Григорий Панченко - Горизонты оружия Страница 47

Что это было? Неумело сооруженная фрондибола? Или умело сооруженная рутта «гибридного» образца?

Вряд ли мы это когда-нибудь узнаем. Так или иначе, разочарование от этого последнего опыта оказалось столь велико, что лишь в XX в. Европа сумела от него избавиться…

Будем надеяться, что конструкции, изобретаемые нынешними фантастами, окажутся более жизнеспособными!

Раз уж постоянно приходится говорить о времени, когда «прототипы» глав книги публиковались в виде журнальных статей, — попробуем превратить это из недостатка в достоинство. Потому что за миновавший срок не только появилось довольно много книг, авторы которых активно используют всю эту информацию (и правильно! А для чего еще она публикуется?), — но вдобавок накопилось множество вопросов. Особенно по доогнестрельной артиллерии!

У многих (включая и известных писателей, затрагивающих в своем творчестве оружейные вопросы) вызвала сомнения максимальная дистанция выстрела из аркбаллисты. Как написал один весьма уважаемый мной автор: «Неужели полтора километра? Простой расчет показывает, что начальная скорость стрелы при этом — не менее 150 м/с. И это при угле 45 гр., то есть прицельность только по азимуту!»

Да, именно так. По сравнению со сложной аркбаллистой даже самому мощному из средневековых арбалетов доступна (в лучшем случае!) половинная скорость выброса стрелы. Обратите внимание, о чем идет речь: об «артиллерийских» системах из трех синхронно действующих луков, каждый из которых пусть и не стальной, но зато достигает длины 2–3 м. Причем попасть нужно в цель размером с город. Если же требовалась более высокая прицельность или пробивная сила, то баллисты все-таки придвигали поближе.

Но при использовании зажигательных (вариант: заряженных магией) стрел большая дистанция иногда выгоднее средней. Скажем, в полукилометре метательную машину можно установить только ниже крепостной стены — зато километрах в полутора есть замечательная гряда холмов…

Использование в неогнестрельной артиллерии огненных стрел тоже кое у кого вызвало сомнения: «Любая тряпка на стреле, да еще горящая, сильно собьет ее с курса. При малейшем ветре не будет вообще никакой прицельности. На современных танках и то стоят датчики ветра, а ведь у их снарядов скорости далеко не те!»

Это возражение пришло от весьма известного писателя. При всей любви к его творчеству вынужден вступиться за честь метательных машин. Во-первых, «курс» — это, как уже говорилось, общее направление на город. А зажигательный боекомплект — не тряпка, но пропитанный неким составом волокнистый «чехол» или даже шнур, плотно обмотанный вокруг древка с учетом его центра тяжести. За время полета он не очень разгорается: «доходит до кондиции» уже на городских крышах, если стреле посчастливится там оказаться.

(Добавим: стрелы для таких сверхдальних выстрелов используются облегченные — по артиллерийским меркам, само собой. Весят они не больше, чем самые тяжелые из стрел, выпускаемых ручными арбалетами.)

Ну и, конечно, наличие бокового ветра — серьезный ограничивающий фактор. Иногда и впрямь приходилось дожидаться затишья. Но ограничивающих факторов и помимо этого хватало, потому-то осады порой бывали затяжными. Десятки, даже сотни дней, сотни и тысячи выстрелов метательных машин… подкопы, тараны, осадные башни, тролли, драконы — уничтоженные «на полдороге» или успешно подведенные вплотную к стенам… штурмовые драконы и птеродактили, то сбитые огнем зенитных баллист (а может быть, заклинаниями?), то успешно выполнившие боевое задание… Короче — все как у нас!

Массу вопросов (опять-таки со стороны действующих фантастов!) вызвали корабельные баллисты, причем почти все просят разрешения как можно шире использовать их в тактике «флот против флота». Лично я тут, понятно, ничего ни разрешить, ни запретить не могу, а вот реальная практика запрещает многое. Все-таки наши земные торсионы надо беречь от влаги. Так что на кораблях, даже тяжелых, эти машины редки, причем тактика «флот против берега» для них более естественна, чем участие в маневренном морском бою. Я ВООБЩЕ не знаю сообщений, чтобы в таком бою баллисты проламывали вражескому кораблю борт или сшибали мачту; правда, по такелажу и парусной оснастке из них в эпоху морского могущества Рима действительно стреляли. И ядрами, и тяжелыми стрелами, и «гарпагами»: стрела-копье типа усложненного срезня с многоветвистым наконечником…

