Джоанн Роулинг - Гарри Поттер и Принц-полукровка ( перевод Народный) Страница 32

«Дорогой Гарри,

мне бы хотелось начать наши индивидуальные занятия в эту субботу. Пожалуйста, будь в моём кабинете к восьми вечера. Надеюсь, ты рад, что вернулся в школу.

Искренне твой,

Албус Дамблдор.

P.S. Я люблю Кислотные леденцы»

— Он любит Кислотные леденцы? — спросил с недоумением Рон, прочитавший записку через плечо Гарри.

— Пароль для горгульи у его кабинета, — тихо откликнулся Гарри. — Ха! Снэйпу это не понравится… я не смогу прийти к нему на отработку!

Они всю перемену обсуждали, чему же Дамблдор собирается учить Гарри. Рон выдвинул предположение о каких-нибудь эффектных заклинаниях и проклятьях, неизвестных Пожирателям смерти. Эрмиона возразила, что это противозаконно, поэтому Дамблдор, вероятнее всего, будет учить Гарри продвинутой Защитной магии. После перемены она ушла на Арифмантику, а Гарри с Роном возвратились в гостиную и с неохотой сели за заданную Снэйпом домашнюю работу. Вопросы оказались весьма сложными, и даже в послеобеденный перерыв, вместе с вернувшейся Эрмионой, они продолжали трудиться над ними. Несмотря на приход подруги, существенно ускорившей процесс, они едва-едва управились к началу сдвоенной Алхимии и отправились по знакомому маршруту в подземную аудиторию, так долго принадлежавшую Снэйпу.

Подойдя к кабинету, они заметили, что лишь около дюжины человек перешло на уровень Т.Р.И.Т.О.Н.ов. Крабб и Гойл явно недобрали С.О.В. , однако четверым слитеринцам, включая Малфоя, это удалось. Ещё здесь были четверо ребят из Рэйвенкло и один хаффлпаффец, Эрни Макмиллан — несмотря на довольно напыщенные манеры, он Гарри нравился.

— Гарри, — серьёзно сказал Макмиллан, протягивая руку, — не успел поговорить с тобой на Защите от тёмных сил. Думаю, это был хороший урок, хотя для нас, ветеранов ДА, заклинание «Протего» — устаревший фокус… А как ваши дела — Рон, Эрмиона?

Прежде чем они успели ответить хоть что-нибудь, кроме «хорошо», дверь в подземелье открылась, и в проёме обозначился живот Хорохорна, предваряя появление своего хозяина. Профессор широко улыбнулся — длинные моржовые усы его изогнулись, — и пока ученики заходили в класс, он особенно горячо поприветствовал Гарри и Забини.

Как ни странно, подземелье уже было наполнено испарениями и диковинными запахами. Гарри, Рон и Эрмиона с интересом принюхивались, проходя мимо больших булькающих котлов. Четверо слитеринцев сели за один стол. Также поступили и ученики из Рэйвенкло. Гарри, Рону и Эрмионе осталось только разделить стол с Эрни. Они сели поблизости от золотистого котла — оттуда исходил самый соблазнительный аромат, какой Гарри только доводилось вдыхать, заставляющий вспомнить почему-то одновременно пирог с патокой, полированную рукоятку метлы и нечто цветочное, соединяющееся в его представлении с Норой. Юноша обнаружил, что дышит глубоко и размеренно — казалось, пары зелья вливаются в него, словно напиток. Его охватило чувство глубокого успокоения, и он счастливо улыбнулся Рону. Тот лениво усмехнулся в ответ.

— Итак, итак, итак… — начал Хорохорн, чей массивный силуэт колыхался в мерцающей дымке. — Все достаём весы, компоненты для зелий и не забываем свои экземпляры «Продвинутой Алхимии»…

— Сэр? — обратился Гарри, поднимая руку.

— Да, Гарри, мой мальчик?

— У нас с Роном нет ни учебников, ни весов — ничего. Видите ли, мы не думали, что сможем продолжить занятия Алхимией.

— Ах да, профессор Мак-Гонагалл упоминала это… Но не стоит беспокоиться, мой дорогой! Беспокоиться совершенно не о чем. Сегодня вы можете брать ингредиенты из кладовки, и, я уверен, для вас найдутся весы. К тому же здесь есть небольшая стопочка старых учебников — пользуйтесь ими, пока не напишете в «Завитки и Кляксы»…

Хорохорн шагнул к чулану и после непродолжительных поисков появился оттуда с двумя весьма потрёпанными экземплярами «Продвинутой Алхимии» Либатия Бурачника, которые вручил Гарри и Рону вместе с весами и двумя замызганными наборами гирек.

— Итак, — повторил Хорохорн, возвращаясь к своему месту в центре класса и раздуваясь ещё больше — так что казалось, пуговицы на его жилете сейчас отлетят. — Я приготовил несколько зелий, чтобы вы на них взглянули… ну, просто для интереса. Подобные вещи вы должны будете уметь готовить после окончания курса Т.Р.И.Т.О.Н. Даже если вы пока и не имели с ними дела, то наверняка хотя бы слышали о них. Кто-нибудь может мне сказать, что это?

