Ф. Илин - Сказания о славном мичмане Егоркине Страница 12

И правильно – тут из-за моей спины раздался удивленный вскрик матроса – узбека, наверное, в первый раз в жизни, на чистейшем русском языке, и совсем без акцента: «Эх, яти вашу мать!». Полагаю – первый раз в жизни! И тут же, из-за моей спины, легко обогнав меня, одним духом вылетели сначала – мои моряки, затем – быстрая блондинка, а за ней, хрипя на ходу, – «колобок», а точнее – колобковый бегемот, который тут же всех нас и обогнал, а затем легко сбил с ног и стоптал одного из манкутовцев, не останавливаясь.

Да так, что тот аж полетел через голову, теряя свое оружие и личное достоинство, перевернувшись два раза.

Остальные оборванцы завыли от ужаса и врубили форсаж и стали от нас уверенно отрываться.

Но наш толстяк еще только-только набирал обороты. Я ничего не понимал! Лишь инстинкт мне подсказывал, что лучше бы пока не останавливаться и не оборачиваться, иначе голову можно сложить на чужбине! Я уже тоже собирался включить полный форсаж, но… я же, черт меня совсем возьми, русский человек, любопытный от природы! А как у нас говорят? Правильно! «Да хрен с ней, головой, но вот именно это я видеть должен!».

А за спиной уже был слышен чей-то громовой топот! Как будто что-то тяжелое катили по мостовой. Обернувшись, я увидел мчащийся за нами озверевший двуспальный диван, бронированный шипастыми костяными плитами.

Этот самый диван был установлен на опорах из полутораметровых, толстых мясоразделочных колод. Он как-то очень ловко и живо перебирал эти колодами, развивая километров сорок! Земля под ним, ей-Богу, не вру, трескалась! А еще у этого «дивана» спереди был смонтирован таран, которым в древности выносили в крепостях ворота вместе с петлями и сторожевыми башнями заодно.

Но потом я понял, что это – лишь здоровенная живая морда сдуревшего животного, с залитыми кровью глазками, а на этой самой морде – рог, размером и формой с тракторный плуг средней величины. Ну, мне так тогда показалось. Чего смеешься? Догадался, да?! Кто назвал этого носорога белым, обладал чувством юмора. Он не был белым, он был серым, как неизбежный абзац всем, кто его тронет, не имея под рукой гранатомета! А белыми, то есть бледными, как смерть были мы сами! Самое интересное, что местные ребята, которых мы якобы погнали перед собой, даже не пытались применить по зверюге свой древний арсенал! Может быть, сработал древний инстинкт! Они о нем знали что-то такое, что пресекало даже саму мысль о нападении на этот живой броневик! Или сразу забыли, как их учили пользоваться этим своим допотопным и неухоженным, как общественный гальюн за задрипанным вокзалом, оружием! Вообще, удивительно, как он до сих пор уцелел посредине этой долгоиграющей войны!

Все эти умные мысли были потом, а пока мы дружно бежали, кое-где даже смешались с нашими незадачливыми врагами, они на это не обращали ни малейшего внимания. А все уже все слышали шумное дыхание зверя совсем рядом, что придавало нам невероятных сил и выносливости. Лично я сдал все нормативы по кроссу по очень пересеченной местности минимум, как за первый разряд. Полторы тонны озверевшей свинины (говорят, что они где-то родственники), неотступно неслись за нами, заметно сближаясь. Из журнала «Вокруг света» я-то знал, что у носорога проблемы со зрением! Но вот подумал сам и решил, что это не его забота, а скорее проблема для тех, кто не успел увернуться у него из-под ног. По всей видимости, носорог, эта самая натуральная свинья – переросток, хоть и имея от природы слабое зрение, но все же как-то заметив нас на приличной дистанции, возомнила себе, что мы представляем угрозу ей самой или ее семейству.

И решила эта хрюша разобраться с нами по-свойски, со всеми сразу, так сказать, урыть всех хором, чтобы после сомнениями не мучиться! Понаделать из них тонких отбивных – просто не выясняя, кто прав, кто виноват и не размениваясь на индивидуальности. А вы вот говорите – не тронь… это самое, оно и вонять не будет! Мы не трогали, но… некоторые вполне могли бы и… от такого страха. Хотя, я бы посмотрел бы на тебя на этом-то забеге! У меня – нет, мне просто некогда было здорово пугаться, я – то бежал самым последним и мечтал хоть кого-то обогнать. С носорогом состязаться в беге бесполезно, но вот надежда, что он сначала займется тем, кто бежит сзади тебя, всегда, ведь, есть!

