Вячеслав Ворон - Ёсь, или История о том, как не было, но могло бы быть Страница 22

– Да она на «Титанике», я вас уверяю, я ее там видел, – заинтересованно произнес Никита.

– На каком еще «Титанике», пойдем те же скорее на ваш «Титаник», – страстно проговорила дама.

– Я думаю, что можно. – Хвощов быстро набросил льняной пиджак поверх косоворотки, схватил свой саквояж с кукурузой, взял даму за руку и вышел из номера, захлопнув за собой дверь. Стален продолжал спать.

Выйдя на улицу вместе с дамой, он остановил вояж, загрузил ее чемоданы и приказал вознице следовать в порт. Дама, не проронив ни слова, продолжала смотреть на Хвощова своими вопросительными глазами, покорно подчиняясь его действиям. По пути Хвощов хвастливо представился великим кормчим и разузнал имя потерпевшей. С ним в повозке на «Титаник» ехала бывшая жена отставного генерал-губернатора Тифлиса Роза Ивановна Люксембург-Пупская. Но так как она не назвала своей приставки Пупская, Никита и не догадался, что за птица залетела к нему в гавань и с кем ему предстоит провести ближайшие две недели. Они подъехали к порту, Никита прикупил в кассе билеты в Страну Советов на вечер и предложил Розе дождаться отправления «Титаника» на пляже, предварительно оставив багаж в камере хранения.

– Так вы утверждаете, что мой Пусик на «Титанике»? – поинтересовалась она.

– А где ж ему еще быть-то, я его там видел, значит, он там. Да не переживай ты так, найдем мы твоего Пусика, – Хвощов по-панибратски похлопал Розу по плечу. Женщина опять вытаращила свои глаза. Она, великосветская дама с собачкой, бывшая жена губернатора Тифлиса не привыкла к таким манерам и такому наглому обращению, но что-то ее останавливало и одновременно возбуждало от такого интеллигентного хамства.

– Я согласилась плыть с вами только из-за Пусика, в надежде его найти. Я только сегодня утром прибыла из Тифлиса, проведя две недели в морской ловушке, и, уж поверьте мне, удовольствие сие не из приятных. Хотя море я люблю, – добавила она.

– Я тебя уверяю, Роза, эти две недели покажутся тебе одним днем, – Хвощов похлопал по саквояжу, в котором находился кактус с кукурузой.

– У меня с собой великое открытие имени меня самого, – продолжил хвастливо он. И, дальше распаляясь, тут же добавил нараспев: – Ух, и по нраву ты мне, Роза, по нраву. Я сразу понял, когда увидел твои глаза, что ты судьба моя, судьба!

Выйдя на городской пляж, Хвощов подтянул к вкопанному деревянному навесу два шезлонга и учтиво указал Розе на один из них, предложив ей сделать выбор. Роза искусно, с грациозностью кошки, прилегла на свежевыкрашенный шезлонг и прикрыла оголившиеся лодыжки длинной юбкой. Никита прилег напротив на уже изрядно потрепанный шезлонг. У них завязалась светская беседа. Хвощов неплохо разбирался в политике, моде и науке. От природы он был смышлен и разговорчив, что помогало ему поддерживать любую беседу на практически любую тему. За великосветскими разговорами появились обоюдная симпатия и общие интересы в области ботаники. Роза еще в Тифлисе, в доме губернатора, любила выращивать и самовольно скрещивать всевозможные виды трав и цветов. В ее сады наведывались известнейшие люди. Одни – посмотреть на чудо селекции цветов и их разнообразие, другие – за травкой для разных лечебных целей. А иные и за ростками для будущего взращивания в собственных садах. Так они проговорили с час-другой. Вдруг Роза заметила торговца вареной кукурузой и леденцами из сахара, а рядом с ним – собачонку, радостно подпрыгивающую и лаящую на леденцы. «Пусик, точно Пусик», – промелькнуло в голове Розы. Она встала со своей кушетки и что есть силы, крикнула:

– Пу-у-у-у-у-с-с-с-и-и-и-к, Пу-у-у-с-с-и-ик.

Собачка остановилась, осмотрелась по сторонам и рванула в противоположную сторону от Розы. Она еще громче завопила его кличку. Пес опять встал в недоумении. Снова повертел своей головой и ринулся к Розе. Роза направилась к нему навстречу. Поймав в объятия пса, она жадно стала его лобызать, а тот, в свою очередь, – ее, время от времени подскуливая и подвизгивая. Окончательно насладившись возвращением своего любимца, Роза подошла к Никите и саркастически спросила:

– И как вы мне это объясните, Никита. Вы же говорили, что он на «Титанике».

– Да, сбежал ваш пес оттуда, точно говорю. Я видел его с тобой на «Титанике» сегодня рано утром, – ответил Хвощов.

– Что вы такое несете, Никита, не была я на «Титанике», я на «Олимпии» прибыла сюда, – ответила Роза.

