Вячеслав Ворон - Ёсь, или История о том, как не было, но могло бы быть Страница 24

– Не суетитесь, дети, – громко скомандовал Троцкин, и люстра мгновенно взлетела вверх, зависнув над ними.

Быстро сообразив, что они свободны, четверо парней набросились на Сталена и в минуту скрутили гегемона, тот даже не успел опомниться.

– Свяжите его, да покрепче, чтоб и мысли не возникло бежать, – Троцкин пробросил им бечевку, не понятно откуда взявшуюся.

– Ну, сцуки, висеть вам всем на суку. Украинец, ты чё стоишь, ты ж со мной кактус с одной тарелки жрал, помоги мне! – вскричал Ёсиф.

– Ни, нэ можу, товарищу Сталену, я – за Леву, он менэ руцю дружбы протянув, – пролепетал под нос украинец.

– Тогда и тебе… – не успел договорить Стален и получил самодельный кляп в рот.

– Несите его ко мне в резиденцию, – приказал Троцкин и вышел из часовни.

Стален пытался вырваться, связанный по рукам и ногам до тех пор, пока совсем не обессилел и не обмяк в руках четырех громил.

Летучий голландец

Придя в дом Арманд, Ёсиф и Надя незаметно пробрались по коридору, вышли во двор и спустились к себе в номер. Стален рухнул на койку, не снимая одежды и ботинок, и закрыл глаза. В его голове мысли, будто морские волны, набегали друг на друга, не давая собраться и сосредоточиться. Он потер руками глаза. Надя сидела напротив и смотрела на него с явным чувством сострадания. Она по-своему, по-матерински любила этого человека. И только она могла усмирить его внезапные вспышки агрессии или вывести его из ступора. Она пересела к нему на койку и обхватила его голову руками. Положив голову на одну руку, другой стала нежно поглаживать его густые волосы.

– Бедный мой Ёся, бедный, и что ж твоя голова тебе покоя не дает, – запричитала она. – Что же ты у меня такой особенный и такой гениальный террорист. Может, таблетки какие-нибудь тебе начать принимать. Что-то надо делать. Так продолжаться не может. Иначе всей нашей революции настанет амба.

Стален открыл глаза. Надя по-прежнему держала его голову в руках и продолжала гладить.

– Я, НадЭжда, обИчный, ну есть некоторые сдвиги, но так они у всЭх есТ. Вон посмотри на Троцкина, он тоже сдвинут на своих опытах по гипнозу. Всех в округе гипнотизирует. ТожЭ сдвЫнутый, – сказал Стален.

– Троцкин мне никто, Ёся, а тебя я люблю и хочу, чтобы у тебя и у меня все было, как надо, – ответила Надя.

– Все будет, как надо, Надя, сделаем цветную революцию и заживем, – перешел на славянский Ёся.

– Это ты неплохо придумал, Ёсиф. Цветная революция. Даже у Маркса Энгельса нет такого определения. Умный ты, молодчина, – похвалила его Надя.

– А что, Надя, есть в твоей доктрине Мира разумное зерно. Можно попробовать привезти розы из Голландии для твоей революции, – добавил Стален.

– Надо не цветы, а семена. И самим взрастить революцию. Точно, как я сразу не догадалась. И стоило ехать сто верст в Голландию, вот так, Ёся, красавчег, – похвалила его Надя.

– Надо у Арманд спросить. Она теперь на все готова, ты видела, как у нее глаза горели, когда она Джежинскому руку протягивала. У них точно любовь, химия прошла между ними, – утвердительно констатировал Ёсиф.

– Да, тут ты прав. Влип Филипп! – иронически, подметила Надежда.

Наверху послышался стук дверей и шорох. Через минуту дверь открылась, и на пороге показался Джежинский. Волосы на его голове были взъерошены. В руках у него был букет из тюльпанов.

– Вот, Надежда, посмотри, перед нами типичный представитель цветной революции, рожденной в Голландии, товарищ Джежинский, – указал на Джежинского взглядом Стален, освобождаясь от рук Надежды и привставая с кровати. – Ну что, летучий голландец, прилетел? – обратился он к Джежинскому.

– А что, товарищ Стален, что я не так сделал? Мы все втроем прошлись по разветвленным каналам Амстердама. Инесса прекрасная, умная девушка, и очень умная. Она вот подарила мне эти тюльпаны и сказала, что революцию делать она поедет с нами и у нее есть план, – выпалил с порога Джежинский.

– А позвольте поинтересоваться, что за план у Инесс? – спросила Надя.

– Да все очень просто. Мы, все вместе, берем на цветочном рынке по нескольку мешков семян цветов и везем в Страну Советов, растим их и, после того как они вырастают, проводим революцию. Правда, пока я до конца не понимаю, как, – с нескрываемым энтузиазмом добавил Фил.

– Однако, великий план, что даже министр экономики будущей Страны не понимает, что надо делать. Как бюджетом-то управлять будешь, министр? – спросил его Стален.

