Борис Ручьев - Стихотворения и поэмы Страница 6

1933

ДЕВУШКИ-ПОДРУЖКИ

цикл стихотворений 

1

Нету брода в синем море,на груди не переплыть,нету горя горше горя —гармониста любить.

Я ходила, я усталана работе заводской,сердце биться перестало,сердце требует покой.

До рассвета за стенойльется дождик проливной.Выйдешь в двери — схватит дрожь,полквартала не пройдешь.

А в тринадцатом квартале,через пять больших ворот,в громком доме, в светлом залеходит белый хоровод.

В белом круге без печалигармонист один сидит,он гармонику качаетна крутой своей груди.

Я надела платье белое,напудрила лицо,шубу зимнюю надела,тихо вышла на крыльцо.

Я иду — куда, не вижу,задыхаюсь, а иду,я гармошку ненавижу,насылаю ей беду:— Частый дождик, выбей стеклау любимого в дому,чтоб гармоника размокла —по веленью моему,

чтобы лак сошел навекии рассыпались лады...По проулкам льются реки,стынут ноги от воды.

А вошла я в зал едва,закружилась голова.Как зазвякали звоночки,как ударили басы,по минутке, по часочку,позабыла про часы,про заботу, про усталость,про размытые пути...Я до трех часов плясала,целовалась до пяти.

Ветер будит город свистом,не видать из туч зарю,на прощанье гармонистуоткровенно говорю:— Драгоценный мой орленок,песня — крылья всех орлов,пуще карточек дареныхи серебряных часов,пуще денег, пуще дома,пуще писем дорогих,пуще сердца молодоготы гармошку береги!..

2

Два крыла у белой птицы,птицей быть хотела я —хорошо тебе любиться,лебедиха белая!За горами белый лебедь —через горные хребтыполетите в чистом небелибо лебедь, либо ты.Только жалко, я не птица,а не птице нелегко —одинокой не сидится,и любимый далеко.До него дойдешь не скоро —каждый путь по три версты,через весь широкий город,через реки и мосты.Я одна сижу в печалии гадаю день-деньской:кабы стала я начальниксамый главный городской,я пришла бы в горсовет —никаких задержек нет:— Дайте стекол, дайте лесу,кирпича в бордовый цвет!..Перед дверью, под окошком,я построила бы домс белокаменной дорожкой,с палисадником кругом.Я поставила бы в спальнесторублевую кровать,я прибила б к окнам ставни,чтобы на ночь закрывать.На часочек отложиланеотложные дела,на серебряной машинедорогого привезла.Я вошла бы с важной речью,чтобы слушал он один:— Я дарю Вам дом навечно,драгоценный гражданин.Запрещаю потаеннов этих комнатах глухихцеловать глаза девчонок,кроме ясных глаз моих.Получайте и живите,хоть до ста дремучих лет,в день два раза заходитев мой домашний кабинет,чтобы справиться в началеи в конце большого дня,нет ли горя и печалив тихом сердце у меня.

3

Над окном сова летала,загорались светляки...Я гнала слезу усталымвзмахом трепетной руки.Как заснуть от горькой муки,остудить глаза своиот полуночной разлуки,от неслыханной любви?Я судила, я гадала,под окном своим страдалапо родному, дорогому —незаметно, невзначайподошла к чужому дому,с горя в двери застучав.Вышел ласковый в тревоге,вышел в радости — родной,тот, что нынче при дорогеназывал меня женой.Говорю: — Воды искала,обыскала весь свой дом...Дай с водою два бокалаи один бокал со льдом...Молча воду он несет,вся минута — словно год.И велело сразу сердце,через робость, через стыд,от воды — губам согреться,от слезы — глазам остыть.Говорю: — Сама не знаю,отчего стою с тобой,вся — озябшая, больная,обними меня, укрой.Подведи меня к постели,дай мне хину, если есть.Чтобы стекла не блестели,окна темным занавесь...Я заснула сном усталым,золотым, залетным сномна груди его. Светало.И во сне сова леталанад моим родным окном...

