Вячеслав Ворон - Ёсь, или История о том, как не было, но могло бы быть Страница 23

– Одну минуточку, – девушка отключилась от Сталена, и в его трубке воцарилась тишина. Через полминуты треск в трубке вывел Ёсифа из задумчивости. – Такой имеется, соединять? – спросила она.

– Соединяй, – сказал Стален.

Застрекотали реле, и после небольшого ожидания на другом конце подняли трубку.

– Слушаю, говорите, – заскрипел Троцкин.

– Здравствуй, Лев Давидович. Говорит Стален, – строго произнес Ёсиф.

– Слушаю тебя, Ёсиф, – ответил Лев.

– А, что, Лев, последняя наша встреча так и не пролила свет на дела наши грешные. Ты испарился, исчез. Что так, товарищ Троцкин?

– Я, Ёсиф Виссарионыч, сразу понял, зачем ты появился у меня, и что, ты прикажешь, мне оставалось. А я тебе отвечу. Испариться. Хотя я уже понял, что от тебя не скрыться, ты – вездесущ. Так, может, мы договорим по телефону? – произнес с присущей ему проницательностью, Лев.

– По телефону, говоришь? А может, сразу к телеграфу перейти, он вообще исключает прямой контакт, – с явным раздражением вставил Стален. – Ты мне вот что скажи, товарищ Троцкин, ты будешь вести кАнструктивный дЫалог? – переходя на акцент, добавил он.

– Не нервничай, Ёсиф, скажи мне цель твоего приезда, и мы обязательно встретимся.

– Моя цеЛ, этА тИ, Лёва, и мИ с тобой обязательно встретЫмся, не в этой жЫзни, так в другой, – злобно ответил Стален. – Я тебя, сцуко, из-под зЭмли достану и верну НадЭжде, – злостно парировал он.

– Стоп, стоп, стоп. Ёсиф. Остынь, я не в подчинении ни у кого, ни у тебя, ни у Нади. И что это за тон переговоров, товарищ Стален? – с заметным волнением протараторил Троцкин.

– А я уже не веду с тобой, Лев, переговоров, я уже и так все для себя решил. Ты тот, кого переговорами не возьмешь, тебя, Лев, за гриву надо и в стойло, тогда ты шелковый станешь, – угрожая подытожил Стален. – Так что, сайгак, готовь сани, в Сибирь поедешь, местный люд своими речами ублажать да москитов твоей кровушкой питать, новое поколение кровососов подкармливать.

– Окстись, товарищ Стален, негоже гегемону и бывшему соратнику Лёвы Троцкина, таки угрожать, – слегка картавя, ответил Троцкин.

– А я тЭбЭ нЭ угрожаю, Лёва, я тЭбЭ прЭдупрЭждаю, готовь сани, – командно вставил Стален и что было силы опустил трубку на рычаг.

– Вот, сцуко, опять решил меня вокруг пальца провести, – выругался он и направился на выход.

Брови Сталена сомкнулись на переносице, глаза потемнели до иссиня-черного цвета, кожа на лице приобрела багрово-глиняный оттенок. «Не живого, так мертвого привезу в столицу», – мысленно пообещал себе Стален. Выйдя на улицу, он с нескрываемым отвращением посмотрел на изваяние, набрал полный рот слюны и смачно плюнул прямо на ледоруб. Еще раз мысленно выругался и абсолютно уверенным шагом направился к Троцкину. Настолько уверенным и быстрым, что даже не заметил, как пролетел два квартала и оказался у дверей Льва. Стален осторожно осмотрелся и надавил на дверь. Она поддалась и открылась, впуская гегемона внутрь. Холл и гостиная были пусты. Вся утварь и вся мебель отсутствовали, стены остались без картин и гобеленов, с пола сквозняком сдувало пыль. Стален замер. Его мозг нервно перебирал варианты отхода Троцкина. Он не понимал, как за столь короткое время Лев сумел ретироваться и утащить весь свой скарб. И, что самое главное, куда? Глаза гегемона стали наливаться кровью, и он нервно зашагал по кругу, меряя ими периметр гостиной. Стены постепенно начали трансформироваться, ноги – все чаще и чаще перебирать аллюр, и Стален воспарил. Воспарил над всем районом. Он почувствовал необычайный прилив сил и легкость внутри. Вся убогость квартала предстала перед его взором. На минуту он завис в воздухе и окинул район взглядом. Его внимание привлекла отдельно стоящая часовня, выделяющаяся светлым пятном на мрачном ковре квартала. Стален камнем устремился вниз. Пролетев за несколько секунд расстояние до часовни, он приземлился у входа расправил рубаху и брюки и вошел внутрь. Часовня представляла собой небольшое помещение ромбовидной формы, убранство ее было выдержано в строгом мексиканском стиле и имело все необходимое для молебна. По всем четырем углам стояли лавочки для трех-четырех человек, посередине – амвон, над которым зависла огромная люстра в тысячу свечей. Блики пляшущего от зажженных свечей света играли на стенах часовни, создавая эффект шабаша. Стален прошел к амвону и услышал за спиной незнакомый голос со стальным звучанием:

– Стой, сын мой, тебе дальше нельзя.

– Кто это говорит? – спросил он.

– С тобой говорит твой внутренний голос, – ответил голос.

