Максим Бодягин - Машина снов Страница 38

— Не могу сказать, что ты успокоил меня, старик, — глухо сказал Марко.

— А ты нуждаешься в успокоении? Или в ответе на свои вопросы?

Они сидели рядом, и Марко почувствовал странную похожесть

их поз, видимых им как бы со стороны, на его обычное утреннее сидение у прудов рядом с императором. Но неземные глаза библиотекаря, всегда завораживавшие Марка и придававшие словам старика особую глубину, лучились совершенно иным светом. В них отражался покой, такой, какой заметен лишь в воде высокогорных озёр, чью гладь веками не тревожит ни малейшее дуновение ветерка.

— Давай сменим тему, мне что-то неуютно, — сказал Марко.

Старик без иронии усмехнулся, вышло это как-то добродушно,

лучики морщин растеклись по лицу библиотекаря, и Марко решился на разговор, которого вообще-то боялся более всего, особенно учитывая недавно обнаруженную в себе способность создавать из тумана вполне реалистичные картины одним усилием воли. Поэтому он решил не плутать, а напрямую сказать:

— Я видел демонов. Ты видел их когда-нибудь?

— Да, и это одна из причин, по которой я, старый и многое повидавший человек, так по-бабьи боюсь смерти.

— Уффф, — выдохнул Марко. — А я, честно говоря, думал, что сошёл с ума. Я даже боялся произносить слово «демоны» здесь…

И словно в ответ на его спрятавшиеся до поры страхи туман стал колючим и неуютным, каким он бывает ранней весной, когда проникает за ворот и выстуживает тело до самых костей. Тяжёлый нехороший скрип пополз из углов, заставив Марка быстро переключиться на другие воспоминания. Старик глянул на внезапно съёжившегося юношу и, встав в полный рост, громко крикнул куда-то в пустоту, словно пытаясь приструнить разыгравшуюся собаку:

— А ну! Ну-ка назад!

Что-то ухнуло, грузно всхлипнуло и ушло в пустоту, рассосавшись по углам, затаившись там и будто бы подбираясь для броска. Марко подумал о Пэй Пэй, и ему стало немного легче. Старик улыбнулся в ответ, словно угадав его мысли.

— Понимаешь, есть одна странная вещь… Почему я и спрашиваю тебя о демонах… — с трудом продолжил Марко, переводя дыхание. — В том, обычном мире всякий раз происходит странная вещь. Как только я попадаю сюда, в явь сна или… как это правильно назвать… Всякий раз, когда я вхожу в этот мир тумана, там появляется существо, которое люди описывают как моего двойника. В первый раз это случилось, когда я убил шестерых демонов. Мой двойник в ту же ночь убил шестерых моих друзей. Потом, в яви сна, я попытался проникнуть в сон Хубилая, и в обыденной яви мой двойник попытался разбить ворота ханского дворца. Я думаю, что здесь замешаны демонические силы…

— Я мало что знаю о демонах, — ответил старик, буднично отхлебнув из чашки. — Я как-то говорил с твоим отцом. Забавно получилось. Он говорит, что вот, мол, есть Сатана, и имя ему Бафомет, и есть лик его, именем Айваз, и сойдутся они в апокалиптической битве с воинством архангелов… Не обижайся, но… Простовато как-то. Хотя чего от вас, белых варваров, ожидать?! Один бог, соответственно — один дьявол, — и библиотекарь скрипуче засмеялся. — Очень удобно и даже где-то практично. Я думаю, что всё несколько сложнее. Увы. Ты ведь видел их?

— Если отвечать в стиле нашей стражи, то есть не слишком умствуя, то я видел нечто ужасное, что проще всего посчитать за демонов. Я не знаю, демоны то были или нет. Но страшно было очень. И даже сейчас страшно.

— Тогда, наверное, это были они… На самом деле тебе проще было бы спросить об этом твоего тебетского друга. Я всё-таки больше по части книжных знаний спец. А вот он-то часто бесов заклинал. И кое-что об этом знает.

— Я пытался с ним поговорить… Так странно, я говорю об этом так, как если бы он был жив!

— Не страшно. Я ведь тоже жив весьма относительно, — усмехнулся библиотекарь, как показалось Марку, с некоторой долей горечи.

— Так вот… Я говорил с ним, и он ушёл от ответа. Точнее, я понял его ответ, но он, как всегда… считает, что «говорить в мире самсары, в общем-то, не о чем».

— М-да, в последовательности ему не откажешь, — засмеялся библиотекарь.

— По глупости ли либо благодаря каким-то другим обстоятельствам, но я пришёл к твёрдому убеждению в том, что они существуют. Теперь ты говоришь мне, что всё это не один Враг Человеческий. Что их якобы много. Час от часу не легче, как говорится.

— В демонологии есть лишь одна проблема. Чтобы что-то понимать в классификации демонов, нужно проникнуть в их мир, увидеть их, сохранить более-менее трезвое состояние рассудка и, вернувшись в этот мир, внятно что-то рассказать. Люди, опрометчиво уходившие в мир демонов, были. Со второй частью задачи хуже. То, что оставалось от них после такого путешествия, можно было назвать лишь жалкой карикатурой человека. Однако твой друг Шераб Тсеринг как-то мельком рассказывал мне о демонах, комментируя один старый труд, копию которого я потом случайно утратил при переезде в новую столицу. Если доверять его словам, штука в том, что нет какого-то одного Сатаны, который бы управлял полчищами себе подобных.

