещи своими именами.

  Инквизитор улыбнулся.

  - Надо быть ничтожеством, Элиа. Перетто же добавлял, что Бог, ответственный за зло в мире и за грехи человека, и в то же время взыскующий с человека за его проступки, представляется ему безумным.

  -Этот кощунство! Дальше нужно объявить Богом человека, а потом сказать, что смысл жизни человека - в удовольствиях и разврате, в накопительстве или в славе, ради чего все свинские средства хороши. И мир станет свинарником.

  - Свинарником, считающим себя Храмом Разума. Да, это логично. Пока в человеке есть вера в бессмертие и воздаяние - он стоит в Истине, но стоит принять кощунственный постулат о том, что истина - вне Бога, и воздаяния нет, что жизнь заканчивается смертью, как же не искать возможности полакомиться всем земным - до пресыщения? Вот тебе и Траппано. Но Траппано - магнат, а откуда все земные блага взять поденщице или сапожнику? Либо грабить на большой дороге, либо искать встречи с Дьяволом. Вот тебе и Микеле Минорино. Вот тебе и Клаудия, вот тебе и Белетта, вот тебе и Вельо. И этот милый мальчик ещё спрашивал меня, откуда берётся так много ведьм? Всё оттуда же, Марио, всё оттуда же... Но Перетто... Перетто не кощунник. В нём просто ослабела вера. Он не устоял в истине, ибо истина иссякла в нём самом, а Господь не послал ему вразумления. Пока на голову глупца не обрушится крыша дома, подожжённая его же идеями - он не умнеет...

  Элиа был серьёзен и сумрачен.

  - Он заслужил костёр.

  Вианданте расхохотался.

  - Он мой учитель. Я любил его. Он заблудился. Пусть я пристрастен, но я бы его помиловал.

  - А Бриджитту бы сжёг?

  Инквизитор снова рассмеялся и кивнул. "Ага".

  - Та осквернила твоё тело, а этот мерзит и поганит сотни душ.

  Джеронимо уже не смеялся. Впервые он не мог ничего возразить Элиа и, опустив глаза, молчал, мерно почесывая за ухом свернувшегося у него на коленях клубком Схоластика. Тот поднял голову и оглядел хозяина умными зелёными глазами.

  После обеда инквизитор некоторое время лежал в прострации, глядя в потолок. Элиа молча сел рядом. "Ты всё ещё думаешь о ней?" "О Вельо? Нет, просто не по себе, что-то гнетёт. Не пойму, что со мной".

  - Мы засиделись вчера. Ты не выспался.

  Вианданте покачал головой. На самом деле его больно задело понимание правоты Элиа в суждении о его учителе, оставившее в душе кровавую царапину. Перед его глазами всплывали лекции в Болонье, прогулки с Перетто, разговоры... Милый и кроткий, душевный и понимающий, Мантуанец умел мыслить высоко и чисто. Но Джеронимо порой в последние годы земного пути своего педагога замечал в нём странную апатию - усталость души. Может, эта апатия - неизбежное следствие возраста и упадка сил? Но почему до последнего стоял в истине Аквинат? "Будь верен до смерти..." "Господи, свет мой, да не угаснешь Ты до последнего часа в душе моей..."

   Вианданте никогда не стал бы искать греха в Учителе, если бы не все шире распространявшееся учение Помпонацци, оказавшееся весьма еретическим - и ... пошлым. Те мнения Пьетро, что стали известны после его смерти и ходившие с списках, Джеронимо воспринял - сначала с недоверием, потом - со смешанным чувством скорби, жалости и обиды. Вианданте показалось, что его предали. Этот человек говорил одно - и ночами, зная, что об этом узнают только после его смерти, писал строки Искуса и Кощунства. Сатанинский шепот змия о том, что Бог и Его слово ложны, что настоящая жизнь и знание - вне Бога, слишком отчетливо был слышен в его посмертном учении... Человек всегда находится перед выбором: в чём обрести смысл жизни своего бытия - в Боге и в жизни по Его благословению, или вне Бога, противно Его заповедям. Именно в этом состояло искушение Адама и Евы, и оно навсегда осталось вечным искушением человека... Как мог Мантуанец утверждать, что в Боге человек теряет свою истинную человечность и его святой долг - отрицание такого Бога ради утверждения собственного достоинства? Перетто! Неужели и ты примкнул к падшим?

  Некоторые выбирают дьявольскую свободу от Бога, но она ведь никогда не приносит ожидаемого счастья и свободы, но лишь предает человека тирании собственных пороков. Ложная идея о Боге и есть суть сатанинского обмана. Человеческое падение приводит к падению идеи Бога, в искаженном человеческом сознании Бог не может больше оставаться подлинным Отцом... все искажается... И вот уже все чаще можно услышать, что "Бог, оказавшийся настолько вероломным и коварным, чтобы создать первого человека и затем подвергнуть его искушению и греху, не может считаться существом совершенным и должен быть назван чудовищем безрассудства, несправедливости, коварства и жестокости..." Один содомит в Болонье так прямо и брякнул, что возмездие в жизни загробной - не что иное, как призрак, выдуманный для помрачения человеческого разума, для того, чтобы навсегда лишить людей спокойствия и превратить в послушных рабов невежественного и жадного духовенства... Логично. Зачем содомиту возмездие в жизни загробной? Он его боится и не хочет. А чтобы оправдать себя - нужно обвинить меня. Но в чём? Не в содомии же... Значит - в невежестве, жадности и распутстве. Но это же логика содомита... Перетто, неужели и ты соблазнился?