Ольга Николаева - Я иду искать Страница 42

Он быстро пересёк улицу. Свет фонарей снова усилил ощущение тревоги. Максим свернул под арку проходного двора, удивляясь тому, какой желанной казалась ему сейчас темнота. Это нервы… нервы. Через какие-то пятнадцать-двадцать минут он окажется дома и это чувство пройдёт. Максим снова вышел на освещённое пространство и, не сбавляя шага, достал из кармана сигареты. Нервы… а чего он, собственно, ожидал от своих сегодняшних похождений? В такой ситуации нервы были просто обязаны сдать.

В этот момент тишину разорвал короткий хлопок, заметалось среди стен домов гулкое эхо. У Максима зазвенело в ушах. Прямо на уровне его глаз из стены дома с резким звуком брызнула кирпичная крошка, на серой поверхности осталась глубокая царапина. Не отдавая ещё себе отчёта в происходящем, Максим отскочил за угол противоположной стены, обратно в темноту. Едва улёгшуюся тишину снова вспорол резкий звук, и тут же — ещё один. Максима обдало колкими брызгами — то ли каменная крошка, то ли поднятая пулей земля. Обезумевшее эхо билось в стены домов. Выстрелы? Он отступил ещё дальше назад, стараясь слиться с тёмной стеной и росшими возле неё кустами. Эхо стихло, теперь единственным звуком для Максима было его собственное, казавшееся невыносимо громким дыхание, отмерявшее секунду за секундой. Выстрелы не повторялись. У Максима промелькнуло глупое желание выйти и взглянуть на стену — неужели это не фантазия, и на ней действительно остались следы пуль?

Он постарался выбраться из кустов с другой стороны дома, производя как можно меньше шума. Ему казалось, что в ушах до сих пор бьётся гулкое эхо, кровь стучала в висках. Кто? Кто мог в него стрелять? Ведь это действительно были выстрелы, и целились явно в него. Но кто, почему? Вокруг было тихо, но так же тихо было и перед выстрелами. На свет выходить нельзя, удивительно — интуиция не обманывала, за ним действительно следили. В него стреляли. Эта мысль билась в висках тяжёлыми толчками, но разум отказывался принимать её реальность. И тем не менее это была реальность. Он медленно двинулся вдоль неосвещённой стены, прислушиваясь к каждому шуму, пытаясь разобрать звук удаляющихся или приближающихся шагов. Напрасно. Тишина словно нависала над ним — непредсказуемая, угрожающая. Стена закончилась, впереди был освещённый перекрёсток и то, что могло скрываться за углом дома. Сердце билось, как сумасшедшее. Что теперь? Вперёд, на освещённую улицу? Назад? Стоять на месте и ждать, когда в него снова начнут стрелять? Максим чувствовал себя загнанным в ловушку, совет самому себе успокоиться казался верхом идиотизма. Он прижался затылком к холодной стене и постарался выровнять дыхание.

И в этот момент он услышал шаги. Кто-то, скрытый углом дома, не торопясь подходил к тому месту, где стоял Максим. Казалось, сердце сейчас сломает рёбра бешеными толчками, или просто разорвётся в груди. Шаги приближались. Случайный прохожий? В такое хотелось верить, как в бога. Близко, совсем близко, ещё шаг… Максиму показалось, что у него сейчас остановится дыхание. Человек вышел из-за угла и Максим непроизвольно отступил назад.

— Кто в тебя стрелял?

Перед Максимом стоял Сергей.

— Кто?.. — Слово стоном вырвалось из горла. Максим был почти готов благодарить Сергея — за то, что у него в руках не было оружия.

— Вот именно. Кто?

— Я не знаю, — Максим сказал это скорее для того, чтобы овладеть собственным голосом.

— Ты чувствовал опасность? Ты поэтому меня звал? Почему ты не сказал этого сразу?

— Тебе есть дело до грозящей мне опасности?