Еще был вопрос о том, почему все-таки осаждающие обычно применяли катапульты успешней, чем осажденные. А вот это как раз необязательно для «ненаших» миров! Но в мирах «наших» античное градостроительство оказалось старше метательных машин. Если же вокруг города действительно вырастет новая система укреплений — то установленные на специально оборудованных для этого башнях тяжелые катапульты гарантированно смогут подавить все вражеские аналоги, что будут размещены вокруг стен. Ведь хоть какой-то стенобитный эффект достигается лишь ОЧЕНЬ тяжелым снарядом с ОЧЕНЬ небольшого расстояния, вряд ли большего, чем выстрел из пращи. И тут уж фору, безусловно, получит городская катапульта, за счет высоты расположения более дальнобойная! Не говоря уж о том, что дальнобойность ей обеспечит и использование более легких снарядов: ведь осажденным надо не ломать ядрами стену, а подавлять огнем (может быть, и буквально: зажигательными «бомбами»!) вражескую технику.

…Надо сказать, что за малую способность катапульт (баллист тоже) проламывать стену читатели и писатели обиделись на меня сильнее всего. Но — «на сем стою и не могу иначе».

Разве что магическую энергию использовать? Или могучих боевых монстров, которым по силам быстро перезаряжать легкие катапульты и медленно — сверхтяжелые, способные метать снаряды, которые лишь самой громадной фрондиболе по праще?

Но тогда ребром встанет вопрос и о материалах, способных выдержать такие нагрузки. Или их тоже будем магией подстраховывать?

Не слишком ли много магии?

Впрочем, кто справится с этой задачей (с магией ли, без нее) — тому честь и хвала.

Глава 6

Путь гладиатора

Приз остается в студии. После часа пойманный последним получает Главный Приз. Пять миллионов. Все просто. Внимательно следите за бонус-временем других гладиаторов. Может статься, что в финале все решат эти пять−десять минут. Всем все ясно? Отлично. Тогда прошу в студию.

Так сказать, «Гладиаторы, не мешайте посадке! И отойдите от края платформы!». В последнее время обнаружилось резкое «опрощение» достаточно зловещей сути этого термина. Не только в фантастике, во всяческих рекламных шоу-играх тоже — но мы сейчас говорим о фантастике.

Быть (или хотя бы называться) гладиатором сейчас — круто. Престижно. Модно. Но это с одной стороны; со стороны же другой — постыдно и страшно. Причем связанный с гладиатурой позор и ужас отнюдь не полностью определяется ее главным (для современных читателей и не менее современных писателей) грехом: вполне реальной угрозой гибели.

Однако баланс между «грехами гладиатуры» — главными, побочными, взаправдашними и фантастическими — очень трудно определить. Даже сформулировать возникающие по этому поводу вопросы — и то нелегко.

Попробуем?

Желтый песок арены, казалось, обжигал глаза.

Я поморгал воспаленными веками и медленно двинулся по дуге западных трибун, стараясь оставлять центр строго по левую руку. Я был левшой. Некоторых зрителей это почему-то возбуждало.

<…>

Выкладываться не хотелось. Для кого? Игры Равноденствия еще не скоро, к нам забредали лишь ремесленники со своими толстыми сопливыми семействами, бездельники с окраин да унылые сынки членов городского патроната. Все это были солидные, полновесные граждане, у всех у них было Право, и плевать я на них хотел.

«Право», на обладателей которого бесстрашно поплевывает главный герой, гладиатор Марцелл, — это то самое право на смерть. В данном случае — право (и самая способность) умереть на арене, в котором бессмертным гладиаторам из мира Олди отказано. Так что плюет Марцелл, безусловно, сквозь зубы, показным презрением маскируя горестно-завистливое чувство собственной неполноценности. Сильный и оригинальный ход, с первых строк позволяющий четко обозначить кастовое самоощущение профессионального гладиатора: совершенно не такое, как у «бойца вообще».

Возможно, осознавая эту разницу, но не умея ее выразить, многие наши фантасты гладиаторской тематики… избегают, что ли. Или упоминают ее мельком, причем большей частью — в отрыве от «исходного» культурно-исторического контекста. А вне этого контекста она чаще всего предстает просто «боями без правил», организуемыми на потребу любителям острых зрелищ, иногда подпольных и всегда сопровождающихся тотализатором, сверхвысокими ставками и прочими атрибутами неспортивного (допустим) поведения. По крайней мере, для «непосредственных участников» такие бои, как правило, являются вынужденными, подневольными (ну еще бы: какой современный автор отдаст на них полюбившегося героя с его, героя, доброго согласия?!).