– Опа, это что ж, ты мне, Ёсиф, должность придумал. Однако. Я согласен. Разберусь, как, только дай мне эту страну в руки, и я ее не выпущу, – смело ответил Фил.

– Экий ты быстрый, точно – летучий голландец. Может, ты кексов переел? Сначала надо взрастить семена, а уж потом и революцию вершить, – сказала Надежда.

За спиной у Джежинского появился Троцкин.

– Товарищи, а не пора ли нам отужинать? Дик все приготовил и даже накрыл на стол. А Инесс послала меня за вами.

– И только? – рассмеялась Надя. – Больше никуда не послала? Ладно, пойдемте ужинать, если это так можно назвать, время-то, поди, уже к полуночи близится. Хотя у них здесь, в Голландии, время не имеет значения.

Вся компания поднялась наверх. Инесса уже восседала во главе стола. А Дик расставлял тарелки и раскладывал столовые приборы.

– Интересное у тебя воспитание Дика, он когда-нибудь ест? – поинтересовалась Надежда, подходя к столу.

– Ест, у него все отлично, что ему с нами, стариками, питаться и есть всякую всячину. Они, молодежь, ходят в кафе и бары и там питаются изысканной кухней. А ты думаешь, где он так готовить научился. В барах записывает рецепт и дома экспериментирует. А мы с вами поглощаем. Иди ко мне, Фил, садись рядышком, – она указала на стул возле себя. Фил незамедлительно метнулся к ней и вмиг оказался на стуле.

– Ну, ты и голландец, стопроцентный летучий, – съязвил Стален.

– Присаживайтесь, Ёсиф Виссарионыч, и ты, Надя, садись рядом, будем ужинать, если это можно назвать ужином, – не замечая сарказма, сказала Арманд.

Все дружно уселись за стол и принялись трапезничать. Воцарилась молчаливая пауза, периодически нарушаемая просьбой того или иного товарища передать ему то или иное блюдо. Первым нарушил молчание Троцкин.

– Скажите, Инесс, когда мы прогуливались, вы сказали, что нам необходимо взять по мешку зерен и везти в Страну Советов. А позвольте поинтересоваться, что мы будем с ними делать, с зернами этими.

– Я говорила не о зернах, а о семенах цветов. Я считаю, что нам необходимо везти в мешках семена. Таким образом мы останемся незамеченными для охранки. Мало ли чё мы везем в мешках, это ж не цветы. Да и привезти необходимое количество цветов в страну не удастся. Придется несколько паровозов снаряжать, а это дополнительные деньги. А их у партии недостаточно. Верно, Филя? – она любовно взяла руку Джежинского в свою.

– А чё, дело говорит Арманд, денег у нас не так много пока, а революцию вершить надо, – ответил Джежинский.

– Я смотрю, подруга, ты решила с нами революцию делать и Филя тебе в этом опора? – спросила Надя.

– А что, я женщина одинокая, незамужняя. Дик уже вырос, и вполне может управлять делом самостоятельно. Я за него спокойна. Телефон в отель я провела, буду с ним по телефону перезваниваться. А Фил мне приглянулся, основательный мужчина – перспективный, – парировала Инесс.

– Я только – за! За твое счастье, подруга! – Надя подняла бокал с шампанским. – Выпьем за счастье молодых. Только смотри, подруга, дорожку мне не перебегай, революция сия – дело всей моей жизни, и я не посмотрю на дружбу и, коль узнаю, что ты из друга революции превратишься во врага, лично отсеку тебе голову, с помощью Ёси, – резко перевела тональность беседы Надя.

– Я всЭм сикир башка, Кто против нас, тот нам враг, – тут же вставил Ёсиф.

– Стоп, успокойся, подруга, и друга приструни. Я друг, и никак не враг. Я вас тут потчиваю разными яствами, а вы мне башку отсекать. Я с вами, правда, Филя? – она с любовью взглянула на Джежинского.

– Конечно, дорогая, – Фил моментально подставил свои тонкие губы под поцелуй и прикрыл глаза.

– Не спеши, больно шустрый, успеешь еще, и Дик рядом, незачем ему видеть это, – отстранилась Инесс.

– Я так понял, что революция откладывается на неопределенный срок, – вставил ремарку Троцкин. – Все в любовь играть будем, Ёсиф и Надя, Филя и Инесс. А я что, лысый?

– Ха, пока не совсеЭм, – съязвил Стален и пальцем указал на голову Льва.

– Все, стоп из пустого в порожнее переливать. К делу, революционеры, – резко оборвала смех Надежда. – И так, какие у тебя, Инесс, предложения по семени.

– Я предлагаю перевезти как можно больше семян в мешках, взрастить их в теплых регионах страны и, когда достигнем необходимого количества цветов, одним ударом решить исход революции.

– А как, вы собираетесь совершить революцию одним ударом цветов, не используя динамита и пороха? – тут же возмутился Троцкин.