Лев Кобылинский - Стихотворения Страница 20

Прежней Асе

Асе Ц.

Бьется чистым золотом струна,и сверкают серебристой льдины.Что за песнь доходит к нам со дна?Это — смех резвящейся Ундины.

Чуть колышат волны тень челна,парус гибче шеи лебединой.Что за песнь доходит к нам со дна?Это — плач покинутой Ундины.

Струны, как медные трубы, гремят,дрогнул султан исполинского шлема…Слышишь их рокот? Они говорятнам про коня и Рустема.

Струны, как флейты, вздыхают, звеня,отзвуки битвы доносятся слабо,вижу шатер в бледных отблесках дня,вижу в нем тело Зораба.

Тихо померкнул малиновый круг,грустно вздохнули цветы, поникая;чья это тень стройно выросла вдруг,в далях вечерних мелькая?

Лампа, как Ангел, роняет лучи,в детские глазки, смотрящие прямо…Где же и шлем и шатер и мечи?Сказку читает нам мама.

Меланхолия

Как сумерки застенчивы, дитя!Их каждый шаг неверен и печален;уж лампа, как луна опочивален,струит, как воду, белый свет, грустя.

Уж молится дрожащим языкомперед киотом робкая лампада;дитя, дитя, мне ничего не надо,я не ропщу, не плачу ни о чем!

Там, наверху, разбитая рояльбесцельные перебирает гаммы,спешит портрет укрыться в тень от рамы…Дитя, дитя, мне ничего не жаль!

Вот только б так, склонившись у окна,следить снежинок мертвое круженье,свой бледный Рай найти в изнеможеньеи тихий праздник в перелетах сна!

Мальчик с пальчик

А.С.

На дерево влез мальчик с пальчик,а братья остались внизу,впервые увидел наш мальчиктак близко небес бирюзу.

Забыта им хижина деда,избушка без окон, дверей,волшебный дворец людоеда,двенадцать его дочерей.

И братцы блуждают без хлебаи с дерева крошку зовут,а он загляделся на небо,где тучки плывут и плывут.

В раю

Памяти Л. С.

Взят из постельки на небо ты прямо,  тихо вокруг и светло,встретил ты Ангела, думал, что мама.  Ангела взял за крыло!

Ангел смеется: «Здесь больше не будет  тихий органчик звенеть,пушку с горохом здесь братец забудет,  станет за нами он петь!»

Ангел, как брату, тебе улыбнулся,  ласково обнял, и вотелки нарядней вверху распахнулся  весь золотой небосвод.

Тихо спросил ты: «Что ж мама не плачет?  Плачут все мамы, грустя!»Ангел светло улыбается: «Значит,  видит здесь мама дитя!»

Ангел ребенку

Л.С.

Помнишь, вы песенку жалобно пели:  «Умер у нас мотылек!»Был я тогда над тобою. Ужели  было тебе невдомек?

Помнишь, вы пели: «Душа Великана,  плача, летит к небесам!»Горько я думал: «Ужели так рано  в путь ты отправишься сам?»

Долго я медлил, вдруг горестным хором  грешники взвыли, скорбя,в сердце проникнул я пристальным взором,  радостно обнял тебя.

Декламация

А.С.

Взрослые чинно садятся рядами,  «Дедушка, сядь впереди!»Шепот тревожный пошел меж гостями,  занавес дрогнул. «Гляди!»

Там на окне. где раздвинуты шторы.  важно стоит мальчуган,строго в тетрадку опущены взоры,  ручка теребит карман.

«Все это сказки! — он грустно читает.—  Как же о том не тужить?Кончилось лето, наш сад отцветает,  просто не хочется жить!»

Тайно я мыслю: «О нет, то не сказки  вижу я в этом окне!Нет, то не сказки, коль детские глазки  тужат о той стороне!»

Осень

Шуре Астрову

Холодно в окнах и грустно и хмуро;пусто в саду, лишь лягушка проскачет…Солнышко, плачь! А уж маленький Шура плачет!

Весело в детской: лошадки несутся.  мушка за мушкою вьется…Солнышку снова пора улыбнуться!  Глядь, а уж Шура смеется!

Снежинка

Наташе Конюс

Я белая мушка, я пчелка небес,  я звездочка мертвой земли;едва я к земле прикоснулась, исчез  мой Рай в бесконечной дали!

Веселых малюток, подруг хоровод  развеял злой ветер вокруг,и много осталось у Райских ворот  веселых малюток подруг.

Мы тихо кружились, шутя и блестя,  в беззвучных пространствах высот,то к небу. то снова на землю летя.  сплетаясь в один хоровод.

Как искры волшебные белых огней,  как четок серебряных нить,мы падали вниз, и трудней и трудней  нам было свой танец водить;

как белые гроздья весенних цветов,  как без аромата сирень,мы жаждали пестрых, зеленых лугов.  нас звал торжествующий День.

И вот мы достигли желанной земли,  мы песню допели свою,о ней мы мечтали в небесной дали  и робко шептались в Раю.

Увы, мы не видим зеленых полей,  не слышим мы вод голубых,Земля даже тучек небесных белей,  как смерть, ее сон страшно-тих.

Мерцая холодной своей наготой,  легли за полями поля,невестою белой под бледной фатой  почила царица-Земля.

Мы грустно порхаем над мертвой Землей,  крылатые слезы Земли,и гаснет и гаснет звезда за звездой  над нами в холодной дали.

И тщетно мы рвемся в наш Рай золотой,  оттуда мы тайно ушли,и гаснет и гаснет звезда за звездой  над нами в холодной дали.

В рай

М. Цветаевой

На диван уселись дети,ночь и стужа за окном,и над ними, на портретемама спит последним сном.

Полумрак, но вдруг сквозь щелкулуч за дверью проблестел,словно зажигают елку.или Ангел пролетел.

«Ну, куда же мы поедем?Перед нами сто дорог,и к каким еще соседямнас помчит Единорог?

Что же снова мы затеем,ночь чему мы посвятим:к великанам иль пигмеям,как бывало, полетим,

иль опять в стране фарфорамы втроем очнемся вдруг,иль добудем очень скоромы орех Каракатук?

Или с хохотом взовьемсяна воздушном корабле.и оттуда посмеемсянадо всем, что на земле?

Иль в саду у Великанамеж гигантских мотыльковмы услышим у фонтанахор детей и плач цветов?»

Но устало смотрят глазки,щечки вялы и бледны,«Ах, рассказаны все сказки!Ах, разгаданы все сны!

Ах, куда б в ночном туманени умчал Единорог,вновь на папином диванемы проснемся в должный срок.

Ты скажи Единорогуи построже, Чародей,чтоб направил он дорогув Рай, подальше от людей!

В милый Рай, где ни пылинкив ясных, солнечных перстах,в детских глазках ни слезинки,и ни тучки в небесах!

В Рай, где Ангелы да дети.где у всех одна хвала,чтобы мама на портрете,улыбаясь, ожила!»

Гаммы