– На «Олимпии», хм-м, – почесывая лысый затылок, сконфузился Хвощов.

– Да, а что тут удивительного. У нас из Тифлиса, только на «Олимпии» можно добраться до этих мест. Может, ты что-то напутал, Никита? – она незаметно перешла на «ты».

– Может, что-то и напутал, может, вообще мне это привиделось, дежавю, так сказать, чистое дежавю. Но разве это меняет положение вещей? Ты мне нравишься, Роза, я тебе тоже. Вместе мы едем? – вопрошающе залепетал он.

– Едем, едем, я, встретив тебя, даже забыла, зачем сюда приезжала, шутка. Все я прекрасно помню, – шутливо сказала Роза.

– А кстати, зачем ты сюда прибыла? – осведомился Хвощов.

– Да человека проведать одного, он дочь мою из семьи нашей увел, да так искусно все проделал, что она, как дура, в него влюбившись, совсем забыла свои корни и подалась в революцию. Она у меня с детства к цветам была неравнодушна, вот и показалось моей бедной девочке, что только цветы и бабы могут решить переустройство страны. Мы с мужем из-за этого много ссорились и в конце концов развелись. Я осталась одна с Пусиком на руках, – печально поведала Роза.

– Чё-т я не пойму, а кто твоя дочь, может, я чем-то могу помочь. Я многих у нас в Стране Советов из высших чинов знаю, – предложил свои услуги Никита.

– Может, и можешь, не знаю, дочь моя Надежда Пупская, слыхал такую? – поинтересовалась ЛюксембургПупская.

Глаза Хвощова округлились до размеров Розы, он застыл в недоумении.

– К-к-к-то, Пупская, Надежда Константиновна, да кто ж не знает Пупскую. Она самая, самая, – он помахал пальцем в небо. – Она всю эту революцию и совершила, не одна, конечно, но мы ее о-о-чень уважаем, она баба что надо.

– Это точно, как появился в ее жизни грузин, так и превратилась в «бабу что надо». А была-то девушкой из высшего общества, в жемчугах да бриллиантах ходила, и платья из китайского шелка носила, и в каретах позолоченных по Тифлису ездила, и ухажеры под стать были. А появился грузин, и все пошло по другому сценарию, – с сожалением констатировала она.

– До меня наконец-то дошло, о ком ты говоришь, это ж Ёсиф Виссарионыч, – осознал всю серьезность ситуации Хвощов.

– Да, он самый, а ты и его знаешь?

– Еще бы. Ты у него в номере была, он спал за дверью, в другой комнате, и очень хорошо, что я тебя встретил, а не он. Страшный человек – Ёсиф Стален, я тебе скажу. Все решает через террор. Сам Ленин тебя мне послал, иначе мог он тебя, Роза Ивановна, затерроризировать. Сгубил бы он тебя здесь, и никто б не нашел. Ну, слава Ленину, что все так сложилось. Я рад, бесконечно рад. А вот и солнце стало заходить за горизонт. Пора нам на «Титаник», – привставая с шезлонга, по-театральному произнес Хвощов.

– Надо же, как все странно. Но я ничуть не испугалась, мне и раньше об этом говорили, что Ёсиф и террор – это синонимы, но теперь я поняла, что дочь моя под страхом быть убиенной подчинилась ему, злодею-террористу.

– Здесь история умалчивает об этом, потому что только она, Надежда Константиновна, дочь ваша, может его и осадить при всей верхушке партии и затрещину отвесить. Сомневаюсь я, что он ее терроризирует, – добавил Никита. – Она как раз в столице, куда «Титаник» плывет, вот тебе, Роза, и еще один знак нашей встречи. Встретишь там свою Наденьку во всей красе.

Вторая встреча с Троцкиным

Стален проснулся спустя шесть часов после ухода Хвощова. Встал с кровати, вошел в кабинет, взял из секретера трубку набил ее табачком и закурил. Аромат душистого табака разлетелся по всем укромным уголкам комнаты, наполнив ее какой-то невесомой жизнью. Завитушки дыма принимали причудливые формы, напоминающие Сталену различных зверюшек. Он принялся их сбивать ладошкой, привнося хаос в движение частиц дыма. Делал он это до тех пор, пока весь дым не рассеялся. Докурив, он аккуратно сложил трубку в кисет, положил ее в нагрудный карман, обулся и вышел из номера. Пройдя вниз по лестнице, Стален через минуту оказался в фойе «Ледоруба». Стойка рецепции и вход-выход по-прежнему пустовали без служащих. Он оглядел весь зал и, не заметив никого, подошел к стойке, взял телефон и рукой пару раз стукнул по рычажку. На том конце раздался нежный голос девушки-коммутатора:

– Двадцать седьмая, слушаю.

– А соедини-ка, меня, барышня, с Троцкиным Львом Давидовичем, имеется ли такой у вас на коммутаторе? – спросил Ёсиф.