— Да.

— Почему?

— Хватит меня допрашивать. Лучше скажи, кому ты снова перешёл дорогу?

— Я не допрашиваю тебя, я не могу понять, что происходит. Но это связано с тобой. Связано!

— Как?

— Отчего может вдруг начать кровоточить старый шрам? Просто так, ни с того, ни с сего? Тот самый шрам, оставшийся после того, как я порезался… тогда… — Максим осёкся, с досадой услышав, как беспомощно, почти виновато звучит его голос.

— Я не знаю, — медленно ответил Сергей. — Ты должен рассказать мне всё подробно. Если хочешь, конечно.

— И если по мне опять не откроют огонь.

— Кстати, да. Ты должен знать одну вещь. Твой враг — не человек.

— Что?

— Нет, стрелял в тебя человек.

— Ты знаешь, кто это?

— Нет. Мне не удалось поймать его.

— Ты пытался?

— Да. Но не смог. Тебе нельзя стоять посреди улицы, он может быть не один. И я могу не успеть заслонить тебя.

— Заслонить? — Максим едва не задохнулся. — Ты что, правда помогаешь мне?

— Ты же видишь.

— Но почему? Ведь я пытался убить тебя.

— Макс, это неважно. — В голосе Сергея снова прозвучала усталость. — Я нахожусь за гранью этого мира. За гранью жизни. Мы смотрим друг на друга с разных сторон этой грани и с моей стороны нет таких понятий, как месть или ненависть. И мы связаны кровью. Для меня эта связь… я не знаю, как объяснить это тебе. Она для меня слишком ощутима.

— Ты связан со мной против своей воли?

— Нет. У меня нет воли. Во всяком случае, в том смысле, в каком ты её себе представляешь. Ты не сможешь меня понять, потому что не можешь видеть всё с моей точки зрения. Мне тебя понять проще, я не всё забыл… не всё из того, что может чувствовать живой человек. Поэтому просто поверь — в том, что я делаю, нет таких вещей, как воля или принуждение.

— Я не уверен, что понимаю тебя.

— Хорошо. Хорошо, Макс. Я постараюсь объяснить. Мы похожи с тобой, потому что ты тоже не испытывал ко мне ненависти, когда пытался уничтожить меня. Мы оба заложники того, что сильнее нас. Мы как зеркальные отражения друг друга. И этому зеркалу нельзя позволить разбиться, иначе…

— Что иначе? — Слово не было проговорено, оно вырвалось наружу бессвязным судорожным выдохом.

— Не знаю.

Сергей протянул руку, но остановил её возле локтя Максима, так и не прикоснувшись к нему.

— Идём.

Максим машинально, не думая, пошёл рядом с ним. Очнулся он лишь когда они свернули с улицы, ведущей к его дому.

— Куда мы?

— Туда, где ты уже однажды побывал, Макс. Возле твоего дома тебя могут ждать. Скорее всего ждут. А вот за мной проследить — кишка тонка у любой адской твари.

— Прости, но когда ты начинаешь говорить об адских тварях…

— Да шучу я, Макс! Просто должен же я его как-то называть.

— Кого «его»?

— Не знаю. Того, кто ведёт нашего стрелка. Я же сказал — он ухитрился уйти от меня, хотя для человека это невозможно, живой человек всегда оставляет за собой след. Ты помнишь, как я шёл за тобой?

Максим вспомнил — июньский день десять лет назад, звонок с того самого номера, внезапно вновь ожившего сегодня, издевательский голос Сергея. И сейчас он идёт рядом с ним, идёт в квартиру, ставшую обиталищем вампира, его могилой. Господи! Всё происходит слишком быстро, слишком непредвиденно и страшно, словно его подхватил тёмный, холодный, непреодолимый поток, и нет сил не то, что сопротивляться, а хотя бы остановиться на минуту и попытаться понять — чему сопротивляться и надо ли это делать.