— Та-а-ак… — озадаченно произнёс Марко, безуспешно пытаясь осмыслить слова старика.

— Представь себе восемь царств, враждебных не только человеку, но и друг другу. Восемь огромных царств, каждое из которых никак не меньше того мира, который ты можешь видеть, слышать, осязать и так далее каждый день. В этих царствах есть всё, что есть здесь, в Поднебесной. Там есть язык, на котором они говорят, отличный от нашего, но отличный и от языка других царств. Там есть дороги, дворцы, хижины, знать и челядь, воины и те, кто их обслуживает, есть чиновники и есть поэты, есть повозки и есть лошади, которые их везут, есть горшечники, торговцы рыбой, мясники, ткачихи, рыбаки, нищие. Там есть всё, что ты можешь видеть, выйдя за пределы дворца. Но все эти существа — демоны. Конечно, их миры не так похожи на наш, как я сейчас их описал. Но это полноценные миры. Может быть, вместо воды там течёт огонь, а вместо растущих деревьев там полыхают языки болотного газа. Но это не меняет сути. Там есть и леса, и моря, и города. Ты представляешь себе это?

— Да, — неуверенно сказал Марко, пытаясь осилить масштаб предложенной картины.

— И это только восемь больших царств, а количества малых я не помню. Оно исчисляется десятками. И когда о них говорят «малые», это не означает их малости как таковой. Они невелики лишь по сравнению с этими основными царствами, как страна Мянь или Аннам малы по сравнению с Поднебесной или Великой степью. Но это такие же страны. И в них тоже есть князья, генералы, солдаты, домохозяйки. Все существа. Забавно представить себе, например, что за существо могло бы быть сторожевой собакой возле дома демона? Или каков бы мог быть его конь? Или как бы демоны могли заниматься любовью? Я думаю, это весьма разрушительное зрелище, — закряхтел библиотекарь старческим трескучим смехом.

Марко подождал, пока старик откашляется, и налил ему ещё чаю. Библиотекарь с благодарностью принял чашку и продолжил:

— Некоторые, прибывшие с Шерабом Тсерингом в первом тебет- ском посольстве сюда, к нам, совершали интересный ритуал. Помню, я спросил твоего друга, что это за песнопения. Красивые и одновременно завораживающие мощью. Он ответил, что его друзья-колдуны призывают демона, который — это мне показалось странным, но я не привык возражать чужим религиозным взглядам, — так вот, этот демон дал обещание защищать людей от других демонов. Деталей я не помню, но тот демон воплощал Тень Земли. Впрямую его имя просто так не называли, ибо только… э-э-э… обходное название, такое описательное, можно без опаски употреблять. Я понял, что демоны могучи настолько, что ведут себя в нашем мире как слоны в посудной лавке. Кстати, Шераб Тсеринг не любил слово «демоны». Я думаю, вполне логично предположить, что если кто-то поклоняется «добрым демонам», то есть и те, кто поклоняется злым. Но вот только каким демонам поклоняются те, кто противостоит тебе? Я не знаю… Глупо сражаться со всем этим в одиночку. Тебе нужен союзник.

— Но где его взять?

— И снова эта прямолинейность… — с ноткой досады пробормотал старик. — Союзника нельзя взять. Его можно прикормить, обманом заставить служить тебе или заставить силой. Но просто так союзы никогда не возникают. Ты сейчас думаешь, что если демонов много и у них много последователей, то это плохо?

— Да чего уж тут хорошего?

— Если бы тебе противостоял какой-то объединённый противник, твоя песенка, молодой человек, была бы спета. Но… знаешь, есть хорошая поговорка: «Враг моего врага — мой друг». Тебе нужно искать временного союза с тем, кто враждует с твоими врагами.

— Кто бы это мог быть?

— Ищи. А я очень устал.

Картинку вдруг заволокло туманом, словно молоко пролилось на свиток, заливая буквы и размывая тушь. Старик открывал рот, что-то ещё говорил, но Марко этого уже не слышал. Верхнее Море Забвения обрушилось на него, ласково взяв в плен оцепеневший разум, и заволокло всё глубоким сном, таким, какой обычно нападает на жарком, хорошо прогретом лугу, после хорошего обеда, на полных коленях деревенской простушки, пахнущей молоком и ягодами, собранными только что, тут же рядом, в подлеске, и ты уже не можешь идти, голова уютно устроилась на упругом бедре девушки, она поёт заунывную и безысходную крестьянскую песню без начала и конца, и от её грубоватых рук веет сладким запахом давленых ягод, пальцы чуть кисловаты от домашнего сыра, рассыпающегося словно творог, и ты даже не можешь поднести ко рту мех с вином и просишь её брызнуть из него тебе прямо в рот, и солнце безжалостно колет глаза сквозь прорехи в листве, и вокруг, в пении крохотных луговых птиц, в стрекоте кузнечиков и высоком клёкоте мышкующей пустельги, в высоченной траве, легко, как вода, скрывающей любой юный грех, повсюду разлита такая невероятная благодать, что вот оно, вот оно, Царствие Божие, не надо никуда идти, и лицо крестьянки в ореоле солнечных лучей преображается в лик Богоматери, её руки теребят твои волосы, и лоно пахнет мёдом, прожигая домотканую рабочую юбку, всю в скатышах и местами в намертво прицепившихся двузубых семечках череды…