И вот тут, из-за холмика, который мы обогнули, на наше счастье показался облезлый, раздолбанный местными дорогами и долгой войной, джип с пропыленными людьми в камуфляже. Этот зачуханный драндулет чуть не столкнулся лоб в лоб с носорогом. Один его пассажиров, не иначе, как с перепугу, дал по нему очередь из какой-то карманной «пукалки», которую зверь даже не воспринял, но в ответ наклонил голову и врезал в бок машине от всей души. Та покорно легла на бок, а люди высыпались из нее, как горох из банки. Они поднялись и тренированно рванули – кто куда, скрываясь в чахлых кустах. Грозно урчащий «бронированный диван» стал вымещать свою злобу на несчастном тарантасе и вспорол своим рогом ему капот, как старую консервную банку. Он тут же напрочь забыл о нас, которых он так лихо прогнал по своей родной саване спринтерским бегом по почти марафонской дистанции. По его мнению, старая железка. Которой он выпустил все потроха, была более достойным противником!

Я это заметил первым, остановился и перевел дух, а также схватил за воротник тропички своего бойца Байгильдина, пробегавшего мимо, поставил его на ноги и забрал у него автомат, болтавшийся поперек груди, про который тот и забыл, в свете последних событий. Я дослал патрон в патронник и приготовился к стрельбе, а матрос тут же подобрал чье-то брошенное антикварное оружие. Затем, деловито, по хозяйски присел рядом, приготовившись стрелять «с колена», для удобства разложив перед собой запасные магазины, отобранные им у упавшего без чувств «манкутовца», сильно-сильно зажмурившего глаза в ожидании, когда кошмар рассеется!

Чуть дальше упал наш «колобковый бегемот», тяжело дыша и хватаясь за сердце, а второй матрос и наша женщина оказывали ему помощь. Надо отдать ей должное: ни истерик, ни обмороков, и как ни в чем ни бывало чего не скажешь о ее «ухажере», которого приключение ввергло в шоковое состояние.

А тем временем манкутовцы добежали до каких-то своих передовых позиций. Тут к ним присоединились где-то сотни полторы перепуганных вояк, живо повылетавших из траншей. Все вместе они добежали до лениво и бестолково вырытых окопчиков боевого охранения правительственных войск. Оттуда прогремело несколько очередей, все – точно в белый свет, прямо, как в копеечку.

Но «оборванцы»-то не знали, что за ними уже никто не гонится! Даже – мы, представители ударного отряда советской молодежи.

Поэтому они все равно отчаянно бежали прямо на позиции, что-то выкрикивая. Храбрые воины регулярных войск выпрыгнули из своих окопчиков и… рванули в свой собственный тыл. И все они далеко бы бежали вместе со своими врагами, если бы не кубинские минометчики, на чьи позиции они и дружно выбежали в одном ряду со своим противником.

Благо они оказались рядом! Оставив свои орудия, кубинцы кинулись в контратаку, и сходу, почти без стрельбы, разоружили всех встреченных – на всякий случай. Те особо не сопротивлялись. Носорога они боялись больше, чем кубинских солдат! Голос крови и древний ужас! Потом кубинцы побежали к нам, и наткнулись на замаскированный вражеский бронетранспортер, похожий на нашу городскую мусоровозку на колесах от «Беларуси», но еще с пулеметом и амбразурами. Кубаши обрадовались и весело влепили в него сразу две гранаты из РПГ. Тот аж надулся изнутри и подпрыгнув, гулко лопнул от взрыва! Испуганный этим взрывом носорог тут же рванул со всех ног куда-то в свою заскучавшую саванну. Постреляв для приличия вслед разбегающимся макутовцам и их белым инструкторам, кубинцы подошли к нам, узнав в нас советских моряков, и щедро напоили нас водой из фляжек. Это было кстати! Они дали какие-то таблетки из своей аптечки «Колобку» и даже предложили проводить нас берегу. Пристыженные правительственные солдаты занимались пленными, которых было много. Они обшаривали брошенные позиции – как мне показалось, в поисках съестного.

Проходя мимо разоруженных манкутовцев, я обратил внимание на их жалкий, нищенский вид. Боевая злость прошла и в них я уже видел не врагов, а несчастных мальчишек, оторванных от своих семей дурацкой войной. «Вот сволочи!» – закипел я ненавистью к Манкуте и его приспешникам. Сами на деньги америкосов и юаровцев яхты покупают в Англии, а эти пацаны саранче на ужин рады! Сволочи!!! Первобытный капитализм – определился я. Ну, что за мир, как вождь или крупный лидер какой – так обязательно – ворюга – ворюгой, вместе со всей своей семейкой и корешами! Тут я задумчиво заматерился вслух от философской безысходности и яростно сплюнул в траву. Да, замполит со мной работал не зря, как я теперь понимаю. А теперь я с гордостью вижу – и Россия достойная часть этого мира!