– Хм-м. Что за ересь, какой такой внутренний голос, я сам себе голос, – громко произнес Ёся.

– Я твой, Ёся, внутренний, раньше ты ко мне не обращался, но здесь место святое, здесь я сам к тебе обращаюсь. Ты меня слышишь, слышишь, – эхом повторил голос.

– Слышу, слышу, что тебе надобно, голос, говори прямо, – раздраженно произнес Стален.

– Сядь и слушай.

Стален сел на лавочку.

– Много веков назад, когда люди, как и ты, умели перемещаться по воздуху и когда они были все равны и в мыслях и в поступках, явился им Ленин. Он и тебе являлся, потому ты и обладаешь сверхспособностью, он, кстати, и Троцкину помог в его телекинезе. Так вот, явился и спросил у них, что желают люди для полного счастья. А они, несмышленые, ответили, что желают ходить по земле, размножаться, как зверушки, через половой контакт и растить детей своих, как он, Ленин, растит их. Поверил им Ленин в доброе начинание и пустил оных наземь, дабы возродить доброе дело, начатое им. Спустились летающие люди и стали размножаться. Сначала все было мирно и пристойно. Так прошло много столетий, и народилось много народу. Стали люди разбиваться на пары, потом на семьи, семьи на родовые гнезда, гнезда – на целые популяции. Так появились села, города и даже столицы вроде Мехико.

– Ну и к чему ты мне это все балаболишь? Я это и без внутреннего голоса знаю, так в Писании написано, – возмутился Стален.

– Слушай дальше и не перебивай. Так появились собственники мест обитания, но по закону все принадлежало создателю. Только забыли об этом люди, много воды с той поры утекло. И здесь началось противостояние одних людей против других. Они, как слепые котята, решили, что они теперь решают, что, где и как.

Стален поймал себя на мысли, что это он уже где-то слышал. Голос продолжал:

– И братоубийственная экспансия закрутила свой маховик.

– И к чему ты клонишь? – осведомился Стален.

– А к тому, дурья башка, что ты возжелал убить своего брата, Льва, который тоже под Лениным ходит, остынь, посиди, подумай и спроси у себя, так ли ты хотел прожить свою жизнь. Во крови и терроре или в любви и добре. И реши для себя: «Что такое хорошо и что такое плохо».

Стален задумался на мгновение и вдруг заметил, как с лавочки напротив восстал Лев. Маленький, тщедушный, с козлиной бородкой и впалыми щеками, он производил впечатление жалкого торговца газетами с улиц столицы, нежели великого оратора и идеолога революции.

– Поговорим? – осторожно произнес он.

– А чОм, Лев, мнЭ с тобой говорить? – Стален сдвинул брови. – Ты, сцуко, язвил и злил мЭнЭ, а теперь хочеШ, штоб я погАвАрил.

– А как ты хотел, Ёсиф? Я не так-то прост, как тебе кажется, – он посмотрел на люстру, она покачнулась и зависла под наклоном. Тысячи восковых капель моментально полетели на пол, с треском окропляя холодную плитку пола.

– Ты мЭне Этим не ИспугаИш, Лев, я твои штучки научился укрощать. Стален молнией взметнулся к люстре и одним облетом вокруг нее вернул ее на место. И сам тут же вернулся на свое.

– Да, Ёсиф, за долгие годы нашего знакомства, ты только совершенствовался в своем мастерстве. Но и я тут без дела не сидел, – он щелкнул двумя пальцами обеих рук, на цыганский манер.

В дверях часовни появилось несколько фигур крепко сложенных парней.

– Шо хозяин трэба? – сказал первый.

– Ми уси у вашому распорядженни, – сказал второй.

И тут Стален заприметил знакомое лицо. Среди юношей был портье. Тот самый портье, что еще намедни вместе с ним ел кактус.

– Эй, украинец, ты ли это, никак в толк взять не могу? – заговорил на славянском грузин.

– Так точно, товарищ министр, – отчеканил бывший портье.

– Ты шо, з лузду зьихав, шо ты мелешь, якый це министр, ось наш министр, та батко, Лев Давидович, – сказал третий указывая на Троцкина.

– Хлопци, та це ж Стален Ёсиф, министр Страны Советов, я вам росповидав о йом, – оправдался украинец.

– Скрутите его и свяжите, только смотрите, он, сцуко, сильный, – приказал Троцкин.

Парни двинулись на Сталена, портье остался позади.

– Стоять, не двигаться, – скомандовал Стален.

– Ха пробачтэ, вин еще и командуе. А ну, хлопци, навались, – прокричал первый.

– Айда, – вторил второй.

– Ну, сцуки, держитесь.

Стален взметнулся ввысь, к крюку, на котором висела люстра, и со всей силы рванул за него. Потолок затрещал, и у основания крюка появилась трещина, обнажив резьбу крюка. Люстра заскрипела и с железным лязгом устремилась вниз. Тела парней прошли между спиц люстры, и они оказались в ловушке нижнего кольца, на котором были закреплены свечи. Некоторые из них после падения продолжали гореть. Парни продолжали стоять, зажатые люстрой. От горящих свечей повеяло запахом паленой человеческой кожи. Некоторые из парней стали вскрикивать и пытаться высвободиться.