Виктор Коклюшкин - Алло, Люся, это я! (сборник) Страница 11

– Опять вы со своими собаками под окнами гуляете, опять вы шумите, опять вы людям отдохнуть не даете!

В довершение ко всему рядом с Сергеем Ивановичем и Николаем Петровичем остановился участковый милиционер и назидательно проговорил:

– Выгул собак производится в специально отведенных местах.

– Да она у нас… маленькая… малюсенькая такая, – показал Николай Петрович ладонью у земли и огляделся по сторонам.

Участковый тоже огляделся, никого не увидел и констатировал:

– Убежала. – И укоризненно добавил: – Если уж завели собаку, то смотреть надо за ней лучше – это вам не игрушка!

Он вежливо козырнул и ушел. Николай Петрович и Сергей Иванович молча проводили его взглядами, молча пожали на прощание друг другу руки и разошлись до следующей встречи…

Добрый день

Николай Иванович приехал в Москву к дочери погостить, встретили его хорошо. А утром, когда все ушли на работу, вдруг зазвонил телефон. Николай Иванович взял трубку и услышал: «Добрый день, напоминаем, что вам необходимо погасить задолженность за услуги телефонной связи…»

– Сейчас никого нет дома, – сказал Николай Иванович, – один я тут!

Хотел положить трубку и услышал:

– Добрый день…

– Да уж здоровались! – сказал Николай Иванович.

– Напоминаем, что вам необходимо… – напомнил магнитофон.

– Да что напоминать-то, – не выдержал Николай Иванович, – если сам себе с утра напоминаешь, что денег нет! Ты вон лучше Абрамовичу позвони!

– Добрый день, – сказали в трубке, – напоминаем…

«Про Абрамовича-то я зря, – подумал Николай Иванович, – может, эта телефонная сеть ему и принадлежит!»

– Про Абрамовича-то, – сказал Николай Иванович, – я для примера, Абрамович-то мужик толковый, быстро всех обобрал!»

«Так меня еще и посадят!» – испугался он и сказал:

– Меня зовут: Арнольд Борисович, приехал я из Верхнего Волочка и сегодня уезжаю обратно в Верхний Воронеж!

– Добрый день… – сказали в трубке.

«Не верят», – понял Николай Иванович. И сказал:

– Я вообще сейчас не у себя, я у соседа, мы чай пьем!

– Добрый день… – сказали в трубке.

«Насчет чаю нескладно получилось, – понял Николаи Иванович, – два мужика и – чай!»

– Ну, взяли еще бутылочку, – сказал он и оторопел от своей глупости: на телефон денег нет, а на бутылку – есть!

– Так это, – закричал он в трубку, – день рожденья у соседа-то, сто лет ему! Вот мы наскребли последнее и взяли бутылочку воды.

– Добрый день, – сказали в трубке, – напоминаем…

«Про воду не поверил!» – понял Николай Иванович. И быстро добавил:

– Взяли бутылочку воды, а выпить-то я с собой самогон привез!

Сказал и аж взмок: подумают, что самогоном торгую!

– Добрый день… – сказали в трубке.

«Повторяет одно и то же, – понял Николай Иванович, – наверное, думает, что мы уже пьяные и не соображаем ни хрена!» И закричал в трубку:

– Да у меня ни в одном глазу! Я вообще могу литр выпить!

И испугался еще больше: «Решат, что – алкоголик!» Совсем запутался и закричал:

– Да я уже десять лет в завязке! С тех пор, как в прошлом годе дал слово не пить, и уж неделю не пью!

И вдруг, как током его долбануло – он узнал голос – это был голос диктора телевидения. «Вот оно как обернулось-то, – ахнул Николай Иванович, – пенсия-то у него, небось, маленькая, вот подрабатывает, а я на него ору!» Ему захотелось сказать что-нибудь ободряющее. И он сказал:

– А мы с Натальей всегда любили вас смотреть, а сейчас-то я один остался, вот к дочке приехал…

– Добрый день! – раздалось в трубке. И Николай Иванович уловил в голосе сочувствие. – Напоминаем, что вам необходимо погасить задолженность…

Старик мысленно пересчитал свои деньги и сказал:

– Ладно, не беспокойся, погашу я ее.

Положил трубку, спохватился, что не спросил, как это сделать, подождал нового звонка – аппарат молчал.

«Вот, – понял Николай Иванович, – поговорил с человеком по-человечески, и успокоились, с людьми-то по-доброму надо, повнимательней – время сейчас такое!»

Коньяк

Помню, отцу подарили коньяк «Наполеон», я его выпил, а вместо него налил чай. А через две недели привел невесту знакомить. Ну, мать накрыла на стол, а отец поставил две бутылки: водку и коньяк и говорит: «Угощайтесь! Нам, – говорит, – с сыном по-мужски водочки, а нашей гостье – коньячок!»

Ну, выпили мы, мать с отцом смотрят на невесту, а та опрокинула рюмку и – хоть бы что!

Мать покраснела и говорит: «И часто вы так пьете?» Невеста говорит: «Каждый день».

Отец крякнул и говорит: «Удовольствие дорогое!» Невеста говорит: «Ну, на это деньги всегда найдутся!»

Я громко говорю: «Может быть, телевизор посмотрим?!»