Он указал на ближайший к столу слитеринцев котёл. Слегка привстав, Гарри увидел кипящую в нём жидкость, на первый взгляд не отличающуюся от обычной воды.

Эрмиона — сказался опыт — отреагировала моментально: первой подняла руку, и Хорохорн кивнул.

— Это Веритасерум, бесцветное зелье без запаха. Оно заставляет выпившего говорить правду, — сообщила Эрмиона.

— Очень хорошо, очень хорошо! — весело сказал Хорохорн. — Ну, следующее зелье, — продолжил он, указывая на котёл рядом со столом Рэйвенкло, — довольно известное… Кроме того, недавно его описали в нескольких министерских листовках… Кто может?..

И опять рука Эрмионы взметнулась первой.

— Это Многосущное зелье, — ответила она.

Гарри тоже узнал неторопливо булькающее, похожее на грязь вещество во втором котле, но не обиделся на опередившую его Эрмиону — в конце концов, именно она умудрилась приготовить это зелье на втором курсе.

— Превосходно, превосходно! А теперь… э-э-э… да, моя дорогая? — повернулся к ней уже слегка ошарашенный Хорохорн, когда рука Эрмионы снова поднялась в воздух.

— Это Амуртенция!

— Правильно, очень хорошо! Глупо, наверное, спрашивать, — было заметно, как сильно Хорохорн впечатлён, — но, я полагаю, вы знаете, каково его действие?

— Это самое мощное любовное зелье в мире, — сообщила Эрмиона.

— Совершенно верно! Думаю, вы опознали его по характерному перламутровому отблеску?

— И по спирально поднимающемуся дыму, — увлечённо добавила Эрмиона. — И ещё оно пахнет по-разному — в зависимости от того, что нас привлекает. Я, например, чувствую запах свежескошенной травы, и нового пергамента, и… — тут она слегка покраснела, и фраза осталась незаконченной.

— Можно узнать ваше имя, моя дорогая? — поинтересовался Хорохорн, не обращая внимания на её смущение.

— Эрмиона Грейнджер, сэр.

— Грейнджер?.. Грейнджер… Может быть, вы родственница Гектора Дагворт-Грейнджера, основателя «Общества неординарных алхимиков»?

— Нет, боюсь, что нет, сэр. Видите ли, я магглорождённая.

Гарри заметил, как Малфой наклонился к Нотту и прошептал что-то, после чего оба захихикали. Но Хорохорн не выказал никакого смущения — напротив, он широко улыбнулся и перевёл взгляд с Эрмионы на Гарри, сидевшего рядом с ней.

— Ага! «Моя лучшая подруга — магглорождённая, и она первая на курсе!». Полагаю, речь шла о мисс Грейнджер?

— Да, сэр, — отозвался Гарри.

— Так-так… Ну что ж, Гриффиндор получает заслуженные двадцать баллов, мисс Грейнджер, — добродушно проронил Хорохорн.

Малфой выглядел почти как в тот момент, когда Эрмиона дала ему пощёчину. Девушка же с сияющим лицом повернулась к Гарри и прошептала:

— Неужели ты и правда сказал ему, что я первая на курсе? Ой, Гарри!

— Ну а что тут такого удивительного? — почему-то раздражённо прошептал Рон. — Ты же действительно лучшая на курсе. Если бы он меня спросил, я бы ему ответил то же самое.

Эрмиона улыбнулась, но тут же шикнула на них, призывая помолчать и послушать, что говорит Хорохорн. Рон, похоже, расстроился.

— Конечно, Амуртенция не вызывает любовь на самом деле, нет. Любовь невозможно сфабриковать или подделать. Это зелье просто пробуждает очень сильную влюблённость или страсть. Да, Амуртенция, пожалуй, самая мощная и опасная смесь в этой комнате, — серьёзно заявил он, кивая скептически улыбающимся Малфою и Нотту. — Вот поживёте с моё, тогда перестанете недооценивать силу любовной одержимости… А теперь пора приниматься за работу.

— Сэр, вы так и не назвали последнее зелье, — Эрни Макмиллан показывал на небольшой чёрный котелок, стоящий на преподавательском столе. В нём весело плескалась жидкость цвета расплавленного золота; крупные брызги золотыми рыбками скакали над поверхностью, не проливаясь при этом на стол.

— Ага, — снова с удовлетворением произнёс Хорохорн. Гарри был уверен: он вовсе не забыл об этом зелье, а просто подождал вопроса для пущего эффекта. — Да, конечно. Что ж, леди и джентльмены, сие весьма любопытное зелье называется Феликс Фелицис. Я полагаю, — улыбаясь, он повернулся к громко ахнувшей Эрмионе, — вы знаете, каково его действие, мисс Грейнджер?

— Это жидкая удача, — возбуждённо ответила Эрмиона. — Оно делает человека везучим!