4

Спят сады, а мне не спится.Мне до света не уснуть.Тяжелей травы — ресницы,тяжелее камня — грудь.Выйду в сад-палисад,тополя во сне стоят.Выйду, сяду, позорюна березовой скамье,позорюю, погорюю,что не ходишь ты ко мне.Ходишь дальний мимо окон,по дорожке из лучей,синеглазый и высокий,и не мой, и ничей.Я окно в дому открою,всё гляжу и не дышу,познакомиться со мноютихим шепотом прошу.Про тебя везде гадаю,по садам брожу одна,против воли забываюу подружек имена.До чего же ты довел,незнакомый новосел!..Это кто же, мне на горе,в город наш тебя привез:самолет ли через горы,через реки ль паровоз?Лучше жил бы ты подале,лучше к нам бы никогдасамолеты не летали,не ходили поезда.Лучше я бы в мире целомне слыхала про тебя.Всё бы пела, всё бы пела,не страдая, не скорбя.Дорогим своим знакомымговорила б наяву:— В этот вечер беспокойныйя спокойная живу.Не сижу у светлых окон,до утра ночами сплю,синеглазых и высокихотчего-то не люблю...

5

Золотой, неповторимый,словно тополь, весь прямой,и желанный, и любимый,без конца и края мой,ясным летом поутру,встал на каменном яру...Птица чайка, привечая,легкий голос подает,волны светлые качаютотражение твое.

Над моим ты встанешь сердцем,ивы кланяются мне,ты в моем глубоком сердцесловно в утренней волне.

Я тогда тебя забуду,покоренная, когдасквозь железную запрудухлынет синяя вода.

Когда станут облакамивсе березы над тобой,когда вырастет на камнеколокольчик голубой.

Когда в месяце июнеостановит речку лед,когда ночью в полнолуньесолнце на небе взойдет.

И польется из колодцамеду желтого струя.Когда сердце не забьетсяи остынет грудь моя.

От неслыханной разлукиприпадут к земле цветы,понесут меня подругибездыханной, — когда ты

как в бреду пойдешь за ними,с горя слова не сказав...Сестры шапку с тебя снимут,ветер высушит глаза.

1936

КРАСНОЕ СОЛНЫШКО

цикл стихотворений 

* Всю неоглядную Россию *

Всю неоглядную Россиюнаследуем, как отчий дом,мы — люди русские, простые,своим вскормленные трудом.В тайге, снегами занесенной,в горах — с глубинною рудой,мы называли хлеб казенныйсвоею собственной едой.У края родины, в безвестье,живя по-воински — в строю,мы признавали делом честиработу черную свою.

И, огрубев без женской ласки,приладив кайла к поясам,за жизнь не чувствуя опаски,шли по горам и по лесам,насквозь прокуренные дымом,костры бросая в полумгле,по этой страшной, нелюдимой,своей по паспорту земле.Шли — в скалах тропы пробивали,шли, молча падая в снегу,на каждом горном перевале,на всем полярном берегу.В мороз работая до пота,с озноба мучась, как в огне,мы здесь узнали, что работаравна отвагою войне.

Мы здесь горбом узнали ныне,как тяжела святая честьвпервые в северной пустынекостры походные развесть;за всю нужду, за все печали,за крепость стуж и вечный снегпусть раз проклясть ее вначале,чтоб полюбить на целый век;и по привычке, как героям,когда понадобится впредь,за всё, что мы на ней построим,в смертельной битве умереть.

...А ты — вдали, за синим морем,грустя впервые на веку,не посчитай жестоким горемсвятую женскую тоску.Мои пути, костры, палаткииздалека — увидя вблизь,учись терпению солдатки —как наши матери звались, —тоску достойно пересилив,разлуки гордо пережив,когда годами по Россииотцы держали рубежи.

* Когда бы мы, старея год от году, *