Отец говорит: «Тут интересней, чем в телевизоре!» И наливает невесте еще.

Она берет двумя пальчиками рюмку и говорит: «Вообще-то я из таких маленьких еще не пила».

У матери со стола нож упал. Я говорю: «Мужик придет». Отец говорит: «Уже пришел!»

А невеста выпила и говорит: «Я так боялась к вам идти, думала не понравлюсь». Отец вежливо говорит: «В общем-то понравились, вот только пьете не много ли?»

Невеста говорит: «Рюмка маленькая, а если бы вы сразу налили мне кружку…»

Отец говорит «Это ж пол моей зарплаты!» Невеста говорит: «Вы что, так мало получаете?!» Отец говорит: «А вы?»

Невеста говорит: «Достаточно, чтобы мы с мамой каждый вечер пили!»

Мать, достав нож, теперь уронила вилку. Я говорю: «Женщина придет!» Отец говорит: «Не дай, бог!»

А невеста говорит: «У нас семейная традиция: собираемся вместе и пьем! Только мы любим, чтоб он был горячий!»

У матери тарелка упала. Я говорю: «На счастье!» Отец говорит: «Оно уже здесь!» Мать говорит: «И большая у вас семья?»

Невеста говорит: «Еще бабушка и сестра, а отец от нас ушел – он пил много!»

Мой отец говорит: «А вы, значит, не много?!» Невеста говорит: «Ну, чашки две выпиваю».

Он говорит: «Это ж полбутылки!» Невеста говорит: «Ну и что, главное, вечером ничего не есть!»

Мать говорит: «Так вы и без закуски еще?!» Невеста говорит: «Ну почему, у нас варенье».

Отец говорит: «Его хорошо с лимоном». Невеста говорит: «С лимоном у нас бабушка пьет. Восемьдесят лет, а пока не выпьет, спать не ложится!»

Тут отец встал и говорит: «Приятно было познакомиться». Невеста говорит: «И мне тоже. Спасибо за чай!»

«Какой чай?!» – вскричал отец. И тут только все понял.

Посмотрел на меня волком, а я говорю: «А что он стоит и стоит полгода, я и выпил, чтоб он не прокис!»

Но думаю, что произнес я это неубедительно, потому что подзатыльник я все-таки получил!

Звезда

Петька все… «Давай мы из тебя звезду сделаем?» Я говорю: «Так я ж ничего же умею». Он говорит: «А ты думаешь, они умеют? Я, – говорит, – за кулисами певца отвлеку, а когда фонограмма пойдет, ты выскочишь на сцену и будешь рот открывать».

Ну, так и сделали: я выскочил, рот открыл, а фонограмма – женская: «Я люблю тебя, мой милый, потому что ты красивый!»

В кулисах какая-то женщина кричит, а мне что делать? Я рот разеваю, а фонограмма поет: «Не смогла я устоять, буду я теперь рожать!»

В зале телевидение, а Петька рукой машет, дескать, – не дрейфь! Ну, я эту песню как бы допел, а на фонограмме вторая еще круче: «Возьми меня, я вся в огне, ты же забудешь обо мне!»

Руки у меня дрожат, морда от стыда красная, а фонограмма, будь она неладна, поет: «Мои губы, будто вишни, – поцелуй будет не лишний! Обними меня за грудь и еще за что-нибудь!»

Ну, доразевал я рот до конца песни, убежал, а в зале – овация! Кричат: «Браво!» Меня опять на сцену выталкивают. Я кланяюсь… А тут какие-то мужики с цветами полезли. Я спрашиваю: «Кому?» Они говорят: «Это тебе, милый! Мы без ума!» Я говорю: «Я тоже без мозгов! Это все Петька!..» Они говорят: «Не надо Петьки, ты самый лучший!»

Я вырвался от них и за кулисы, а там журналисты! Налетели, как мухи! Спрашивают: «Какая у вас машина?» Я говорю: «“Зингер”, от бабушки осталась». «Ваш любимый цвет?» Я говорю: «Любой», они говорят: «Понятно – голубой». «Ваше любимое блюдо?» Я говорю: «Водка… то есть – шашлык».

Еле отбился от них, а тут продюсер – хвать меня за руку, говорит: «Пять тысяч долларов за концерт вас устроит?» Я кричу: «Какие еще пять?!» Он шепотом: «Ну хорошо – десять, но выступать в стрингах!» Я кричу: «Вы можете представить меня в стрингах?!» Он говорит: «Конечно. А на корпоративах можно и без них! Вы ноги бреете?» Я кричу: «Я и усы-то не всегда брею!» Он говорит: «Ладно, если не хотите брить, тогда можно надеть колготки!»

А журналисты вьются вокруг, фотографируют, я подставляю лицо, а они норовят – наоборот!

Вывалились мы всей толпой на улицу – у подъезда лимузин длинный, как километр, затолкали меня туда. А там старичок, на руке перстень больше его башки, говорит: «Я ваш поклонник!» И хвать меня за коленку! А она у меня болит – я ей накануне ударился… шел по улице, смотрю, два столба, хотел между ними пройти, а это у меня в глазах двоилось! А он меня – за коленку! Я как заору: «Ой!» Он говорит: «Какой ты страстный!» И опять за нее! Ну, я непроизвольно ему и вмазал, а уж кто мне, я и не помню!